Владимир Прибытков - Завещаю вам жизнь.

— Совершенно верно! — поддержал Васильев. — Hо она не сказала.

— Да, — наклонил голову Алферов. — Она не сказала. Иначе группа «Гелы» перестала бы существовать еще прошлой зимой. Между прочим, это свидетельствует, что и ключ к переписке у Розы вырвали только под пытками. А поскольку считали, что получили главное и лечить Розу считали излишней роскошью, то ее либо расстреляли, либо дали ей умереть без медицинской помощи.

Могли и в живых оставить, — бросил Васильев. В качестве платы за предательство, так сказать.

Это несущественно для дела, — сказал Алферов Факт остается фактом. Всю зиму, всю весну все лето группа «Гелы» работала безупречно. По мнению самого «Гелы», гестапо продолжало охотиться за Винкелем, пыталось засечь его рацию. Зачем бы немецкой контрразведке делать это, если она имеет адреса берлинских разведчиков?

— Все правильно! — сказал Васильев. — Сомнений в группе «Гелы» нет. товарищ генерал. Все сведения «Гелы» точны и совпадают со сведениями других групп. Здесь чисто!

— Слушаю вас, капитан, — сказал генерал.

— Сведения «Гелы» были точны до телеграммы от пятого сентября, товарищ генерал! — возражая Васильеву, сказал Алферов. — Пятого числа «Гела» впервые дал неверную информацию. Я подчеркиваю это — впервые! «Гела» всегда был крайне осторожен в сообщении тех или иных данных. Он всегда сам перепроверял полученную информацию, пользуясь разными источниками. А здесь ошибся.

Слишком ценными представлялись сведения. И источник был уникальный! — возразил Васильев. -Представитель фирмы «Мессершмитт»!

— Допустим, — согласился Алферов. — Но эта ошибка, основанная на внезапном появлении «уникального» информатора, а затем внезапная порча катода и внезапное изменение почерка Винкеля меня настораживают, товарищ генерал.

— Не исключаете возможности провала? — спросил генерал.

— Да. Не исключаю, — твердо сказал Алферов.

Генерал поднялся из-за стола. Он был высок, широк в кости, полноват.

Закинув руки за спину, прошагал до окна, круто обернулся.

Вскинул крупную подстриженную бобриком голову. Большие голубые глаза прищурились.

— Когда, по-вашему, произошел провал, капитан?

Алферов ждал этого вопроса.

— В первых числах сентября, товарищ генерал.

Излагайте вашу версию.

— Слушаюсь, — сказал Алферов. — В конце августа или немного раньше гестапо и абвер вышли на группу «Гела», то есть раскрыли Генриха Лаубе... Произойти это могло либо в результате прочтения нашей телеграммы «Аргусу», либо в результате захвата рации Винкеля и самого Винкеля. В последнем случае провалена только группа Лаубе. В первом же — и его группа, и группа «Альфы»... Дальше. К пятому числу фашистской контрразведке удается изолировать Винкеля и Лаубе. От их имени нам передают телеграмму о новом типе бомбардировщика-истребителя.

Информация, конечно, ложная. Получив наше требование перепроверить данные, в фашистской контрразведке догадываются, что пересолили, и сообщают об ошибке. Затем наступает трудно объяснимый перерыв в связи. Полагаю, что Винкель мог отказаться работать дальше и его подвергли обычным в таких случаях процедурам. Радист или погиб, или, не выдержав пыток, стал работать на врага. Этим и объясняется необычный почерк Винкеля. А может быть, радист дает понять, что с ним произошло нечто плохое, пытается внушить мысль, что его информации доверять нельзя... Конечно, не исключено, что на волне Винкеля «стучит» фашистский радист, а самого Винкеля нет в живых... Так я думаю, товарищ генерал. Генерал молчал.

Он был опытен. В рассуждениях капитана Алферова присутствовала железная логика.

Странные происшествия с «Гелой» не могли не настораживать.

Что-то в Берлине происходило. Но что?

Генералу больше чем кому-либо хотелось, чтобы опасения оказались ложными, но он меньше всех имел прав на самообольщение.

Как, впрочем, и все.

— Значит, в конце августа... — медленно сказал генерал. — Так. Но зачем немецкой контрразведке, заполучив шифр и радиста, заставив Винкеля однажды выйти на связь с ложной информацией, устраивать перерыв в радиоигре?.. Вы говорите — Винкель мог одуматься и отказаться от участия в дезинформации Центра. Допускаю! Однако слишком длительное молчание при начатой радиоигре — не в интересах господ из абвера или гестапо, а молчание Винкеля длилось целую неделю! Как по-вашему, капитан, немецкие контрразведчики не догадывались, что перерыв в связи, наступающий сразу же за дезинформацией, насторожит нас с вами?

— Полагаю, что догадывались, — сказал Алферов. -Но если они хотели, чтобы работал сам Винкель, хотели сохранить почерк Винкеля...

— Цена больно дорога! — возразил генерал. — Поставьте-ка себя на место Канариса или этого типа, Шелленберга. Допустили бы вы, чтобы у противника зародилась хоть тень подозрения? Нет, конечно. Стало быть, и перерыва в связи не допустили бы. В немецкой службе радиоподслушивания против группы «Гелы» наверняка работала специальная команда. Люди из этой команды вполне могли изучить манеру работы Винкеля и научиться более или менее удачно воспроизводить ее. Поэтому, арестовав Винкеля, ему немедленно подыскали бы дублера... Что, наши радисты не заметили никаких отклонений в почерке Винкеля пятого сентября?

— Я спрашивал их, товарищ генерал. Не заметили.

— Странно... Очень странно! — сказал генерал и задумался, опустив голову.

Васильев пригладил пробор.

— Разрешите два слова, товарищ генерал? — спросил он.

— Да, пожалуйста.

— Я понимаю и разделяю тревогу капитана Алферова — сказал Васильев, волнуясь чуть больше обычного — Но думаю, что он сгущает краски.

Я верю группа Лаубе цела.

Единственное, что необходимо» конечно, так это особая осторожность по отношению к получаемой от «Гелы» информации, пока мы не убедимся в неосновательности своих подозрений.

— Это само собой! — согласился генерал. — Теперь информации «Гелы» нужен другой подход...

В голосе его невольно прозвучала досада.

— Наблюдайте за почерком Винкеля, — приказал генерал. — Все телеграммы, направляемые «Геле», показывать мне. В них не должно проскользнуть сомнение. Ясно?

— Так точно! — сказал Васильев.

— Что-то здесь не так, — сказал генерал. — Из ваших рассуждениях, капитан, — не обижайтесь! — тоже чего-то недостает. Не могу догадаться — чего, но чувствую. Это не мистика, понимаете, а простое чутье... Подумать надо крепко подумать. Со всех сторон дело рассмотреть.

— Вы не допускаете возможности провала «Гелы», товарищ генерал? — напрямик спросил Алферов. Это слышалось грубовато. Генерал открыто посмотрел на Алферова

— Ваша версия, капитан, позволяет предполагать что в службе безопасности противника сидят люди, соответствующие должности, — сказал генерал.