Гай Север - Тяжелые деньги

— То есть это ты тоже украл?

— Ну разумеется, блин. Что за вопросы дурацкие.

— Ворюга!

— А ты кто такой, интересное дело? — встопорщился Таллео и на секунду оторвался от порошка. — Пошел бы в лавку, купил бы принцессу? Покупатель, блин. Где я сейчас возьму черное золото? Да и потом, знаешь сколько оно стоит? Ящик — пять таких кошмарных девчонок минимум.

— Я тебе сейчас в глаз дам. А где ты украл? Если такая вещь ценная?

— Не просто ценная, — хмыкнул Таллео. — Без него в Волшебство не суйся. А у меня только ящик остался.

— Да, ты знаешь, — вздохнул Каппа, — у нас тоже припой заканчивается, для золота. Для обычного, конечно, но все равно. И неизвестно, что делать.

— Купить?

— Талле, такие вещи не продаются. Каждый ювелир делает свой припой, для себя.

— Каппа, я за тебя рад ты даже не представляешь как. Ты за последние полчаса поумнел так, что страшно подумать. Есть вещи, которые не продаются. Их можно либо самому сделать, либо украсть.

— Ну да, — вздохнул Каппа еще раз. — Вету, например, себе не сделаешь...

— Вот уж точно. Скорей она тебя сделает. Все!

Таллео уложил кисточку и жестянку в мешок. Мерцание черного золота прекратилось. Таллео подхватил мешок, поправил фонарь, кивнул Каппе и юркнул в черный проем. Каппа за ним.

* * *

— Не подходи!

Таллео схватил Каппу за локоть. Мальчики остановились у выхода из коридорчика. Выход был закрыт ржавой железной решеткой, собранной из прутьев толщиной в палец.

— Вот это и есть Ржавая губка? — Каппа оглядел решетку. — Ну ржавая-то она да. А почему «губка»?

— Сейчас сам все увидишь. Только близко не подходи.

— А почему у тебя не светится?

— Не знаю, кстати. Вот еще тоже, кстати, — Таллео озадаченно оглядел стержень.

— Так ее выключили, наверно, давно! Зачем ее тут держать, если выход замурован?

— Ловушки не выключаются. Ловушки как девушки — раз и навсегда. Ну, во всяком случае, пока не высохнет.

— Так, может быть, она уже высохла?

— Нет. Даже если она высохнет полностью, палка все равно будет светиться. Ловушка-то может высохнуть, но пока держится на своем месте, напряжение будет расходоваться. А значит, будет светиться.

— Ну, так, значит, тут ничего нет!

— Каппа, — Таллео оглядел Каппу с неодобрением. — Ты в этом, надо думать, уверен. Тогда подойди и потрогай.

— А что будет?

— А вот и увидишь. То есть увижу я, потому что ты уже ничего не увидишь. Каппа, не нервничай. Терпение! То, что железка молчит, — он оглядел стержень, — не говорит еще ни о чем. Так.

Таллео поставил мешок и достал сардельку. Мешочек задергался, и Таллео пришлось его снова треснуть. Мешочек притих, и Таллео аккуратно подкинул его к решетке, с таким расчетом, чтобы он коснулся металла у основания. Мешочек шлепнулся точно в рассчитанном месте. Он коснулся ржавой решетки, и первую пару секунд ничего не происходило. Затем мешочек превратился в ржавчину и осел сухой аккуратной горкой. Таллео обернулся:

— Видел?

Каппа стоял открыв рот.

— И так будет с тобой. Не светится, — хмыкнул Таллео с раздражением. — Мало ли что там не светится. Причем до этой новой ржавчины тоже нельзя дотрагиваться. Она теперь тоже заразная. Все, что ее коснется, теперь превратится точно в такую. Замечательная ловушка, правда?

Таллео снова с гордостью фыркнул.

— Вот это да, — перевел дух Каппа. — А кто ее изобрел?

