Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи

Богач, обозленный равнодушием родственника, направился к яранге шамана Котгиргина.

Котгиргин сидел возле очага и чинил свой старый большой бубен. Шкура на бубне в одном месте треснула, и шаман зашивал трещину оленьими жилами. Увидев гостя, Котгиргин отложил бубен в сторону.

— Мэй, — поприветствовал хозяин Вувувье и опустился напротив. Он с любопытством стал рассматривать амулеты шамана, висевшие повсюду на стенах яранги, Амулетов было много: медвежьи и волчьи зубы, черепа оленей, росомах, птиц, горных баранов, пучки сухих трав. Сразу три тайныквыта [24] Деревянная маска — «идол, хранитель семейного очага. хмуро смотрели на Вувувье. Рядом со стариком лежал кожаный пояс. К нему тоже были подвязаны амулеты: акульи зубы и зубы соболя, круглые камешки с проделанными в них дырочками, медвежий коготь и две лапки орлана.

Шаман ждал. Соблюдая обычай, ждал, что скажет гость: в стране чаучу не принято хозяину первым начинать разговор, выспрашивать гостя, откуда он, зачем пришел?

— Котгиргин, я пришел к тебе, чтобы сказать: я хочу взять в жены дочь Итекьева Тынаку. Она будет третьей женой в моей яранге. Я хочу, знать, что думают духи, — не спросил, а скорее похвастался своим решением Вувувье. Он был уверен: Котгиргин скажет, что духи стойбища Каиль не будут гневаться на богача Вувувье. Вувувье привык, что в других стойбищах шаманы всегда заискивают перед ним и за его подарки договариваются с духами обо всех его делах и желаниях. Он ждал, покуривая трубку.

Котгиргин едва приметно усмехнулся, потом прикрыл веки.

Пьяный Вувувье не заметил усмешки шамана. Он решил, что Котгиргин советуется с духами.

Котгиргин открыл глаза и медленно произнес:

— Духам не нравится твое желание. Тынаку по уговору принадлежит Атувье, сыну Ивигина. Ты нарушаешь наш главный обычай родства.

Вувувье зло прищурился.

— А где ваш Атувье? Где он, шаман Котгиргин? Ты разговариваешь с духами, — Вувувье нахально ухмыльнулся, — разве они тебе не сообщили, что сын моего должника живет с волками? Об этом все сороки трещат.

— В горах, в тундре немало охотников и пастухов, которых сманила с верной тропы Келле, и никто не видел Атувье рядом с волками, а…

— Его видел Пелат, — не дал закончить речь шаману Вувувье и тем самым еще раз нарушил обычай. Он всегда обходил стороной ярангу Котгиргина, зная его независимый характер. Ему всегда не нравился Котгиргин, потому что все в стойбище Каиль сильно уважали своего шамана и за обиду, нанесенную ему, могли отомстить. Но сейчас Вувувье был пьян и смел. Плевать ему на обычаи — ему, у которого в стадах столько оленей, сколько… сколько рыбы в Апуке!

Котгиргин тоже злился на Вувувье, но он был шаманом и потому умел скрывать свой гнев.

— Духи предупреждают меня: третья жена принесет в твою ярангу несчастье, — словно пропустив мимо ушей слова Вувувье о Пелате, сказал он.

Вувувье не нравился Котгиргин, но в душе он все же побаивался шамана, ибо этот гордый старик, как никто другой из шаманов в этом краю, мог выгнать злых духов из тела заболевшего. Многих людей Котгиргин спас от болезней.

И это была правда. Котгиргин был шаманом. И отец его был шаманом, и дед. Но Котгиргин был странным шаманом: он никогда не впадал в беспамятство с пеной у рта, когда «камлал» — воевал со злыми духами. Он знал все обряды, знал и учил всем приметам людей стойбища, но если его звали к больному, то он обязательно брал с собой травы и корешки, сушеные ягоды, желчь осеннего медведя, нерпичий жир и сначала готовил отвары и мази, поил, растирал больного и только потом камлал — колотил в бубен. Это благодаря его камланиям жителей в стойбище Каиль становилось все больше, в то время как в других стойбищах стояло много пустых яранг… Никто не знал, что Котгиргин еще в детстве поверил не столько в духов, сколько в целебную силу трав и кореньев. Им он поклонялся всей душой. Это был самый настоящий знахарь-врачеватель, может быть, лучший в стране оленных людей. И самый умный. Однако Котгиргин был сыном шамана, сыном своего народа и потому не нарушал церемоний и обычаев. Сейчас он смотрел на жирного Вувувье и думал, как осадить этого хвастливого богача, в душе которого ужились вместе вонючая пакостница-росомаха и жадный, свирепый волк. Вувувье сам подсказал.

— Скажи, Котгиргин, какое несчасть может принести мне молодая красивая жена Тынаку? Мне кажется, что твои уши плохо слышат и ты… ты не расслышал, что тебе сказали духи, — ехидно проговорил он.

Шаман встал, повернулся к тайныквытам, что-то забормотал. Потом он снял череп медведя, прислонился к нему ухом и замер.

Суеверный страх пронял Вувувье, «огненная вода» испарилась из его головы. Не-ет, лучше не гневить шаманов!

Котгиргин повесил череп на место и сказал:

— Вувувье, духи не любят, когда люди хотят узнать, что они думают. — Он откровенно усмехнулся.

Вувувье даже пот прошиб от усмешки шамана. И тут он вскочил от досады. Как же он осмелился прийти к Котгиргину без подарков?! Это злые духи вышибли у него память».

— Котгиргин, я привез тебе много подарков. Я сейчас их принесу, — торопливо заговорил богач. О, кто-кто, а богатые к люди знают силу подарков. Даже если подносить их таким… злым шаманам, как Котгиргин. Ничего, он сейчас принесет такие подарки, которые растопят даже каменное сердце гордого Котгиргина.

— Не надо мне твоих подарков, Вувувье, — тихо ответил Котгиргин. — У меня все есть, а тебе для выгодной торговли надо много товаров…

Словно пес, которого за строптивость в упряжке побил остолом разгневанный хозяин, возвращался Вувувье к яранге Гиргиртагина. Вдруг он хлопнул себя по лбу: если нельзя задобрить подарками Котгиргина, то надо задобрить самому духов стойбища Каиль. Э-э, духи никогда не отказываются от даров. Они всегда помогали Вувувье, иначе так хорошо не шли бы у него дела.

Он переступил порог яранги. Гйргиртагин валялся на прежнем месте, смешно всхлипывая во сне. Жирник почти угас. Вувувье поправил его, подтащил поближе к огню свой мешок, достал две пачки курительного табака и пачку жевательного, пять иголок и нитку бус. Немного подумав, взял еще пачку патронов и вышел.

Озираясь на яранги, Вувувье направился к реке, к тому месту, где находилось обиталище духов, — широкой, тихой протоке в лесу. К ней вела тропинка: в стойбище и зимой не забывали задаривать духов.

Возле незамерзающего черного оконца воды притаилась в тальнике небольшая поляна. Посреди нее стоял балаган-шалаш. Это и было обиталище духов. Внутри балагана лежали три больших плоских камня, на которых Вувувье увидел ленточки материи, бусы, железные пуговицы, рыболовные крючки, ложки из рога снежнрго барана. Около камней валялись обглоданные кости животных: люди приносили духам куски мяса, и звери — горностаи, соболи, лисицы, росомахи — не упускали случая подкормиться дарами.