Семен Стрельцов - Белые призраки

В этот момент произошло то, что неминуемо должно было произойти и чего с минуты на минуту ожидал Кальницкий.

От поезда к станции быстрым шагом направились два солдата, видимо, выяснить причину задержки поезда. Солдаты шли, все ускоряя шаг. Вот они поравнялись с лежавшими в кювете автоматчиками Кальницкого. Неслышно выросли партизаны за спиной у солдат. Глухой удар, еще один, и с немецкой разведкой было покончено.

В кабинете начальника станции тускло светит лампа. Тикают на стене ходики, а стрелки словно приклеены — время сейчас меряется секундами, тягучими, необычайно длинными. Сергей Кальницкий сидит за столом, стиснув зубы, и непрерывно смотрит на часы.

То и дело рывками распахивается дверь, и в кабинет, окутанные белыми клубами морозного воздуха, вбегают бойцы и докладывают, что сделано. Уже разбиты все аппараты и нарушена связь. Начальник станции от волнения успел выпить полграфина воды. Паровоз уже не гудит, а воет без перерыва. Но только когда на командный пункт прибежал минер Тюляков: «Башня подготовлена!», а следом Егоров: «Мины ждут поезда!», Кальницкий поднялся из-за стола:

— Можно отходить. Открывайте семафор!

Было слышно, как гитлеровские солдаты с радостными возгласами бросились по вагонам. Поезд дал ход. Двадцать, сорок, сто метров… Грохнуло под паровозом. Секунды — и под составом еще четыре взрыва, почти одновременно. Тут же рушится водонапорная башня…

Партизанские сигнальные ракеты взлетели в воздух.

Горят вагоны взорванного состава. Немецкие офицеры криками пытаются собрать мечущихся в панике солдат. Ровный, почти непрерывный рокот автоматного огня разносился по окрестностям.

Но вот еще одна серия сигнальных ракет поднялась и рассыпалась в воздухе: «Задание выполнено, отходить всем». И тут со стороны Авдеевки раздался мощный взрыв.

— А этот номер сверх программы! — озорно блеснув глазами, сказал Кальницкий. — На фугасе подорвался спешивший на подмогу спецпоезд.

Вскоре группа Кальницкого была далеко от станции. Перебивая друг друга, бойцы оживленно вспоминали эпизоды недавнего боя. Иногда они оборачивались назад и видели желтое зарево пожара, встающее над станцией: горели цистерны с горючим.

В этой операции отряд не потерял ни одного человека. И даже увеличился: начальника станции и дочь его Катю мы взяли к себе в отряд. Оставаться им на станции «Д» было опасно.

Поздней осенью 1943 года наша группа была переброшена в тыл врага вторично. С волнением осматривались мы, попав в расположение штаба дивизии имени Ковпака. Многое здесь изменилось. Сам лагерь партизан производил впечатление большого, хорошо налаженного хозяйства. Изменились и люди. К этому времени переломился весь ход войны, и это было сразу видно по людям: расправились плечи, посветлели лица, какая-то уверенность появилась в них — партизаны чувствовали себя здесь хозяевами. Они имели уже на своем счету десятки успешно проведенных крупных операций — уничтожение вражеских гарнизонов, железнодорожных станций, поездов, обозов. У партизан появилась техника, выросло мастерство. Тактика ведения боев уже опиралась на конкретный опыт.

С радостью отмечал я эти перемены, проходя по лагерю.

— Товарищ майор! — услышал я удивительно знакомый голос. — Какими судьбами?

Я обернулся.

— Дубиллер! Володя!

Подтянутый, стройный, в трофейном мундире, с новеньким орденом Красного Знамени и пистолетом «парабеллум» на поясе, Дубиллер, живой Володя Дубиллер стоял передо мной! Глаза его сияли, на открытом лице — знакомая мне улыбка. Мы не виделись почти два года. Впервые я встретился с ним в начале войны, когда мы проходили специальную подготовку для войны в тылу врага. Дубиллер обучал нас обращению со взрывчаткой и подрывному делу — без чего не уходит на Малую землю чекист-боец. Отважный, знающий до тонкостей свое дело, Володя Дубиллер в наших глазах был авторитетом — он дважды успел в конце 1941 года побывать за линией фронта и даже взорвал вражеский эшелон.

Часами он мог рассказывать о войне в тылу врага. Он знал все, что касалось минного дела. И не только инструкции и учебники он пересказывал нам. Десятки случаев из практики диверсантов-подрывников приводил в пример Володя, стараясь, чтобы мы как можно отчетливее представили обстановку войны — особой войны на земле, захваченной немцами.

Он как бы «проигрывал» с нами различные ситуации, и мы узнавали много такого, без чего нельзя было бороться в полную силу с врагом. Как сделать, например, самодельную мину из гранаты и тола, как укрыться при взрыве, как выплавить тол из снаряда и бомбы — все было важным на его занятиях по подрывному делу.

Годы прошли, но до сих пор, встречаясь, бывшие ученики Дубиллера вспоминают любимую его поговорку: «С миной будьте на «вы» и нежнее, чем с женщиной».

На статью в нашей стенгазете, рассказавшую о его работе в тылу врага, Дубиллер откликнулся заметкой с шутливым заголовком «Потому как я с Филей, буду фрицев бить сильней!». Отсюда и пошло: «Парень с Филей», «Володька с Филей», «Командир с Филей».

«Иногда одна хорошо подготовленная всего несколькими диверсантами диверсия результативней, чем бой целого соединения», — писал в этой заметке Дубиллер.

Он не преувеличивал. «Правда» в те годы сообщала в своей редакционной статье:

«Танковый или пехотный полк фашистов — серьезная сила на поле сражения. Но танковый или пехотный полк, следующий по железной дороге к линии фронта на платформах или в вагонах, может быть уничтожен группой партизан в несколько человек…

Славные партизаны и партизанки!

Бейте врага, уничтожайте его вооружение и технику в пути, на коммуникациях, на подходах к фронту, в глубоком вражеском тылу. Не давайте ему ни минуты покоя».

Сознание того, что в глубоком тылу у врага мы будем проводить эту линию партии, заставляло нас со всей ответственностью готовиться к будущим боям.

И вот я опять встретился со своим учителем. Воспоминаниям и рассказам, казалось, не будет конца.

— Постой, — сказал я, — в сорок первом у тебя этого ордена не было. — Я указал на новенький, сияющий орден Красного Знамени. — Рад за тебя. Давно его получил? За что?

— А за фашистов, — засмеялся Дубиллер. — Чем больше их бьешь, тем победа ближе.

Забегая вперед, скажу, что в конце сорок четвертого года Владимир Дубиллер был награжден вторым орденом боевого Красного Знамени, рядом с которым на груди у него блестели партизанские медали I и II степени. К этому времени на личном счету группы подрывников-партизан Ковпака, которую возглавлял Владимир Дубиллер, числилось четыре взорванных железнодорожных моста, более двадцати разрушенных шоссейных мостов, шесть взорванных железнодорожных станций, более двух тысяч обезвреженных вражеских мин и более тридцати сожженных немецких танков.