Альберт Иванов - Мир приключений 1986

— Эльза, — позвал он.

Только отдаленное эхо откликнулось на голос. Браун выскочил из вездехода и пошел вперед. Львин сказал:

— Мы посмотрим снаружи.

— Только осторожнее, — сказал Браун. — Там волки. Через несколько шагов он миновал сложенные у стены вещи.

Видно было, что Эльза распаковала их, собиралась готовить ужин. Но что–то ее отвлекло.

Браун, стараясь ступать тихо, пошел дальше, в глубь туннеля.

В то время как ночь в мертвом городе на Ар–А начала клониться к рассвету, «Вациус», первый из кораблей гражданского флота спешивший к Пэ–У, приблизился настолько, что его сигналы уловила несильная планетарная станция связи в консульстве Галактического центра.

Консул Ольсен только что заснул. Он спал у себя в кабинете не раздеваясь, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

В то время спали и космонавты, которые до двух часов старались привести в порядок станцию на космодроме, спал и господин ВараЮ, начальник стражи. Не спали лишь в доме ПетриА. До того момента, пока тело погибшей насильственным путем не будет предано очищающему огню, в доме должны бодрствовать, чтобы злые духи, привлеченные несчастьем, не захватили душу девушки. Семья сидела в той же комнате, и под руководством сонного жреца все бормотали заклинания.

Сигнал прошел слабо, но явственно и включил зуммер в кабинете консула. Тот вскочил с дивана, не сразу сообразив, что происходит. Затем бросился в соседнюю комнату, где работала рация.

Через минуту прибежала и жена консула, суетливая и говорливая Елена Казимировна, которая исполняла обязанности связиста, когда уходили домой местные сотрудники консульства. Нильс суетился у аппарата, никак не мог настроить его на передачу.

— Нильс, — сказала Елена Казимировна, отстраняя мужа, — это не мужское дело.

— А какое мужское? — искренне удивился Ольсен, с радостью уступая место жене.

— Политика, — ответила Елена Казимировна. — Высокие материи. В этом можно натворить куда больше, чем в связи или домашнем хозяйстве.

— Пожалуй, ты права, кисочка, — согласился консул. — Но правда чудесно, что это теперь кончится?

— Чудесно, если на связи Космофлот или патрульный крейсер. Хуже, если это сообщники твоих бандитов.

— Ну откуда же им быть… — Консул потер виски. Он готов был поверить во что угодно.

— «Вациус», — раздался голос в приемнике. — Говорит корабль Космофлота «Вациус».

Дальше шел код корабля, ее позывные. Елена Казимировна уверенно включила информаторий. Зеленые огоньки подтвердили источник связи.

— Вот теперь, мой дорогой, ты можешь поговорить о политике, — сказала Елена Казимировна. — К вам на помощь летит Космофлот. Гражданская авиация всегда оказывается оперативнее, чем дипломатия.

Чем глубже заходила Эльза в подземелье, тем очевиднее был упадок, который свидетельствовал о последних месяцах или днях жизни арсенала. Таясь все глубже, солдаты и офицеры старались закрыться от заразы, от разбуженного демона так же наивно и безрезультатно, как в четырнадцатом веке в годы «черной смерти» французы отгоняли чуму молитвами и шествиями. Все грязнее были коридоры — свидетельство того, как падала дисциплина и опускались руки. А вот и последняя, наспех сделанная баррикада, за ней они окончательно замкнулись от мира — они уже никому и не были нужны. Оружие, которое они так тщательно хранили, тоже никому не требовалось. Хотя нет… Вот следы боя: разбитая дверь, пулевые выбоины в стенах, — кто–то пытался пробиться внутрь, может быть, последний отчаянный командир нуждался в снарядах и бомбах и послал за ними вездеход — разбитая боевая машина проникла глубоко за баррикады и была подожжена уже здесь, неподалеку от сердца арсенала.

Эльза отыскала коридор, ведущий в сторону от жилых ловушек, от подземных казематов смерти. Она заглядывала в гулкие залы, где на стеллажах лежали рядами снаряды и бомбы, мимо комнат, набитых ящиками с патронами и другими, длинными ящиками, с винтовками и пулеметами. Россыпями, как зерно в элеваторе, громоздились патроны, предназначение других средств убийства было загадочно.

Эльза ощущала усталое озлобление против невероятности масштабов этого хранилища смерти. Очевидно, на планете накопилось достаточно оружия, чтобы уничтожить всех раза три. Но ученые продолжали изобретать новые средства убийства, а заводы — их производить, а бритые подростки — испытывать и изучать в действии. А мудрые политики — подсчитывать баланс сил, убежденные, что только увеличение и усложнение орудий смерти сможет сохранить их власть над прочими человечками, о которых куда проще говорить, оперируя взводами, полками и военными округами.

И тут Эльза услышала шорох. Он донесся спереди. Эльза почувствовала, что за ней следят. Ее чувства были настолько напряжены, что она уловила и страх, и настороженность и поняла, что встреча не случайна. Что здесь есть глаза — нет, не глаза летучей крысы или какой–нибудь другой подземной нечисти, — в страхе было сознание. Разум.

Эльза замерла. Тот, кто следил за ней, тоже замер. Нужно было какое–то движение, шум, возглас, чтобы неподвижность взорвалась движением. И Эльза резко повернула фонарь в сторону того, кто следил за ней. Луч ослепил амляка. Отразился в глубоких бессмысленных глазах.

Слабые руки дернулись к глазам, чтобы закрыть их. Амляк пятился робко и беззвучно, прежде чем сообразил, что может убежать… Его шаги гулко и мягко застучали по коридору.

Эльза шла осторожно, сдерживая дыхание.

Они близко. Они смотрят на нее и ждут, что она сделает.

Эльза повернула луч фонаря, и он осветил глубокую пишу в стене. Даже не видя амляков, их присутствие можно было угадать по запаху — пряному, мускусному запаху.

Они жались в этой нише, они не могли отступить дальше. Их было несколько особей — наверное, большая семья. Впереди тот самец, который первым увидел Эльзу. Он старался закрыть их собой и скалился по–звериному, но оскал не получался — у амляка был слишком человеческий рот, маленькие и ровные зубы.

За его спиной были остальные. Десять, пятнадцать — не разберешь, так перепутались их ноги и руки. Зрелище было странным и, скорее, неприятным. И Эльза даже поняла почему. Они вели себя как животные и были в сущности животными. А внешне — люди. Без шерсти, голые голубоватые тела, длинные спутанные волосы, человеческие лица. Но глаза мертвые — бессмысленные, телячьи глаза.

Женщины прижимали к себе детей, дети постарше выглядывали в ужасе из сплетения рук и ног.

— Господи! — сказала неожиданно для себя Эльза вслух. — Ну до чего же вы себя довели!

В ответ было шуршание, шевеление, детский писк. Мужчина постарался зарычать — получился хрип. Потом кляканье: а–мляк–а–мляк, а–мляк…