Александр Бруссуев - Прощание с Днем сурка

Сначала Стюарт предположил:

— Не могли нас просто так друзья тех бандюганов отпустить. Чем дольше мы едем, тем ближе становимся к этому Сенангу. Эта дорога одна, ни перекрестков, ни ответвлений. Но должны же были эти бандиты где-то держать лагерь. Не у города же, в самом-то деле. Опасно, как-никак полиция поблизости. Значит, за той рыбацкой деревушкой дорога должна привести к ним в стойбище. Может, на берегу речушки какой маленькой или ручья. В полутора часах езды от Питовой таверны. Можно предположить, что впереди в худшем случае окажется засада. Ну, а в лучшем случае, проискав нас всю ночь, плюнут и уедут к себе строить новые коварные планы.

Потом его слова обернулись джипом, вывернувшим к нам навстречу из-за очередного поворота. Мы промчались было мимо, в то время как их внедорожник начал готовиться к развороту.

— Какого черта! — заорал Стюарт, давя педаль тормоза, одновременно включая заднюю передачу. Я непроизвольно подхватил автомат, сняв его с предохранителя. Подняв с асфальта облако пыли, мы резко, с визгом шин, подались назад. Видно, мало этой дорогой пользуются, раз на ней скопилось столько этой невесомой грязи. Метрах в пятнадцати от перегородившего дорогу вездехода, Стюарт сделал неведомый мне маневр, и нас развернуло капотом к нашим потенциальным преследователям.

— Гаси их, сэконд! Мочи козлов! — надрывался мой доселе невозмутимый друг.

Я, как мог, вывалился из своей двери спиной вперед, и еще не приложившись к асфальту начал стрелять. Удар о дорожное покрытие добавил на нем новых трещин, а из меня выбил дыхание. Однако все же я проблеял наш боевой клич: «Мочи козлов!» Стрелял я достаточно рационально: по колесам, по лобовому стеклу, по дверям, думая про себя: «Что же вы, гады, к нам привязались! Фашисты! Душманы!» «Террористы!» — донеслась мысль Стюарта.

В это время пороховые газы все-таки вытолкнули сквозь дульный срез пулю калибра 7,62 с полым наконечником в сторону замершего в угрожающей позиции нашего автомобиля. Это был единственный выстрел, но злая воля направила его в переднее стекло, как раз по центру и на сантиметр выше рулевого колеса.

Я не слышал этого одиночного залпа. Мои боеприпасы подошли к концу, джип, несколько покореженный, не подавал признаков жизни. Я совершил изящный кувырок назад, забросил пустой автомат в заросли и нырнул в открытую дверь.

— Ходу, старик! Дави на педаль! — прокричал я бессмысленную команду, потому как наша «Рено» совершила классический полицейский разворот, лишь только я влетел в салон. До скорости в сто километров мы добрались быстрее регламентированных девяти секунд.

— Ты очень агрессивный водитель, Стюарт! — сказал я, потирая ушибленные плечи. Спину тоже саднило, но достать до нее без специальной тренировки я бы, пожалуй, не сумел.

— Все, это мое последнее испытание! Если еще кто-нибудь встанет у нас на пути, я его протараню вот этой развалюхой! — кричал Стюарт, начиная постепенно успокаиваться.

— А ты уверен, что эти, — я кивнул назад, — желали нам зла?

— Нет, конечно, они пришли с миром. Посмотри на стекло передо мной, увидишь убедительное доказательство благих намерений.

Я посмотрел и обмер. Теперь до меня начал доходить смысл слов про «последнее испытание». Дырка в лобовом стекле располагалась аккуратно напротив груди моего друга. Я повернулся к Стюарту. Он спокойным тоном, не прекращая рулить, поинтересовался у меня:

— Я — что, убит? Пока не больно, голова не кружится, во рту не сухо.

— А как стул? — нечаянно спросил я, не обнаруживая на валлийце ни следов крови, ни лишних дырок в одежде.

— Каков стол, таков и стул. Ну, что там, есть ли у меня шансы?

Я откинулся на спинку, ничего не понимая: пуля влетела сквозь стекло, проделав в нем аккуратную дыру. По идее дальше она должна была то же самое проделать со Стюартовской грудью, но визуально различить этого мне не удалось.

— Можно я тебя за грудь потрогаю? — спросил я, елозя по спинке своего сиденья — спину как будто в одном месте продолжало беспокоить некоторое неудобство.

— Думаешь, она после твоего прикосновения станет, как у Дрю Бэрримор? Ты что, старый, офонарел? Куда это тебя понесло? Или это так на тебя наши встряски действуют?

— Какой же ты баран, Стюарт! Я просто не понимаю, куда в тебя пуля попала! — сказал я, продолжая шевелить плечами.

— Ладно, не важно, пока я в порядке. Значит, едем. Буду умирать — предупрежу тебя. Договорились? Только сиди ты спокойно, ради бога!

— Да со спиной у меня что-то! Приложился об асфальт, вот теперь не дает покоя! — я все-таки запихал за спину руку, намереваясь хоть почесать саднящее место. Однако моя странно изогнутая рука неожиданно нащупала какие-то ошметки, торчащие из сиденья. Я слегка подвинулся вперед и обернулся. Теперь стало ясно, что если Стюарт и помрет, то не сейчас, а, может, даже и не от огнестрельного ранения и совсем не скоро.

— Смотри сюда, человек! Нашел я твою пулю. Вернее, то место, куда она, наткнувшись на твою древнюю ауру, отлетела.

Я отодвинулся от сиденья, встав на колени, полуобернувшись назад. В спинке моего пассажирского кресла зияла рваными краями дыра величиной с кулак. Простая пуля такую дыру вряд ли смогла бы сделать.

— Сдается мне, что то оружие, стрельнувшее в нашу сторону, заряжено было разрывными патронами. Поправь меня, если они еще не называются «со смещенным центром тяжести». Ударилась в лобовуху, изменила направление движения. Вот и весь расклад.

— Ну прямо Шерлок Холмс, — ухмыльнулся Стюарт.

Больше по дороге нам никто не встретился, зато стали попадаться следы цивилизации: фантики от сладостей и пустые бутылки. Вскорости начали встречаться перекрестки, да и асфальт приобрел более заезженный вид. Наконец, навстречу прокатила какая-то обшарпанная машина, из которой нами никто не заинтересовался. Индикатор топлива у нас все-таки работал и уже настойчиво клонил свою стрелку на красный сектор. Внезапно всплыл дорожный указатель, возвещающий, что через семьдесят пять километров обнаружится город Сенанг. Неожиданно возникла заправка, куда мы и зарулили, не пытаясь искушать судьбу. Залили полбака высокооктанового бензина, отдав за это сущий пустяк из наших золотовалютных резервов.

Попросил сделать краткий пит — стоп у ближайшей канавы, долго уламывая воинственного жителя туманного Альбиона выбросить оставшийся автомат. Даже самому было очень жалко, но не ходить же с ним по городу, кланяясь полицейским.

Ну, а дальше… дальше начались пригороды, сновали озабоченные и праздные люди, ездили машины, валялись в пыли тощие собаки. Вот мы и добрались…

Машина вроде бы от иных ничем не отличалась, разве что пулевой дырой в лобовом стекле. Но мы отодрали от бардачка наклейку легкомысленного содержания, где резиновая акула открывала свою пасть с кривыми треугольными зубами, и наклеили ее на отверстие со стороны улицы. Дизайнеры и российские гибэдэдэшники такой фривольности явно бы не одобрили. Удивительно, как еще стекло не рассыпалось после злополучного попадания. Тем не менее, от транспорта надо было тоже избавляться.