Валерий Нечипоренко - Ловчий

О нем ничего не было в досье!

Осведомитель, перечисливший множество конфиденциальных сведений о Касаеве, знавший буквально всю подноготную его семьи, даже не упомянул об этом важнейшем обстоятельстве!

Я кожей чувствовал, что несчастье Яны служит источником неутихающей боли для Гарика и Ларисы. Знай я об этом раньше, возможно, иначе выстраивал бы свой план, подбирался бы к Касаеву с другой стороны.

Но осведомитель проявил необъяснимую халатность.

Если только…

Если только у него не было особой причины не касаться этого факта.

Если только досье готовила… не сама Яна.

Нелепое допущение?

Но я-то знаю, что именно нелепые допущения оказываются верными чаще всего.

Если согласиться, что это так, то сходится абсолютно все: и набор сведений, и старые вырезки, которые взялись непонятно откуда, и то фото, которое я поднял из-под кресла…

Но тогда непонятно, зачем было огород городить. Она же могла спокойно добраться до компромата.

Все это промелькнуло в моем сознании за те несколько секунд, что Яна шла к столу, скупо улыбаясь мне.

Я поднялся:

— Здравствуйте, Яна!

— Дмитрий Сергеевич, интересный человек и мой друг, — представил меня Гарик.

— Добрый вечер! Очень приятно, что в нашем доме наконец-то появился гость. А то мои родители совсем захандрили. — Судя по ровному тону, девушка не страдала душевными комплексами.

Она села на стул рядом с матерью, я опустился на свое место.

— Ну что ты говоришь, Яночка! — с укоризной возразил между тем отец. — Можно подумать, что у нас не бывает гостей!

— Если ты имеешь в виду Николая Кузьмича, тогда конечно, — с едва уловимой иронией заметила она.

(Я тут же мысленно «запротоколировал» прозвучавшее имя.)

— Николай Кузьмич, кстати, исключительно порядочный человек, — не без упрека произнес Гарик.

Дочь усмехнулась, будто готовясь экспромтом выдать язвительный ответ, но, видимо, ей не хотелось подводить отца перед гостем.

Она безмятежно посмотрела на меня.

— Вы первый, кто пришел к нам с гостинцами для котов. Огромная вам благодарность от имени Бонифация и Маркиза.

— О, коты моя слабость, — ответил я. — Обожаю этих пушистых бездельников.

— Они не бездельники, — возразила девушка. — Они такие, какими их создала природа.

— Яночка, тебе шампанское или коньяк? — вмешался отец.

— Шампанское.

— У всех налито? — Касаев поднял свой бокал. — Давайте выпьем за то, чтобы в один прекрасный день я стал дедом.

— Фи, папа! — скривилась дочь. — Куда ты торопишься?

— Видишь ли, дочка, — философски изрек он, — в жизни каждого человека неизбежно наступает момент, когда он понимает, что молодость прошла. Я понял это и хочу понянчить внука. Хочу, чтобы продолжился наш род. Это естественно.

— Знаешь, папа, чтобы продолжился род, вам с мамой следовало завести мне братика или двух…

За столом повисло молчание. Был в этом обмене репликами некий ускользающий от меня подтекст, какая-то домашняя тайна.

— И вообще, папа, — Яна разрядила обстановку, — я ведь современная девушка. Сначала карьера, после семья.

— Если бы все так рассуждали…

Я ловил каждое слово, каждый жест девушки — разумеется, тайком. Могла ли она собрать досье на отца? Могла или нет? Кроме того, было крайне важно выяснить, во сколько она уходит из дому по утрам.

— У вас, Яна, видимо, время расписано по минутам, — улучив момент, поинтересовался я.

— Как писал папа в одной из своих статей, «выучил в молодости — высек на камне, выучил в старости — высек на льду». Вот я и стараюсь, — ответила она.

— Но вы еще успеваете работать?

— Только три дня в неделю.

— Яночка совершенно не щадит себя, — заметила Лариса. — Уходит — за окнами темно, и приходит — темно.

— Интересная профессия?

— Я, видите ли, кошачий доктор. — В голосе Яны прозвучал вызов. — Некоторым скажешь — улыбаются. Другие пожимают плечами. Третьи доказывают, что вообще незачем лечить животных. Для людей, мол, не хватает лекарств. А вы как считаете, Дмитрий Сергеевич?

— Я — за братьев наших меньших. Обеими руками.

— Если бы люди научились любить зверей, они и друг к другу относились бы лучше, — убежденно проговорила Яна.

— У Яны целая философия на этот счет, — заметил Гарик. — Есть феминистки, а наша дочка — заядлая фаунистка. Только, чур, Яна, не обижаться. Это я так, к слову.

— Ты же знаешь, папа, что я никогда не обижаюсь, — серьезно ответила она. — Надо не обижаться, а дело делать.

— Умница! Кстати, у меня родился оригинальный тост…

Вскоре Яна покинула нас, сославшись на подготовку к семинару.

Я тоже засобирался восвояси.

— Спасибо за приятный вечер, но мне пора.

— Нет-нет! — всплеснула руками Лариса. — Куда же вы пойдете! Время позднее, на улице столько хулиганов! Мы вас не отпускаем, правда, Гарик? Вы ночуете у нас.

— Конечно! — кивнул он, поглядывая на бутылку, где еще оставалась добрая треть. — Посидим поговорим, а завтра… Послушай, Димка, идея! Я могу завтра с утра задержаться. Давай прогуляемся по Петергофу, а? Тут совсем рядом. Лариса! Дима, ты не представляешь, какая это красотища!

Вдвоем они пустились в уговоры.

Но ночлег в этом доме не входил в мои планы. Никогда не был сторонником пословицы «кашу маслом не испортишь».

Сославшись на возможный звонок начальства, я отказался. Но и отвергать целиком предложения Касаевых не стоило.

Наконец мы нашли соломоново решение. Завтра утром встречаемся на платформе «Сосновая Поляна» и едем в Петергоф, где меня ознакомят с шедеврами знаменитого дворцово-паркового ансамбля.

Затем мы выпили на посошок и распрощались.

Когда я вышел из подъезда, было около десяти. Алевтина ждет. Я поймал машину и дал ее адрес, попросив водителя попутно остановиться возле базарчика.

В легкой белой блузке, завязанной на талии узлом, и в короткой черной юбочке Алевтина выглядела превосходно.

Я вручил ей букет хризантем и поцеловал в подставленную щечку. Мы прошли на кухню, где я принялся освобождать пакеты.

— Дима, это слишком!

— Наш аппетит никому не вредит. — Крепко же втемяшились мне в голову народные приметы.

Смеясь, она взяла меня за руку и повела в комнату.

Я увидел стол, уставленный закусками.

— Ого! Ты времени даром не теряла.

— Мне хотелось доказать, что я умею быть хорошей хозяйкой.

— Тебе это удалось на все сто.

Она подошла ближе.

— Дима, зачем я тебе нужна?

— Странный вопрос. Все равно как если бы ты спросила, зачем приходит весна.

— На дворе, между прочим, осень.

— Всего лишь временное явление.

— Не хочешь же ты сказать, что между нами возможно что-то серьезное?

— А разве ты еще не поняла, что я — исключительно серьезный человек?