Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи
- Название:Пленник волчьей стаи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Золотая аллея
- Год:1996
- Город:Калуга
- ISBN:5-7111-0079-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи краткое содержание
Роман Юрия Пшопкина «Пленник волчьей стаи», безусловно, заслуживает внимания читающей публики. Ведь в романе есть все, что так любит современный читатель: захватывающий сюжет, экзотический антураж, вечно неожиданное столкновение человека со зверем — здесь на уровне интеллекта.
Русским Джеком Лондоном хочется назвать автора этой книги, которая достойным образом пополнит мировую сокровищницу приключенческой литературы.
Пленник волчьей стаи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В ярангу приходили опоздавшие гости. Каждый, войдя, говорил привычное: «Вот я пришел. Вот я принес Килькуту в дорогу». Гость клал рядом с Килькутом плитку чая или табака.
Все подарки сложат рядом с покойным на погребальном костре.
Молодежь резвилась на улице, а старики пили чай рядом с покойником, вспоминали, как Килькут хорошо пас оленей, какие случаи приключались с ним на охоте. Вспоминали только хорошее, про плохое нельзя говорить — тогда покойник по дороге в верхний мир будет останавливаться, слушать их. Останавливаться нельзя — «верхние люди» ждать не любят.
По обычаю у старух, шивших кухлянку, руки у локтей были перевязаны травяными жгутиками — чтобы злые духи не подобрались к туловищам.
На исходе ночи кухлянку сшили, и ее сразу, до восхода солнца (духи плохо видят ночью), надели на покойника. Наоборот надели — капюшоном на лицо. В «верхнем мире» кухлянка перевернется.
Наступило время прощания. Люди перешагивали через покойника и делали это так, будто отталкивались от него. Никто не хотел сопровождать справедливого Килькута в тот мир. Конечно, в «верхней тундре» хорошая жизнь, но лучше задержаться в нижней.
Чайвына откинул заднюю покрышку яранги. Атувье и Вувун подняли застывшее тело, вытащили его наружу.
Еще задолго до смерти Килькут приготовил себе специальные нарты для погребального костра. Но когда «дал слово», передумал ехать на них вверх, сказал, что лучше пойдет пешком. Он много ходил по этой земле, ногами добыл оленное счастье. Потому-то и решил в «верхний мир» идти пешком. Его положили на обычные нарты, их не надо было сжигать. В нарту впряглись Атувье и Вувун. Все молча пошли за ними к сопке Шаманке, где сжигали покойников. У каждого стойбища есть своя Шаманка.
Мужчины наломали веток кедрача, сложили из них большую горку и рядом горку поменьше. На большую горку Атувье и Вувун уложили тело Килькута. Старики принесли подарки гостей. Затем к горке походкой ворон, каркая по-вороньи, приблизились те самые старухи, которые шили кухлянку.
Одна из них, седая, с крючковатым носом, взобралась на горку, прильнула к покойнику. В рукаве у нее был спрятан нож. Каркая, старуха незаметно для всех сунула руку под кухлянку покойника. Не переставая каркать, она совершила то, что полагалось по обычаю, ц оповестила всех.
— Ворона проклевала живот Килькута. Клюв вороний, а не нож проделал дыру в животе. Это ворона проклевала ему сухожилия, а не нож. Ворона, ворона! — кричала старуха.
Не переставая каркать, она слезла с пахучей горки.
Татко разжег огонь в маленькой горке. Тайнав, Чайвына, Вувун взяли длинные ветки с густыми метелками, подожгли их от разгоревшегося костра и подпалили большую горку.
Пламя как-то сразу охватило ветки, к небу поднялся плотный белый столб.
Люди радостно зашумели. Молодежь начала прыгать через кусты стланика, а самые нетерпеливые парни принялись бороться. Молодым всегда кажется, что до погребального костра у них такая дорога длинная, что они устанут жить.
Старики смотрели на прогоравший костер, и каждый представлял, как Килькут идет нанэналь эттын — дорогой предков. Мало горящих углей осталось в костре — это Килькут уже дошел до того места, где живут собаки «верхнего мира». Сейчас собачий Вожак спросит у остальных, что за человек пришел к ним. И если найдется хотя бы одна из собак, которую этот человек искалечил или убил ни за что, плохо придется пришедшему. Плохо. Вожак тогда скажет: «Те, которых он обижал, плохо кормил, бил — сделайте ему плохо». Тогда обиженные этим человеком в нижнем мире собаки бросятся на него. Если этот человек просто так бил и калечил многих собак, вожак может приказать: «Разорвите его!»
