Юрий Красуля - Реклама артефактов!

Предлагали выпить самогон, но приходилось отказываться. В наших делах от всего одурманивающего отказывались за две недели.

Но когда угощали домашним хлебом, мы все втроем смаковали и прихваливали, чем явно радовали хозяек. Даже если качество его было не первосортным.

Деревенские ведьмы нас не вычислили, и, как-то по-матерински пытались поухаживать о нас, убогих мечтателях, наивных батанах. Простые старушки улыбались и пытались с уважением о чем ни будь посоветоваться.

В душе было приятное добродушное состояние. И, даже, когда туземные юноши пытались проверить нас на излишки денег и ценностей, мы не особенно жестко с ними обходились.

Местные алкаши нигде и ни разу не пытались нас развести. Притом во всех регионах. Что-то видно в наших образах не возбуждало в них никаких интересов.

А основательные мужички, особенно те, которые любили показать свою правильность, часто пытались подчеркнуть ненужность и убогость людишек, занятых чем-то еще, кроме хозяйства.

Приходилось смущенно делать вид, что их то мы очень уважаем, а сами такие, потому, что не смогли стать такими основательными мужиками. Вот такие уж мы увлеченные наукой ботаны.

Разок удалось подкорректировать отношение одного кучерявого. Во дворе, без посторонних, он, проходя мимо меня, постарался хорошенько толкнуть.

В то время, когда Андреич и Сикорский расспрашивал местных в хатке про всякое, пытаясь вычислить главное – качества активности старушек, я решил подышать свежим воздухом снаружи. Боковым зрением увидел, как мужичок прицелился меня типа случайно хорошенько толкнуть. Если бы он направил свои великие силы чуть правее, да и я принял бы все, то мог бы получить неплохой ушиб. Но кучеряшка не был специалистом по толканию гостей, делал это не с жестокой целью, а ради своего удовольствия и самоутверждения. И, вот, разогнанное пузо полетело в мою спину, типа не вписался. Я в последний момент чуток посторонился, так что мужик мне в спину не смог толкнуть. И даже, от этого, чуток не упал. Очень по сему стал недоволен. Сразу же развернулся повторить попытку. Я с удивленным видом повернулся, посматривая, нет ли лишних глаз во дворике.

Но свидетелей то не было. Так что ладошка в район солнечного сплетения и, после этого, согнувшемуся грубияну колено под ребра, немного уточнило, кто есть никто, а кто временно одел на себя некую маску.

Но это я не хвастаюсь своей крутизной и суровостью.

Разбирая позже эту ситуацию с Андреичем, мы подкорректировали район поисков уже не с учетом тонусов старушек, но и принимая во внимание поведение подобных по-женски основательных героев.

В голой теории Владимир Андреич раньше не упоминал такие схемы. Но новые методы расчета не столь важны. Главное было то, что Андреич проговорился про неких Артурчика и Парфирия, которые ему в свое время акцентировали на разные важные моменты подготовки погружения. До тех времен у меня было убежденность в том, что шеф про систему погружений вычитал в неких манускриптах, и все, что мы делали, было всего лишь ожившей книжной традиции.

В итоге у меня даже появилось чувство благодарности перед хамовитым кучеряшкой, благодаря которому мы Эдиком узнали новый раздел в теории определения места погружения и, главное, имена предтечей нашего движения.

Очень забавно, но мы один раз видели нечто вроде летающей тарелки. Так что нельзя утверждать, что обманывали людей про уфологию.

Мы пару минут рассматривали застывший предмет в небе. После того как предмет резко понесся в сторону, стало понятно, что это вряд ли простой воздушный шар.

Эдик сказал: - Дождались, наконец-то.

После этого всем нам стало понятно, что НЛО нас реально не интересует, и, как то синхронно втроем отвернулись, чтобы продолжить путь.

Раза три мы с Владимиром Андреичем и Сикорским выезжали не для погружений. Один раз весной, остальные разы осенью.

Это были необычные поездки в брошенные города, хождение по еще не развалившимся зданиям. Особенно интересовали остатки производственных помещений. Даже не из-за простора, а потому, что там были энергетические места. В прямом, а не метафизическом смысле. Это такие места, где ранее, до разгрома располагались силовые установки, трансформаторы, мощные станки.

Обычно, металл из этих мест был давно уже собран. Нормальным людям здесь нечего было делать. Так что мы были в тихом одиночестве.

Почему-то Андреич определял время для прогулок между одиннадцатью утра и тремя-четырьмя дня, когда солнце светило ярко и вязко. Именно это время и проросшее травой в трещинах асфальта и бетона мне неприятно напоминало времена бессмысленных школьных производственных практик. Отчего на душ было некомфортно.

Мы молчали. И не потому, что это было частью практики. Просто не хотелось там говорить.

Под вечер чай из термосов, сладости.

Палатку ставить не нужно – ночь проводили в помещении. Вернее в остатках его. Только спальные мешки.

Спать можно было. Важно было провести там три – четыре ночи.

О, какие великолепные кошмары мне там снились! Но, почему-то, более жутко было, когда снов не было. Просто проваливался в пустоту. При этом, сколько ни спал, отдыха не было. Как будто сон в этих местах был тяжелой работой.

Все в этих заброшенных местах для меня было чуждым. И, даже, утренние туманы, всегда дававшие ощущение умиротворения, хотя внешне и напоминали декорации фильмов Тарковского, немного напрягали.

Живности не было. Но если место было покинуто не очень давно, вероятность своры одичавших собак была.

Все равно готовились к посещению подобных мест очень основательно. Это и брезентовые штаны поверх простых. Да и, несмотря на тепло, брезентовые робы вверху. Через шею перекинуты тяжелые шарфы с узлами на концах. Жены заботливо сплели из крепких ниток вперемешку с проволокой это гибкое оружие. Слава богу, не пришлось применить.

Все шли опираясь на посохи. Эдакая картина в стиле голландских художников лет трехсот назад.

Для стражей порядка и просто любопытных, мы с Эдиком по очереди тащили пустой ящик уфолога. Легенда прикрывала неплохо.

Самое интересное ощущение было, когда мы покидали эти заброшенные поселения.

Это чувство, что с плеч спал груз. Но на душе не легкость и пустота, а нечто вроде ярко освещенного белого тумана. При том, голова вроде как ясная, но мысли там не роятся. И все вокруг кажется немного чужим и странноватым.

Уже появилось ощущение, что эти походы с Андреичем стали важной частью жизни. Но многолетнее приключение неожиданно и нелепо прекратилось.

Мы в нескольких автомобилях спускались по серпантину. Возвращались с бурного празднования юбилея одного из уважаемых соратников.