Анастасия Коробкова - Сказки Перекрестка

— Жили-были дед да баба…

— Что случилось в наколдованном мирке? — в нетерпении рявкнул Толя.

— О, много чего! И все это тебя нисколько не касается.

Он смотрел на меня сверху вниз, а мне, чтобы не вставать, пришлось опереться спиной о дверь. Ссориться с ним совсем не хотелось, но он добивался невозможного. Ради свободы я бы пожертвовала его дружбой.

— Володя сказал, ты подавала сигнал тревоги, — спокойно, с оттенком озабоченности, пояснил Алеша.

Я перевела взгляд на Володю. На Алешу я вообще старалась не смотреть.

— Врать нехорошо.

Володя опустил глаза. Он растерялся, но попытался объяснить:

— У меня на пульте появилась картинка: ты на палубе парусника с кем-то дерешься, и вокруг тебя все дерутся…

— Я не звала на помощь — добавив металла в голос, сказала я.

— Не звала! — возмущенно оправдывался Володя. — А я должен был спокойно смотреть, как ты пытаешься отбиться от толпы вооруженных мужиков?!

Володя ни при чем. Он-то не считал себя тем, кем был в моих глазах — предателем, «бывшим другом», и ему не приходило в голову, что я меньше всего на свете жду защиты от него. С какой стати на пульте появилась «картинка»? Такое было во власти лишь Королевы. Она вдруг мной заинтересовалась?

— На помощь я не звала, — повторила я Толе. — Что еще тебе от меня надо?

Судя по его растерянно сморщенному лбу, он успешно запутался. Не добивался же он, в самом деле, от меня обещания не звать на помощь?

— Чтобы ты была осмотрительнее в наколдованных мирках, — опять спокойно сообщил Алеша.

Я смотрела на Толю. Он кивнул:

— Чтобы не искала приключений.

Некрасиво получилось. Мы с Толей уже явно становились врагами. От этой мысли где-то в центре организма возникло ощущение холода. Мне была важна его поддержка.

— Нет, — ответила я.

Он погрустнел и пустил в ход последний аргумент:

— Вспомни, что ты обещала маме.

Это был подлый удар. Не в мои двенадцать и не в его четырнадцать лет напоминать о родителях, когда считается нормой их обманывать! Наши родители раз и навсегда обмануты, думая, что мы проводим время в международном детском лагере. Но, слава богу, есть вещи, в которых даже родные братья-сестры постесняются друг другу признаться.

— Что с нами ничего не случится, — я честно искала дырку в «договоре», который мы с мамой заключили, когда она, как я чувствовала, с тяжелым сердцем, отправлялась в плавание с папой. — А с нами ничего и не случится. Я не обещала ей, что не стану драться с пиратами.

Алешка сжал губы, чтобы скрыть улыбку, а Толя, помрачнев еще больше, явно размышлял, чем меня пронять. В конце концов он ушел, не прощаясь.

— Чем это пахнет? — поинтересовалась Оля, желая сменить неприятную тему.

— Травяным чаем, — отозвалась я, под впечатлением от Толиного выступления напрочь забыв об эффекте цветочного запаха. — Угощайтесь.

Машинально я встала, налила чай в две чашки, сорвала с куста несколько бублов и поставила все это на днище перевернутой бочки, служившей столиком у крыльца. Алешка, приподняв бровь, наблюдал за мной.

— Ася, мы просто волнуемся, — наконец, сказал он.

— Ну и что? — уже не скрывая досаду, откликнулась я. — Все волнуются за всех, но никто никому не запрещает выходить из дому из-за риска попасть под машину!

Оля и Володя взяли чашки и сделали по глотку.

— Если кто-то, выйдя из дома, попадет под машину, ему с гораздо большей вероятностью окажут помощь, чем тому, кто, наугад шагнув в наколдованный мирок, попадет в руки к бандитам, — терпеливо возразил Алеша. — Да и сама вероятность попасть под машину, выйдя из дома, меньше вероятности попасть в беду в наколдованных мирках.

— Тогда зачем мы все здесь? — спросила я.

Оля и Володя замерли и странным взглядом воззрились друг на друга.

Алеша не нашел, что еще возразить и сказал:

— Я не могу убедить себя и Толю перестать волноваться.

Я пожала плечами, давая понять, что их переживания, ограничивающие мою свободу, мне безразличны.

— Я бы не стала вам что-либо запрещать.

Он задумчиво кивнул и ушел.

Я, поняв, что факт моего существования Олю и Володю более не интересует, закрыла изнутри дверь своего домика и легла на кровать. Спать.

Герман с экипажем «Тайны» принялся изучать искусство рукопашного боя. Потом — боя с оружием. Разумеется, увлекся, разработал собственную технику, тактику командного боя и всей компанией отправился ее оттачивать в наколдованных мирках. Искать приключения стало его любимым занятием. Завсегдатаями порталов с этой же целью стали и Юра со своим экипажем, и другие, кто группами, а кто и поодиночке.

Выручать Асю случай больше не представлялся. Может быть, тогда, в бою с пиратами, она так испугалась неминуемой гибели, что решила не испытывать судьбу? Может, она уехала на материк? Может, ее отчаянная необыкновенность ему померещилась? Герман сделал новую попытку о ней забыть.

И, конечно же, случилось «как вдруг».

Как-то вечером в зале пульта центрального портала собралась целая компания. Герман, Юра, Игорь и Никита просматривали миры, с которыми в скором времени должны были образоваться сквозняки, но не находили ничего определенного, за пультом дежурил Денис, и с ним разговаривали, составляя записи об открывавшихся за сутки порталах, Капитан-Командор, Дима и Тима. Всеми между делом обсуждалось что-то забавное, вроде как Денис, пройдя через сквозняк наугад, оказался то ли в женском монастыре, то ли в женской раздевалке какой-то футбольной команды… В общем, чтобы не допустить конфуза, он тут же дал задний ход, но вслед за ним через портал таки пролетела некая деталь дамского гардероба.

В момент, когда возможные версии предназначения детали уже были высказаны и осмеяны, а про женщин в целом был сделан единодушный вывод, что их не понять, по пещере резко пронесся горячий ветер — признак открытия портала. Вслед за ним из стенки пещеры выпрыгнула Ася. Ей в спину полыхнуло пламя. В наступившей тишине она отряхнула подол длинного платья, выпрямилась и замерла, поймав на себе ошарашенные взгляды нескольких пар глаз. Было от чего ошарашиться.

Вокруг ее запястий болтались обрывки веревки, на руке сквозь разорванный рукав виднелся длинный кровоточащий порез, запекшаяся кровь и синяки покрывали босые ноги, мелкие кровавые точки обрамляли лоб.

— Черт… — процедила она. — Тут надо поставить кабинку для переодевания. И бочку с водой…

— И организовать медпункт, — уже знакомым ей издевательским и одновременно задумчивым тоном дополнил Герман.

Старательно наращенные им на сердце латы треснули, растаяли, будто соломенные, опалившись пламенем, из которого выпрыгнула Ася. Сердце тоже опалилось…