Сергей Гусев - Лодка за краем мира

– Хм, надеюсь, я буду привлечен к процессу принятия решения? – с ехидцей спросил Макс.

– Естественно…, Ваша Светлость.

– Вы меня слышите? – сквозь полумрак сознания до нее донеслись слова, значения которых она поначалу не разобрала. Яркий свет, проникая лезвием сквозь веки, больно резал закрытые глаза.

– Инъекцию, – потребовал голос. – Меньше дозу, – повторил он.

Что-то захлюпало, механически зажужжало где-то над головой, осиное жало иглой вонзилась в предплечье. Было чуть больно, но далеко, где-то там, на грани яви и полузабытья, так, что уже и не имело значения.

– Ммм, – из ее губ вырвался непроизвольный стон, – Свет…

– Меньше яркость лицевой зоны, – скомандовал голос. Стало немного темнее.

– Что со мной?

– Ничего, просто небольшой обморок, пара царапин. Скорее придете в себя.

– Где я? – тихо спросила она.

– В безопасности, – сухо ответил голос.

Что-то зазвякало у ее уха, потом раздался хлюпающий плеск, зажужжал всасываемый воздух, по-комариному тонко запел зуммер. Где-то под ее спиной у пола, механически урча, что-то заворочалось, сгоняемое с насиженного места.

– Я на Земле? – спросила она слабым голосом.

– Нет, – сухо ответил невидимый собеседник

– А где?

– Это медицинский блок, станция Гонгора, в Тарганских горах.

– Значит, я на Марсе? – прошептала она.

– Да. Я помогу вам сесть, если хотите.

– Хочу…

Крепкие руки подхватили ее под мышки, подводя под спину мягкую опору. Она полуоткрыла глаза. Ее обнаженное тело лежало на прозрачной кушетке, будто наполненной голубоватой водой, жидкость свивалась в маленькие спирали и рассыпалась на миллионы пузырьков. Сама комната была снежно-белой, белой до такой степени, что глаза начинали слезиться от чрезмерной белизны света.

Над ней нависал зеленый, в свисающих бахромой перепонках гриб. Впрочем, назвать его грибом было сложно. Снизу из него торчали выпростанные наружу змеевики неведомого предназначения, вперемежку с изрядным числом разноформенных присосок, слизистых щупалец, опутанных какими-то трубками явно искусственного происхождения.

– Вижу, Вам уже лучше, – из-за спины показался средних лет мужчина, в жемчужно-белом облегающем комбинезоне.

Он провел пальцами вокруг кистей, и перчатки, бывшие неразрывной частью комбинезона, опали белыми лепестками с его кожи. Следом стянул высвободивший пальцами с головы капюшон, сорвав его и словно бумагу бросил под кушетку где лежала Эмма. Под столом на этот раз что-то заскреблось по-мышиному.

– Адано, – он протянул руку девушке.

– Эмма, – ответила она, пожала его крепкую мускулистую ладонь. – Как я тут очутилась?

– Вам стало плохо. Вы помните?

– Да, – неуверенно ответил она, – я помню вокзал в Холленверде, потом была девушка, мальчик, потом я бежала за ним… Потом, потом…- она задумалась, – Нет, не помню.

– Потом Вам стало дурно, и Вы попали сюда, – сказал мужчина.

– Это больница? – спросила она.

– Нет, это место не имеет отношение к медицине или к государствам этой планеты. Вот, выпейте, это придаст Вам силы, – он протянул ей напиток, переливающийся бордово-оранжевым светом, с крохотными, размером меньше ноготка, зеленоватыми медузками, плавающими в бирюзе стекла.

– Это безопасно? – с сомнением спросила она, принимая бокал.

– Вполне. Пейте, Вам не повредит. Если бы мне надо было убить Вас, Вы бы не пришли в себя.

Он отвернулся. Она сделала пару глотков – жидкость, необычная на вкус, давала ощущение тепла и мятное послевкусие, отдающее запахом корицы, мяты, глинтвейна и морских водорослей.

– Где мои друзья? – спросила она, допив бодрящий напиток.

– Вы имеете ввиду мичмана Стени и капитана Берроуза?

– Да, – она поперхнулась, – откуда вы знаете их имена?

– Знаю, Эмма, и не только имена. Вот, приложите это к себе, она примет форму тела, – он подал ей полупрозрачную, будто сотканную из тончайшей, почти невидимую пленку. – Вам уже лучше?

– Да, этот напиток, как будто, очень добавляет сил, – она удивленно разглаживала золотистую ткань, ставшую ее второй кожей, – а если я захочу снять эту… ммм… одежду?

– Просто подумайте о месте, где Вы хотите ее сбросить и потом проведите рукой – она отойдет сама.

Девушка понимающее кивнула.

– Я хотел сделать Вам маленькую экскурсию по базе и показать Вашу каюту. Вы уже в силах? – он подошел к ее кровати.

– Не уверена, что я смогу подняться, – засомневалась девушка.

– Этого не нужно, кровать может двигаться автономно.

Мужчина положил руку у изголовья, легонько толкнул ее ложе, и кровать, чуть покачиваясь, поплыла над полом сама.

– Она летает? – воскликнула девушка.

– Немного. Вас это шокирует?

– Нет, – она встряхнула головой, решив не удивляться ничему, что бы ни происходило дальше.

Стена перед ними разошлась, как лопнувший кусок теста на пару, когда они подошли ближе. Адано шагал, держась за ее ложе, плывшее без усилий рядом.

Вокруг них раскинулась болотистая темно-зеленая сельва, полная папоротников, странных деревьев с раскидистыми кронами и переплетенными в косы стволами. В покрытой ряской воде цвели лилии всех возможных цветов и оттенков. Слышалось заунывное жабье кваканье и всплески воды в заросших осокой берегах.

– Это наш зимний сад, воспроизводит ландшафт забытой родины. Дань традициям, – он улыбнулся, – пойдемте.

Они прошли, точнее, пролетели, по насыпной дорожке мимо деревьев, когда над головой пронеслась темной молнией быстрая тень, захлопали, разгоняя густой влажный воздух, перепончатые крылья и хищно щелкнул чей-то острый клюв. Девушка испуганно схватилась побелевшими пальцами за руку Адано.

– Не пугайтесь, это наш птеродокс. Такие же живут на нашей родной планете. Он не опасен, мы его регулярно кормим. Пойдемте дальше.

Они вышли в арку коридора, прорубленного в скале.

– Это у нас энергетические конденсаторы, – он подвел ее к широкому стеклянному окну, за которым в голубом свете, уходя, на сколько хватало глаз, вдаль, стояли пирамиды высотой в несколько метров, – В них мы накапливаем собранную в секторе энергию.

– А здесь…, – Адано провел рукой над светящейся панелью, стекло с пирамидами исчезло, сменившись серым помещением, уставленным высокими стеллажами. Эмма присмотрелась.

– Вы не ошиблись в вашей догадке. Золото, чистейшее золото, девятьсот девяносто девятой пробы.

– Зачем его столько? – удивленно спросила она, разглядывая аккуратные желтые кирпичики.

– Это топливо для работы конденсаторов и выращивания деревьев. Мы договорились с несколькими консорциумами Утликана и Империи – в обмен на схемы золотоносных районов и кое-какие услуги они отдают нам некоторую долю добытого. Мы бы не смогли существовать без поставок этого металла. Впрочем, я думаю в вашем секторе все примерно также, разве нет? – добавил он.