Альберт Иванов - Мир приключений 1986

— Пап, а удочку ты положил?

— Будь спокоен, положил, — ответил рассеянно отец.

— Значит, будем удить рыбу…

— Да, будем…

— И я тоже буду?..

— А как же, разве можно без тебя?

Наско зажмурился от удовольствия. Удить–то он, значит, будет. Только вот поймает ли что–нибудь?

— А как, поймаю ли я что–нибудь? — спросил он.

— Ну, это уж зависит… — улыбнулся отец.

— От чего зависит?

Инспектор обернулся и ласково потрепал сынишку по щеке:

— Зависит от того, будешь ли ты послушным…

— Глупости! — выпалил сердито Наско.

— Что? — вскинул брови удивленный отец.

— Я сказал — глупости…

Инспектор остановился посреди комнаты. Лицо его вдруг сделалось серьезным, в светлых глазах пропал веселый блеск.

— Послушай, друг мой, разве так говорят с отцом? — медленно произнес он.

Наско немного смутился — он очень хорошо знал это отцовское выражение лица. Но, набравшись смелости, все же неохотно промямлил:

— Ну а с ребенком разве так разговаривают?

— А что я сказал? — все так же строго спросил инспектор.

— Да про рыбу… Не такой уж я дурак… Откуда какая–то там рыба в воде может знать, слушался я или нет?

Невольная улыбка тронула губы инспектора. Чтобы скрыть ее, он повернулся спиной и отошел к окну. Когда немного погодя он взглянул на сына, лицо его было снова строгим и серьезным.

— Насчет этого ты прав, — сказал он. — Но если будешь разговаривать таким тоном, то не поедешь с нами на море, так и знай…

Наско, оторопев, застыл на месте. Два дня тому назад отец взял отпуск — впервые за два года, — и сегодня вечером они всей семьей уезжали на море. А что, если его и в самом деле оставят тут с бабушкой? На его счастье, в эту минуту отворилась дверь и в комнату вошла мать. Ее красивые темные глаза радостно блестели в ожидании предстоящей поездки.

— Надо будет купить темные очки, — сказала она еще в дверях. — Тебе и Наско…

— Для меня–то это дело нехитрое, — ответил отец. — А вот найдется ли маленький номер для Наско, не знаю…

Мальчик успокоился. Раз ему собираются покупать очки, значит, его возьмут с собой на море. В этот самый миг зазвонил телефон. Не подозревая ничего, инспектор взял трубку… Внезапно его лицо омрачилось, взор потух.

— Да, да, хорошо! — сказал он. — Явлюсь сейчас же…

Инспектор положил трубку, глубоко вздохнул и сказал упавшим голосом:

— Меня вызывают в управление… Лично к генералу…

Молодая женщина застыла с открытым ртом, глаза ее выразили испуг. Инспектор смущенно улыбнулся и погладил ее по щеке.

— Подожди, еще ничего не известно…

— Но они не имеют права! — воскликнула она с раздражением. — Ведь ты не брал отпуск два года!

— Ну, хватит об этом. Точка, — строго проговорил инспектор.

Четверть часа спустя он уже торопливо шагал по улице. Инспектор был высок и худощав. Всегда очень хорошо и опрятно одетый, он и сейчас, несмотря на жаркий, погожий день, был в рубашке с галстуком. Его походка, бодрая и энергичная, сразу обличала человека, который ведет строгий образ жизни. Худощавое лицо — почти совсем без морщин — было спокойно, и только слегка тронутые сединой виски говорили о том, что его жизнь была далеко не безмятежной. Он вежливо кивнул дежурному милиционеру в ответ на его приветствие и начал подниматься по лестнице. Перед кабинетом генерала Табаков невольно оглядел свои слегка запылившиеся ботинки, ощупал узел галстука и, постучавшись, вошел. Секретарша подняла голову и как–то смущенно взглянула на него.

— Товарищ генерал вас ждет, — сказала она.

Инспектор вздохнул и прошел в комнату направо. Генерал сидел за письменным столом, погруженный в чтение каких–то бумаг. Это был крупный, красивый мужчина с румяным лицом, не по возрасту свежим и моложавым. Он поднял голову, улыбнулся, и в его взгляде инспектор также уловил какую–то неловкость.

— Садись, Табаков! — сказал по–свойски генерал. — Я хочу, чтобы ты выслушал меня и сам решил… Знаю, что ты переутомился, знаю, что ты сейчас в отпуске… Но есть очень серьезное дело.

— Да, я слушаю вас, — тихо сказал инспектор.

— Ты слыхал об исчезновении мальчика?

— Об исчезновении мальчика? — поднял брови инспектор. — Нет, ничего не слыхал…

Генерал тотчас заметил выражение разочарования и даже обиды на его лице. Вот, значит, из–за чего прерывают его отпуск — из–за какого–то пропавшего мальчишки. Генерал невольно улыбнулся.

— Постой, не торопись! — сказал он. — На первый взгляд, действительно, нет ничего особенного — дети не в первый раз теряются… Но если вникнуть в существо дела, то это один из самых необыкновенных случаев с тех пор, как я здесь…

В глазах инспектора блеснуло было любопытство, но тут же угасло.

— Что же в нем необыкновенного? — спокойно спросил он.

— Представь себе, Табаков, что твой сынишка выходит из дому куп.ить что–нибудь в магазине… Выходит и исчезает бесследно… Никто нигде не может его обнаружить… Нет ни малейшего следа, который бы он оставил…

Инспектор поднял голову и с изумлением посмотрел на своего начальника. В сущности он был больше удивлен его видом, чем всей этой историей. Никогда еще спокойный и уравновешенный генерал не выглядел таким разгоряченным и взволнованным.

— Понимаешь, Табаков, исчезает ребенок! Не кто–нибудь, а именно ребенок!.. Меня бы гораздо меньше удивило, исчезни скорый поезд на Варну…

— Простите, товарищ генерал, но ведь и в прошлом году пропал один мальчик, и мы до сих пор не нашли его! — сказал инспектор.

— Да, я знаю… Тому было четырнадцать лет… Это уже не ребенок, а подросток, он на все способен… Как знать, может, пробрался на какой–нибудь пароход и уплыл… Ну, а этому шесть… Куда он один пойдет?

— Когда исчез ребенок, товарищ генерал? — деловито спросил инспектор.

— В среду, в двенадцать часов… А сегодня у нас пятница…

— И никаких следов, говорите?

— Абсолютно.

— Это действительно необыкновенно, товарищ генерал, — произнес с некоторой иронией инспектор. — До сих пор такого случая у нас не было… Даже от самого темного преступления всегда остаются какие–нибудь, пусть чуть заметные на первый взгляд следы…

Генерал пристально посмотрел на своего подчиненного.

— Именно поэтому я и хочу, чтобы этим делом занялся ты… Не может не быть следов… Их просто нужно отыскать… Но пока у нас нет ничего, совсем ничего. Ребенок вышел из дому и как бы испарился… За два дня мы прочесали всю Софию, использовали все, что было в наших возможностях… Нет и нет…

Генерал встал си стула и взволнованно прошелся по комнате.

— Ребенок! — сказал он и тряхнул своей крупной головой. — Понимаю, исчезни ребенок где–нибудь на Западе… Но у нас — в социалистической стране!..