Икста Мюррей - Золото Монтесумы

— Ой, он горячий! Посмотри, там, на столе, были щипцы.

Эрик принес щипцы и извлек из расплавленной лужицы воска золотисто-красную монету. Я натянула на кисть рукав свитера, чтобы взять его, но через мгновение кружок остыл и я смогла взять его без всякого опасения. Медальон был покрыт тонким слоем расплавленного воска. Я стерла его и подняла к свету наш второй ключ.

— Это… Дай подумать… Это же «П»!

— Сначала «Л», потом «П»… — Я задумалась. — Всего мы должны найти четыре буквы. Какое это может быть слово?

— Если на английском, то — «столб», «шаг», «опал», «липосакция», «мрак».

— Да нет, не на английском!

— А по-итальянски это, скажем, «лезвие».

— А я ничего не могу придумать. Может, «палаццо», «полента», «ляпсус», «лапландия»?

— Это все итальянские слова?

— Не знаю.

— Ты меня поражаешь! — Я засмеялась, и мое возбуждение внезапно переросло в буйный восторг. — Я так тебя люблю!

— Слава Богу, наконец-то ты пришла в себя!

— А тебе не кажется, что здесь слишком жарко?

Он улыбнулся:

— Уж не думаешь ли ты… Боже!

Он выхватил у меня факел, швырнул его на пол, бросился ко мне, стараясь сбить пламя.

— Лола, ты же горишь! — вопил он.

Я взвизгнула, увидев, что мои пальцы, покрытые воском, горят, как свечки на торте. Огонь мгновенно перебросился на свитер, одолженный мне Андрианой. Я стала с такой силой хлопать себя по телу, что потом обнаружила на себе синяки. Пальцы мои почернели, на свитере появились прожженные дырки.

Я никак не могла понять, на что я нарвалась. Подняв взгляд, я увидела вокруг головы Эрика странный ореол кроваво-красного цвета. Огонь факела, горевшего рядом с нами на полу, казался тусклым по сравнению с вулканическим пламенем, вырывавшимся из янтарной лужи расплавленного воска.

Я шагнула назад.

— Что-то этот огонь слишком разбушевался!

— Сейчас я его погашу. Собью пламя своим пиджаком.

— Нет, подожди… Давай зальем его водой, — предложила я. — У меня в сумке есть бутылка воды. — Я бросила ему сумку.

— Хорошая мысль…

Он открутил зубами пластиковую крышку, и из бутылки с шумом вырвалась струя газировки. Белая струя полилась вниз. Но в следующую секунду к потолку подземелья взметнулся высокий столб пламени.

— Лола!

— Не может же этого быть…

— Нет…

— Господи!

— Это и есть четвертый Дракон!

«Я поднесла свою свечу к факелу одного из крестьян, обратившись с заклинанием к богине — покровительнице могущественного Огня», — описывала София в своем дневнике то, как она отогнала от себя с мужем беснующуюся толпу. Тогда она вспомнила, что забрала с собой одну из свечей, изготовленных ею совместно с Антонио в их лаборатории. На толпу выплеснулся огромный протуберанец. Шесть человек сразу же упали замертво, лица их покрылись волдырями, а глаза превратились в дымящиеся угли.

Фитиль с треском рассыпал вокруг искры. Янтарное вещество, стекавшее по бронзовой рукоятке густой золотистой спиралью, вспыхнуло от воды. Язык огня тянулся вверх, как змея с изумрудными глазами, из пасти которой вырывалось пламя.

И вдруг он взорвался, как бомба.

Вылитая Эриком вода зашипела в огне, но, вместо того чтобы ослабнуть, алое пламя с новой силой взметнулось вверх, подбираясь к нашим ногам и становясь постепенно темно-золотистым. Маслянистая газовая взвесь сдетонировала, и огонь стремительно помчался по полу, стенам, пожирая книги, затем перекинулся на дверь с зеркалом, образуя непроходимый барьер и отрезав нам все пути к отступлению.

