Альберт Иванов - Мир приключений 1986

— А вы?

— Все побаиваются отцов.

— Вы предложили эту улицу для свиданий или он?

Девушка подозрительно взглянула на него. «Наверняка готовится солгать!» — подумал инспектор.

— Прошу дать совсем точный ответ, — сказал он, серьезно посмотрев на нее. — Даю вам честное слово, ваш ответ, каков бы он ни был, не будет представлять для вас никакой опасности.

— Я выбрала эту улицу! — недовольно ответила девушка. — Там очень удобно…

— Однако вы знаток по части удобств!

— Прошу без иронии, — сердито проговорила девушка.

— Извиняюсь! — засмеялся инспектор. — Ну, вот и все.

Он возвратился к инженеру, чтобы отпустить сотрудника, которого, уходя, приставил к нему. Увидев Табакова, молодой человек облегченно вздохнул.

— Я очень рад, что вы невиновны! — сказал инспектор. — Вы мне были с самого начала симпатичны.

— Не скажете ли, о каком преступлении идет речь? — спросил с любопытством молодой человек. — Какая–нибудь кража?

— Похитили ребенка.

— Похитили ребенка? — изумился инженер. — Зачем?

— Я уже тысячу раз задавал себе этот вопрос!

— Могу ли я узнать какие–нибудь подробности?

Инспектор покачал головой.

— Только когда все кончится. Сейчас я не имею права рассказывать об этом.

Он пересек комнату и машинально взял какую–то книгу со стола инженера.

— У вас хорошая память? — спросил он его тихо.

— Даже отличная, — ответил молодой человек. — Среди моих однокурсников были студенты куда способнее меня, но материал никто не знал так, как я… Этим я обязан исключительно своей памяти.

Инспектор взглянул на него с какой–то смутной надеждой.

— Вспомните–ка хорошенько вашу предпоследнюю встречу. Сколько примерно времени вы пробыли на улице в то утро?

— Минут двадцать…

— Не мало… И за это время не произошло ничего такого, что бы привлекло ваше внимание? Ничего особенного вы не заметили?

— Нет! — ответил инженер после небольшой паузы.

Инспектор вздохнул.

— Не видели ли вы мальчика лет пяти–шести с белой фарфоровой миской в руках?

— Да, очень хорошо помню это, — кивнул инженер.

— Значит, вы его видели? — встрепенулся инспектор.

— Мальчик в коротких штанишках… Да, да. Помню, он поставил на тротуар миску, положил в нее что–то, наверное деньги, и запрыгал на одной ноге…

— Что же, он один играл?

— Нет, просто у него отстегнулся ремешок сандалии…

— Ах, вот что… Ну а потом?

Инженер глубоко задумался.

— Право, не помню… Я перестал на него смотреть…

— Улица–то, как вы знаете, товарищ Христов, очень тихая… Если бы по ней, скажем, проехала машина, вы бы ее обязательно заметили…

— По ней действительно проехала машина! — поспешно отозвался молодой человек. — Я уже уходил, когда она показалась. Навстречу мне шла.

Инспектор в волнении приблизился к нему.

— Не помните, что это была за машина? Какой марки?

От напряжения на лбу у инженера обозначились морщины.

— Это был «Москвич» — очень хорошо помню. Голубовато–синего цвета.

— Вы уверены?

— Я химик. Цвет был на редкость красив и привлек мое внимание… Поэтому я и запомнил машину.

— А не вспомните, висела ли за передним стеклом какая–нибудь игрушка?

— Что–то не припомню, — произнес в раздумье инженер.

— А водителя вы не разглядели?

— Так, смутно его помню… Во всяком случае, он не был похож на водителя–профессионала…

— Молодой, старый?

— Пожилой человек… Худощавый, кажется, в пиджаке кирпичного цвета… — Инженер усиленно рылся в памяти. — Как будто бы с проседью, но я не уверен… А пиджак кирпичного цвета — это, кажется, точно… — продолжал он. — Вообще человек очень приличного вида.

— В какую сторону шла машина? В ту же, что и мальчик, или навстречу ему?

— За ним. Но водитель смотрел не вперед, а в сторону, направо, как будто высматривал кого–то или что–то…

— Быстро она шла или медленно?

— Скорее медленно…

— Медленно?

— Кто едет быстро, тот не смотрит по сторонам.

— Потом вы что–нибудь видели?

— Нет, я ушел…

— А могли бы вы узнать этого человека?

— Может быть… Но не уверен…

— Это все, что вы можете мне сказать? Молодой человек задумался.

— Если я еще что–нибудь вспомню, то сейчас же вам сообщу. Но это, кажется, все… Улица была совсем безлюдна. Она всегда безлюдна…

Инспектор пробыл у инженера еще минут десять, но ничего другого не узнал. Он оставил ему номер своего телефона, извинился за беспокойство и сердечно попрощался. В коридоре, однако, Табаков внезапно остановился и, немного помявшись, сказал:

— Вы уж меня простите, но и я бы хотел быть вам чем–нибудь полезен… По–моему, эта девушка не подходит вам…

— Знаю… — тихо сказал инженер и покраснел.

Заметив грусть в его глазах, инспектор тотчас же искренне пожалел о своих словах. Хороша благодарность — так опечалить человека! Но может быть, мука, что гложет сейчас молодого человека, ничто в сравнении с тем, что его ожидало бы впереди? Всегда лучше знать правду, даже если ты не в силах расстаться с ложью…

С такими мыслями в голове подходил Табаков к районному отделению милиции, где у него была встреча с участковым уполномоченным. Вид у лейтенанта, как и во все эти дни, был удрученный и даже какой–то виноватый. Инспектор видел, что его помощник доведен до отчаяния бесплодными поисками и просто мечтает о той минуте, когда, наконец, сможет доложить ему о чем–нибудь более или менее приятном.

— Есть какие–нибудь новости? — спросил Табаков, сдерживая улыбку.

— Совсем свежие! — с горечью ответил лейтенант. — Мы установили, чья машина останавливалась перед мастерской армянина…

— Серьезно? — поднял брови инспектор. — Это очень интересно!

— И еще как! — криво усмехнулся лейтенант. — Это была служебная машина министерства внутренних дел…

Табаков на мгновение опешил, затем вдруг разразился громким хохотом. Не в силах остановиться, он бросился на один из старых расшатанных стульев и продолжал трястись всем телом, покуда на глазах у него не выступили слезы. Когда он снова взглянул на помощника, сидевшего с унылым лицом, его охватил новый приступ неудержимого смеха, и, чтобы успокоиться, он встал и прошелся по комнате.

— Да, это действительно смешно! — проговорил с глубоким вздохом лейтенант. — Стоит, стоит посмеяться, товарищ майор…

— Видишь, куда нас занесло? — заговорил наконец инспектор. — Видишь теперь, что значит произвольно оперировать фактами?

— Без гипотезы, товарищ майор, вообще ничего не сделаешь! Это все равно что вслепую… По мне, уж лучше с плохой гипотезой, чем вообще без ничего…

— Так–то оно так, не сердись! — принял наконец серьезный вид инспектор. — Только не следует забывать, что гипотеза — это всего–навсего гипотеза… Никогда не следует стремиться доказать ее во что бы то ни стало, любой ценой… Пусть сама действительность докажет ее… Действительность, к которой мы подходим без предубеждения…