Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника

— Безусловно, я тебя слушаю!

— Я должен уступить… Так вот, господин начальник, мне показалось, как я вам уже говорил, что вы, когда вынули из кармана свой бумажник, искали не что иное, как бриллиант, и я думаю так не только потому, что вы были крайне удивлены, найдя бумажник пустым, но и потому еще, что после того как де Марсэ был возвращен его бриллиант, вы уже больше не настаивали на том знаменитом указании на след убийцы, о котором вы только что говорили с такой уверенностью.

— Продолжай… что же ты тогда подумал?

— Зная, насколько хорошо вы обычно владеете собой и что вы вовсе не склонны волноваться без достаточно важных на то причин, я подумал, что этот бриллиант мог привести вас к известному убеждению, но он ускользнул от вас, а вместе с ним и то доказательство, которое вы, может быть, на нем основывали, если принять во внимание то место, где вы его нашли.

— Что ты этим хочешь сказать?

— А вот что, господин начальник! Все двери префектуры были заперты прежде, чем убийца имел время спуститься больше чем на один этаж. Несмотря на это, он подходит к различным выходам, но каждый раз вынужден отступать во внутренность здания… Мы осматриваем префектуру сверху донизу, ничего не открыв; затем, переходя в квартиру господина префекта, видим там де Марсэ, его тестя, спокойно сидящего в гостиной и разговаривающего с только что вернувшимися из оперы дамами; затем оказывается, что бриллиант, который, мне кажется, выскользнул из ваших рук, принадлежит этому посетителю. Тогда, не скрою от вас, я нашел все это довольно подозрительным, и так как внимательно следил за всеми оттенками и оборотами, какие принимал разговор, то сказал себе: «Вот еще совпадение! Если бы начальник нашел этот бриллиант в кабинете бывшего начальника полиции безопасности около трупа несчастного Фроле, то этого, пожалуй, было бы достаточно, чтобы иметь против де Марсэ весьма важные улики в… соучастии».

Слова Гертлю, облекавшие, так сказать, в словесную форму лишь то личное впечатление, которое составилось у него, еще более утвердили Люса в его высоком мнении о прозорливости его старого товарища, и ему оставалось только порадоваться, что он избрал Гертлю своим помощником.

— Ты забегаешь вперед, мой старый друг, — сказал он, — действительно, я нашел бриллиант де Марсэ в кабинете Фроле…

— В таком случае убийца у нас в руках.

— Ну, нет еще, так как старый советник догадывается о моих подозрениях, а он чересчур ловок, чтобы не уничтожить все улики своей виновности, в качестве ли главного преступника или только соучастника… Впрочем, мы это узнаем сегодня ночью, покончив с тем делом, по которому идем в жилище бедного Фроле. Видишь ли, Гертлю, что-то говорит мне, что мы нападем на след какого-нибудь ужасного дела, которое заведет нас гораздо дальше, чем мы думаем. Все то, что ты действительно ловко подметил, уже представляет для нас известную важность, если только мы не ошибаемся. Ты видишь, что я разделяю твои подозрения; не часто бывает, чтобы советник Кассационного суда заставлял убивать начальника полиции безопасности, ибо я не могу поверить, пока не будет доказано противное, что он сам лично убил его, но я предвижу еще другое, одна мысль о чем заставляет меня содрогнуться…

— Что же, господин начальник? Вы можете довериться мне?

— Ты сомневаешься в этом, мой старый товарищ?! Эта тайна гложет меня, и я хочу, чтобы ты знал все, раз я избрал тебя своим alter ego, своей правой рукой в тех ужасных событиях, которые готовы разразиться и для которых три убийства в эту ночь являются всего лишь прелюдией. Фроле, очевидно, поплатился за других; нотариус и Тренкар уплатили свои старые долги, на это указывает слово «вендетта», выгравированное на кинжалах. Сколько еще новых жертв последует за ними, ибо уже никакие человеческие силы не спасут их, если только не спасу я!

— Вы, господин начальник?

— Да, я! Но хватит ли у меня на это мужества, хватит ли сил… имею ли я даже на это право? Бывают случаи, когда правосудие вовсе не на той стороне, где его можно предполагать… Ты смотришь на меня с удивлением, как будто я сошел с ума, не так ли? Нет, мой славный Гертлю, я в здравом уме, и тебя уже не будет это удивлять, когда я расскажу тебе все. Но только не здесь, на улице, я могу доверить тебе ужасную тайну: одно слово, а особенно одно имя может быть перехвачено, — и я не удивился бы тогда, если бы нас стерли с лица земли. Ну, вот мы и пришли к Фроле, я захватил ключи, и мы можем войти, а когда мое дело, за которым я пришел сюда, будет кончено, мы сможем поговорить в полной безопасности. Наш бедный начальник был вдовец и жил один; никто не придет и не помешает мне доверить тебе мою тайну.

Люс позвонил у дома номер двадцать по улице Мельников, на ходу сказал привратнику, уже привыкшему к его посещениям Фроле во всякое время ночи, свое имя, и несколько минут спустя они были уже в квартире бывшего начальника полиции безопасности.

— Бр-р-р! — поморщился Гертлю, в то время как его спутник зажигал лампу. — Как-то неприятно находиться в этой квартире, которую бедный Фроле никогда уже не увидит.

— Он вернется сюда еще один раз, прежде чем отправится в свое последнее убежище! — отвечал Люс глубоко печальным тоном. Затем, выбрав из связки, бывшей у него в руках, маленький ключик, хорошо ему знакомый, направился прямо к письменному столу, где его предшественник обычно запирал свои личные бумаги, и открыл один из ящиков. Ему не пришлось долго искать желаемое: большой сверток из слоновой бумаги, на котором были написаны слова «Дело Поля де Марсэ», лежал на виду.

Внимание Люса было тотчас же привлечено надписью в правом верхнем углу сложенной пополам страницы: «Секретное». Это, конечно, было то, за чем он пришел сюда. Не трогая других бумаг, к которым он относился с благоговением, Люс забрал сверток, завернул его в принесенную с собой салфетку и сел рядом со своим спутником, который во все глаза наблюдал эту сцену, не позволив себе ни малейшего вопроса.

— Теперь, мой дорогой Гертлю, — сказал Люс странным голосом, которого новый помощник не узнал совершенно, — без дальнейших предисловий я расскажу тебе о тех событиях, вызвавших, чего я так опасаюсь, если не сказать, бывших причиной той ужасной драмы, начало которой только что разыгралось на наших глазах. Прежде всего, откуда я знаю де Марсэ, тестя де Вержена? Тридцать лет назад де Марсэ, простой судья в Марселе, благодаря протекции герцога де Жерси был назначен в Париж судебным следователем. Когда он ехал на место своего назначения, то нашел в своем купе несколько обрывков письма, которые заставили его думать, что совершено какое-то преступление на мельнице д'Юзор подле Сен-Рамбера и что трупы брошены в озеро, носящее то же название, что и мельница. Движимый любовью к своему делу, он по прибытии в Париж просит у префекта полиции, его товарища по школе, одного агента, достаточно ловкого, чтобы помогать ему в его расследованиях. Я был назначен на это дело и уехал вместе с де Марсэ в Дофине.