«Неужели нам суждено погибнуть в огне?» — ужаснулась я.

— Лола, ложись на пол!

Мы упали на колени. Перед нами полыхал столб обжигающего жара, рассыпающего во все стороны искры.

Прикрыв голову, я вслед за Эриком бросилась к запертой двери, через которую мы проникли сюда. Мы отчаянно пытались открыть ее, до крови сдирая кожу на пальцах, но она не поддавалась.

Пригнувшись к земле и прикрывая голову руками, мы, как нам хотелось думать, вдыхали более чистый воздух, стлавшийся по полу. Клубы черного дыма поднимались к потолку. В комнате было настолько светло, что я ясно видела каждый закуток, каждый предмет.

Эрик прикрыл глаза ладонью.

— Попробуем выбраться через ту дверь, что с зеркалом…

— Она уже загорелась!

— Но другого выхода нет!

Я задыхалась от дыма.

— Загадка… Что там говорится… Повтори ее мне…

— Ты сказала: «В святыне города Второго…»

— Не эту, другую часть!

— «Что стережет четверка грозная Драконов…

— «Четверка грозная Драконов», — повторила я. — А дальше… Прочти Матфея иль погибнешь. Матфея… Матфея…

Он схватил меня за руку.

— Ты имеешь в виду Библию, Священное Писание?

— Да! — Я бросилась к столу и столкнула Библию на пол.

— «Прочти та-та Матфея иль погибнешь», — бормотала я, отползая с книгой подальше от огня.

Я открыла Евангелие от Матфея.

Глаза мои прыгали по строчкам, повествующим о рождении Христа, об Иоанне Крестителе. Но огонь продолжал пожирать полки с книгами, выбрасывать длинные языки.

— Матфей, Матфей, — бормотала я.

— Нужно поскорее выбраться отсюда! — сквозь рев огня крикнул Эрик. — Придется прорываться сквозь огонь, но не остается ничего другого!

Конечно, он говорил верно, хотя я не надеялась, что мы сможем выбраться отсюда живыми. Однако все-таки лучше попытаться, чем сгореть заживо, разгадывая текст!

Но в этот момент ужас, навеянный этой мыслью, внезапно прояснил мою память. Я листала страницы с римской нумерацией глав. I, II, III, IV… И вдруг вспомнила…

«Прочти же пятую главу ты от Матфея, иль погибнешь!»

Лихорадочно листая Библию, я отыскала главу с Нагорной проповедью, пробежала глазами по странице и наткнулась на знакомое место — 5:13.

И тут же громко воспроизвела его на английском:

— «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленой? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям».

— София цитировала этот пассаж в своем дневнике! — прокричала я. — Антонио использовал его при устройстве своих ловушек! Насколько я помню, в нем говорилось следующее:

«— Мы — соль земли! — вскричала одна из ведьм, и тогда все они стали выхватывать из мешков, притороченных к их грязным юбкам, полные горсти едкого белого порошка и швырять его в меня. Руководствуясь христианскими догматами, они считали, что чистая соль отпугивает дьявола и дракона вроде меня».

Я уже ползла по полу, кашляя от удушливого дыма, надеясь раздобыть вещество, способное спасти нас. В голове роились воспоминания из истории: об Александре Македонском, покорившем персов с помощью всепоглощающего греческого огня, воспламенявшегося даже от воды; о горючей смеси древних индийцев, которую можно было загасить только землей или солью; о современных порошковых средствах тушения пожаров. Я вспомнила письмо Антонио, адресованное Джованни Медичи, с которым мы имели возможность ознакомиться во дворце Медичи-Риккарди. Там упоминалось о вторжении в Тимбукту, о лаборатории африканских алхимиков. Охранявшие ее мавры попытались тогда сжечь Антонио посредством какого-то таинственного вещества, порождающего пламя. Он убил напавшего на него старого колдуна, был спасен тем не менее его сыном, будущим рабом по прозвищу Глупец. В своем письме он рассказывает об этом эпизоде так: