Сергей Гусев - Лодка за краем мира

Антронэ просмотрел все бумаги об этой встрече, к которым у него был доступ. В целом ничего подозрительного в бумагах не было, если бы не одно "но". Тот же самый лейтенант Ванлеруг на этом совещании настаивал на том, чтобы Император непременно посетил броненосец, и предлагал, чтобы он поехал в открытом кабриолете.

Офицеры, участвовавшие в собрании, приняли его точку зрения без возражений, благо погода стояло хорошая. Сам же императорский выезд был согласован через четыре дня от текущей даты. "Тут должно быть что-то особо хитроумное, не на чай же он ходил к послу Утликана. Уж не собрался ли наш игрок-лейтенант покуситься на монарха?" Как-то уж выходило слишком прямолинейно. "Думаю Антронэ, думай" – приказал он себе.

Интуиция подводила его редко, вся эта цепочка событий, вовсе не могла быть случайной последовательностью. Возможно, что во всем этом туманном деле был замешен контр-адмирал Сонтера, покровительствующий Ванлеругу, но прямых улик против него не было. Он дорисовал на свою картинку силуэт броненосца, потом подумал и вычертил знак императорской короны, сбоку пририсовав вопросительный знак. Но тут же испугался собственной дерзости и, не мешкая, зачернил жирно знак вопроса.

Вот оно что! – от озарения следователя в секунду пробил пот, уши его загорелись, он вскочил, как ужаленный змеей, со скамейки.

– Угадал! – закричал он, испугав прохожего господина в черном плаще, выгуливающего на привязи бульдога.

– Все ли в порядке с Вами? – вежливо поинтересовался тот.

– О да! Более чем, – не чувствуя себя от возбуждения, ответил Антронэ.

Эка как оно выходит – Сонтера был рекомендателем этого самого лейтенанта при его назначении в императорскую гвардию, а теперь приглашает Императора осмотреть новый броненосец. Все ниточки наконец сошлись и связались в единую ткань общего замысла заговора. Стала ясна и история с карточным долгом Ванлеруга, его походом к послу республики, потеря субмарины в океане и побег офицеров при аресте. Он дочертил две линии на своем рисунке одна вела от Ванлеруга к броненосцу адмирала Сонтеры, а вторая от Сонтеры к якорю республиканцев. И от них обоих, точно занесенный над головой меч, жирная черная линия протянулась к маленькой короне…

Вот оно – корни измены проникли глубоко внутрь властной системы, проросли, пуская страшные метастазы, угрожая вырваться и погубить основы стабильности государства. Враги Империи готовили страшный удар. Нужно было действовать, времени на дальнейшее замешательство уже не было. Сыщик распихал бумаги по отделениям портфеля, проверил что ничего не забыл на скамейке и заспешил искать ближайший телефонный аппарат.

Маршал Палий Дортон в парадной форме Главнокомандующего Императорскими Вооруженными Силами, с серым каменным лицом, подпоясанный золотым маршальским поясом, мрачно шагал сквозь залитую полуденным солнцем анфиладу раскинутую между крыльями императорского дворца.

До аудиенции еще оставалось двенадцать минут, и у него было достаточно времени, чтобы успеть подобрать нужные слова. Слова, которые убедят монарха в неопровержимости его доказательств. Но даже если силы его убеждения окажется недостаточно, документы, что он несет с собой, не могут не быть лучшим подтверждением измены, которая проникла в самую глубину государственной машины, поразив высокопоставленных военных. Никакой ошибки быть не может, все нити вели к одному игроку, хитрому и коварному. Огнем и только огнем можно выжечь эту ржу – наглого выскочку и бабьего угодника.

Дортон скрипнул костяшками пальцев. Главное, чтобы карающий меч нанес удар раньше, чем враг успеет понять, что проиграл и спастись от возмездия.

Все-таки эта крыса из Сыскного Управления – виртуоз. Как он все это понял и свел в одно! Да, не зря, не зря мы содержим этих нюхачей, совсем не зря. Даже среди них есть стоящие люди. Вот только бы успеть отрубить голову пятой колоне, и тогда у него, у Дортона открывается путь в будущее. Тогда можно не спешить, остановиться, осмотреться.

После такого доказательства верности Император будет во всем полагаться на своего маршала, отринет, наконец, ту легкую холодность, что сквозит из века в век в отношении ко всем представителям их рода. Он будет полон благодарности, что позволит без лишних вопросов убрать из его окружения лишних. А дальше… Его Величество не вечен, да ему кто-нибудь может и помочь покинуть этот не лучший из миров. Наследник же еще слишком мал – и вот тогда звездный час пробьет на часах истории и это будет твой час маршал.

Нужно только успеть убрать с дороги этого заносчивого дурака, Ксиния Леона. Отправить его на каторгу вслед за адмиралом Сонтерой. Или лучше запереть покрепче. Или накинуть удавку…

И вот тогда… Глаза маршал затеплились, он даже пошел медленнее. Мы соберем Учредительное Вече, и дом Белых Кергенов вернет себе то, чего мы ждали четыре столетия. Хватит быть верными псами, иногда надо самим становиться хозяевами! Но это будет потом. Может быть, я даже и не доживу до этого, но надо уметь ждать. Родовое Холленов предание гласит, что рано или поздно их династия лишится власти. И тогда держава сама покорно упадет к ногам Белых Кергенов, и народ попросит их взять Империю в свои руки.

С этими мыслями старый князь дошел до конца галереи, лакеи распахнули перед ним двери в приемную, где он должен был ждать вызова. Тут по обычаю не было стульев или диванов. Лишь маленький стол, на который все посетители были обязаны были выложить любое оружие, принесенное с собой. Никто никогда не проверял и не обыскивал приходящих, однако по старому королевскому закону любой, кроме охраны Императора, вошедший в королевские покои с оружием, подлежал немедленной казни, без права на помилование. Закон этот действовал и поныне.

Маршал отстегнул свою фамильную шпагу, вытащил из кобуры пистолет, извлек обойму и сложил оружие на стол, как требовала традиция. Древний обычай предписывал, чтобы вслед за этим посетитель сел на плетенный, выцветший коврик перед дверями в императорскую приемную и подумал, о чем он будет говорить с монархом.

Дортон не стал нарушать правила. Крякнув, он покорно сел на ковер, положив перед собой папку с документами, закрыл глаза и, сложив руки, стал повторять заготовленные загодя слова. Спустя семь минут часы на башне пробили один час дня.

– Здравствуйте, маршал, – знакомый голос адмирала Сонтеры прозвучал грозовым громом посреди ясного дня. Дортон открыл глаза. Перед ним в ярком солнечном свете, бьющем из-за открытой двери, в белой парадной морской форме стоял граф Сонтера собственной персоной.

– Здравствуйте, адмирал, – удивленный маршал, совершенно не ожидавший увидеть в этом месте и в это время своего оппонента, придерживаясь за стенку, встал на ноги, – Откуда? Что Вы тут делали?