— Менерма Добрый. После Кальдо, я так понимаю, их ставить по-человечески разучились — я с тех пор ни одной не знаю. Эта стоит здесь лет триста сорок. Может быть, ее поставил кто-то из них! Только представить! Может быть, сам Менерма! — Таллео замолчал и с благоговением посмотрел в низенький потолок. — Так она и простоит здесь еще лет триста как минимум. И смотри, как работает! Даже на нашей дохлятине. А нашим, блин, мастерам подавай хоть десять бочек, хоть сто... Кальдо, Менерма, Веммер-Тагго, тоже великий был мастер... Кстати, может быть, один из Трех, первых. Сейчас непонятно, про него написано почти ничего. Вот это люди работали, я понимаю! Блин, Каппа, вот если бы ты только знал!

— Ну ты тоже, — Каппа обиделся. — Вернемся, забежим ко мне, я тебе покажу кое-что. Ты слышал про Насго, Венс-Зе, Каллеоптеха?

— Нет, конечно. Что за вопросы дурацкие.

— О! Мастера-ювелиры, старые!

— Вообще-то я так и подумал. И что?

— У нас есть пара вещей Насго, и одно ожерелье Каллеоптеха. Я тебе покажу! Это самое ценное, что у нас есть вообще. Только ты никому не рассказывай! — встрепенулся Каппа и схватил Таллео за руку. — Если об этом кто-то узнает! Что у нас есть настоящий Насго, и Каллеоптех!

— Понятное дело, — хмыкнул Таллео с раздраженным презрением. — Вас там поубивают к собакам. Особенно если кто знает. Я надеюсь, ты все-таки не полный дурак, и не разболтал своей кровожадной?

Каппа промолчал.

— Понятно. Но я хочу посмотреть! Отдам полвселенной, только бы посмотреть на настоящую вещь. Особенно на старинную! Главное, только успеть, пока не украли... Так, теперь не мешай.

Таллео вытащил такой же кристалл, который остался под завалом Мышиной норки, и подбросил его к основанию ржавой решетки. Кристалл стукнулся в прут, и в коридорчике прозвенело хрустальное эхо.

— Слушай, а что это за камень такой? Обожаю камни! Но такого я еще не видел!

— Это топаз, не видишь, что ли? Ювелир, блин.

— Какой топаз? Я что, топазов не знаю? Топазы бывают разноцветные, это да, но чтобы вот так странно искрились? Они бывают даже красные, и даже оранжевые, и даже полосатые, желтый с голубым например, как этот. Но вот так они никогда не искрятся!

— Как «так»?

— Вот именно так, как этот! Или это волшебный топаз?

— А, вот ты про что... Он, разумеется, обработанный. Во-первых, он заряжен под лунным светом, во-вторых, обчитан. Причем не абы как, а как надо. Так сейчас уже не обчитывают.

— Кстати, Талле! А почему... Почему он коснулся решетки — и ничего? Лежит себе и сверкает?

— Во-первых, он еще не сверкает. Сверкать он будет под заклинанием. Во-вторых, он не живой, дубина. Губка работает по живому, неужели не ясно?

— Во-первых, камни живые, — обиделся Каппа. — Во-вторых, ты говорил, все, что коснется...

— Я просто не думал, что ты такой-то дурак. Так... Губку просто так не снимешь, она на разомкнутом контуре... Она вообще штука четкая. Если ты ее поставил как-нибудь криво, уже не исправишь. Как стала, так и будет стоять, не перечитаешь. Поэтому в наши дни ее тем более не поставишь как надо. В наши дни даже ворота как следует не запрут, любой дурак откроет с полслова... Ну я-то поставлю, конечно.

Таллео развернул свиток, подкрутил ярче фонарь, нашел заклинание, начал читать глухим и зловещим голосом. По мере того как заклинание разворачивалось, кристалл разгорался жестким холодным светом. Вскоре диковинное желто-голубое сияние поглотило теплые лучи фонаря. Затем яркий огонь топаза потух.