Клайв Касслер - Саботажник

— Объявляю бет банка.

Они играли с ограничением банка: ставки ограничивались тем, что сейчас лежало в банке. Бет Конгдона означал, что хотя судья удивлен отказом Кинкейда повышать ставки, он не боится этого, а значит, у него, вероятно, очень сильный набор, скорее фул-хаус, чем стрит или флеш. Брюс Пейн, который казался довольным тем, что больше не участвует в игре, сосчитал деньги в банке и объявил тонким фальцетом:

— Если округлить, в банке три тысячи шестьсот долларов.

Джозеф Ван Дорн научил Исаака Белла измерять состояния суммами, которые рабочий может заработать за день. Он отвел его в самый шикарный салун Чикаго и с одобрением наблюдал, как хорошо одетый ученик побеждает в нескольких кулачных схватках. Потом он обратил внимание Белла на посетителей, устремившихся за бесплатным обедом. Отпрыск банкиров и выпускник Йеля определенно понимает ход мыслей привилегированных, с улыбкой отметил босс. Но детектив должен понимать и остальные девяносто девять процентов населения. О чем думает человек, когда у него в кармане пусто? Как он поступает, когда ему нечего терять, кроме своего страха?

Три тысячи шестьсот долларов в банке — это больше, чем сталевар судьи Конгдона может заработать за шесть лет.

— Ставлю еще три шестьсот, — Конгдон передвинул все лежавшие перед ним монеты в центр стола и бросил туда же красный фланелевый мешочек, в котором глухо звякнули золотые.

Кен Блум, Джек Томас и Дуглас Мозер торопливо объявили фолд, отказываясь от борьбы.

— Объявляю колл вашим трем тысячам шестистам, — сказал сенатор Кинкейд. — И удваиваю банк. Десять тысяч восемьсот долларов.

Жалованье за восемнадцать лет.

— Должно быть, железная дорога вам очень благодарна, — заметил Конгдон, намекая на огромные взятки, которые законодатели получали от железнодорожных магнатов.

— Она платит не зря, — с улыбкой ответил Кинкейд.

— Или вы хотите заставить нас поверить, что у вас очень хорошая комбинация.

— Достаточно хорошая, чтобы удваивать. Что будете делать, судья? В банке десять тысяч восемьсот долларов, — вмешался Белл. — Кажется, моя очередь объявлять.

— О, простите, мистер Белл. Мы пропустили вашу очередь сказать «пас».

— Верно, сенатор. Я видел, как вы едва успели на поезд в Огдене. Должно быть, все еще торопитесь.

— Мне показалось, я видел детектива, висящего на подножке. Опасная работа, мистер Белл.

— Нет, если преступник не ударит молотком по пальцам.

— Бет, — нетерпеливо вмешался судья Конгдон, — мои три шестьсот и девять тысяч восемьсот долларов сенатора Кинкейда. Это означает, что мистеру Беллу нужно покрыть четырнадцать тысяч четыреста долларов.

Пейн провозгласил:

— В банке, с учетом колла сенатора Кинкейда, двадцать одна тысяча шестьсот долларов.

Подсчеты Пейна вряд ли были необходимы. Даже самые богатые и беззаботные за этим столом понимали, что двадцати одной тысячи шестисот долларов хватит, чтобы купить локомотив, который сейчас их везет, да вдобавок один из «пуллманов».

— Мистер Белл, — сказал судья Конгдон. — Мы ждем вашего ответа.

— Я объявляю колл вашему бету, судья, и рейзу сенатора Кинкейда в десять тысяч восемьсот долларов, — сказал Белл. — Таким образом — рейз на тридцать шесть тысяч долларов.

— Повышаете?

— На тридцать шесть тысяч.

Белл с удовольствием увидел, как одновременно отвисли челюсти у сенатора Соединенных Штатов и у богатейшего стального барона Америки.

— В банке семьдесят две тысячи долларов, — подсчитал мистер Пейн.

Гостиная погрузилась в глубокую тишину. Слышался только приглушенный стук колес. Морщинистая рука судьи Конгдона исчезла на грудном кармане и вновь появилась с чековой книжкой. Из другого кармана он достал золотую авторучку, снял колпачок и медленно проставил в чеке сумму. Подписался, подул, чтобы подсохли чернила, и улыбнулся.

— Объявляю колл на ваш рейз в тридцать шесть тысяч долларов, мистер Белл, и на десять тысяч восемьсот долларов сенатора, которые теперь кажутся ничтожной суммой, и объявляю рейз в сто восемнадцать тысяч восемьсот долларов… Сенатор Кинкейд, ваша очередь. Мой рейз и рейз мистера Белла означают, что дальнейшее участие в игре вам обойдется сто пятьдесят тысяч четыреста долларов.

— Милостивый боже! — сказал Пейн.

— Что будете делать, Чарли? — спросил Кондон. — Если хотите продолжать игру, сто пятьдесят четыре тысячи восемьсот долларов.

— Колл, — напряженно сказал Кинкейд, написал сумму на своей визитной карточке и бросил ее на груду золота.

— Не рейз? — насмешливо спросил Конгдон.

— Вы меня слышали.

Конгдон с сухой усмешкой повернулся к Беллу.

— Мистер Белл, мой рейз составил сто восемнадцать тысяч восемьсот долларов.

Белл улыбнулся, думая о том, что даже колл сейчас пробьет огромную брешь в его личном состоянии. А рейз увеличит эту опасность.

Судья Джеймс Конгдон — один из богатейших людей Америки. Если Белл скажет «рейз», судью ничто не остановит от нового рейза, и это уничтожит Белла.

— Мистер Пейн, — спросил Исаак Белл, — сколько в банке?

— Что ж, давайте посмотрим… Сейчас в банке двести тридцать семь тысяч шестьсот долларов.

Белл мысленно считал сталеваров. Заработать столько за год могут четыреста человек. Десять человек, если им удастся прожить долго и непрерывно работать, без травм и увольнений, будут зарабатывать такую сумму с мальчишеских лет до старости.

Конгдон невинно спросил:

— Мистер Пейн, а сколько будет в банке, если мистер Белл посчитает, что его комбинация из двух карт улучшится настолько, что он сможет объявить колл?

— М-м-м… Банк будет стоить четыреста семьдесят пять тысяч двести долларов.

— Почти полмиллиона, — сказал судья. — Начинаются настоящие деньги.

Белл решил, что Конгдон чересчур много болтает. На самом деле суровый стальной барон нервничал, как человек, у которого стрит, но на самом донышке.

— Могу я предположить, сэр, что вы примете от меня чек «Американ стейт бэнк» в Бостоне?

— Конечно, сынок. Мы все здесь джентльмены.

— Говорю «колл» и «рейз» на четыреста семьдесят пять тысяч двести долларов.

— Я пас, — сказал Конгдон, бросая карты на стол.

Кинкейд улыбнулся, очевидно, радуясь тому, что Конгдон вышел из игры.

— Сколько карт возьмете, мистер Белл?

— Две.

Кинкейд долго смотрел на карты, которые Белл держал в руке. Белл поднял голову, стараясь думать о чем-нибудь постороннем, чтобы казаться не столь озабоченным тем, что объявит Кинкейд, — «колл» или «фолд».

Вагон покачивался, набрав скорость. Ковры и мебель в роскошной гостиной отвлекали внимание от факта, что скорость поезда в вайомингском Бассейне большого раздела возросла до восьмидесяти миль в час. Белл знал это сухое безветренное плоскогорье; он провел здесь в седле много месяцев, выслеживая «Дикую Банду».