Обидчик собак никогда не дойдет до предков и никогда не возродится в нижнем мире.
Ну, а добрый человек спокойно пройдет мимо собачьей стаи. Собаки — звери особые, священные. Они чуют злых духов, и злые духи их боятся.
Килькуту нечего бояться. Никто не помнит, чтобы он обидел собаку. Он сытно их кормил, хорошо обращался. Собаки всегда помнили добро хозяина. Не раз они помогали найти отбившихся оленей хозяина, защищали его и его родных от медведей.
Совсем прогорел костер. Старики обложили угли ольховыми ветками. Если злые духи слетелись на угли, то они из ольхового круга не пойдут за людьми. Ольха — дерево особое, охранное от напастей.
Когда мужчины пошли назад, их встретили женщины. В руках у них тоже были ольховые прутики. Женщины отряхивали ими одежду мужчин.
Все пошли назад одной тропой, стараясь ступать след в след, чтобы духи не узнали, сколько людей было на похоронах.
Чаучу весело провожали покойников к «верхним людям», но никто не торопился к ним по доброй воле. Трудная жизнь в нижнем мире, а уходить из него почему-то не хочется.
В полдень солнце выкатывалось все выше. Южные склоны сопок обнажали темные проплешины, а в долинах на глазах тяжелели сугробы. Пастухи готовились в дальнюю дорогу — к морю, чтобы напоить оленей соленой водой для хорошего нагула. Не все готовились на побережье. В стойбищах, на стоянках оставались многие старики, женщины, дети. Оставались для дела — заготавливать рыбу, выделывать шкуры, собирать и запасать корешки, ягоды.
На третий день после похорон Килькута засобирался домой и Атувье. Узнав о его желании покинуть стойбище, Тайнав выделил ему восемь важенок и двух быков. Атувье сам выбирал. Еле сдерживаясь от счастья, он пометил оленей — сделал три клиновидных надреза на ушах. Ой-е, теперь он настоящий чаучу! Жена и сын будут часто есть оленье мясо. Будет из чего и одежду пошить. Важенки принесут приплод, стадо не убудет.
Атувье мог сразу погнать оленей к морю, но задерживался — Черная спина был еще слаб и не выдержал бы дальней дороги по набухшим снегам, по сопкам. Каждый новый день долго тянулся. Мысленно Атувье уже был в своей яранге, рядом с женой и сыном. Как он завидовал черным воронам, парившим в высоком небе! «Домой, домой!» — гулко стучало сердце. Он расспрашивал Чайвыну о дороге к морю, о метках, по которым можно будет не сбиться в пути. Чайвына палочкой рисовал на снегу его путь, указывал, где лучше всего провести оленей, чтобы миновать каменистые места. Да,, сейчас надо зорко следить, чтобы олени не шли по камням. Весной копыта у оленей хрупкие, и они могут легко поранить их на каменистых тропах. Если олень поранит ногу, он плохой олень, болеть будет. Помереть может.
Чайвына понимал, что творилось на душе у большого Атувье. Человек столько не был дома. Жена, наверное, уже и не ждет, думает, ушел муж к «верхним людям».
У Атувье была и другая причина: он боялся встреч с людьми из других стойбищ. Немало гостей наезжало к сыну Килькута, принявшего большое стадо отца. Вдруг среди них найдется человек, который слышал о сыне Ивигина, жившем с волками? Ой, плохо тогда будет: Тайнав здорово кидает свое копье. Вувун метко стреляет из винчестера. Маленький Чайвына тоже не промахнется... Они не простят ему, что спали рядом с ним, ели из одного котла... «Однако Килькут слышал про меня, но не прогнал, когда я пришел к нему. Почему?» — недоумевал Атувье. Долго думал, нашел ответ: Килькут готовился уйти, потому и не прогнал. Все знают: люди, которые готовятся уйти к «верхним людям», прощают другим их плохие дела и слова. А весна все настойчивее входила в страну чаучу. Словно бык-олень во время гона, она напряглась, теснила белую холодную соперницу. Зима не хотела отступать, тужилась: небо нередко заволакивали сплошные низкие облака, и тогда на пробуждавшуюся землю падал свежий снег. И снова становилось белым- бело. Но стоило теплым ветрам отжать грязноватый полог, закрывавший синь неба, как под ласковыми лучами высокого солнца свежая накидка зимы таяла, как жир в горячей воде.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: