Александр Демченко - Поднебесный гром

Валерий обеспокоенно заерзал на жестких ремнях подвесной системы и уже прикинул: если так будет продолжаться и впредь, то, пожалуй, не миновать ему купаться сегодня в Днепре. А что? Очень даже может быть! Ведь случилось же однажды с одним парашютистом на международных соревнованиях. Тот попал в восходящий поток и около часа болтался в воздухе, пролетев за это время ни мало ни много, а верст сорок.

То — сорок, а до Днепра — и вовсе рукой подать: каких-нибудь пять-шесть километров. Бр-р… Вода-то холодная, даже представить себе страшно. Что же делать?

Решение пришло внезапно: надо скользить!

Валерий ухватился руками за лямку и что было сил потянул ее на себя. Стропы напружинились, как струны, вот-вот лопнут! Купол парашюта накренился, вздрагивая, и скорость снижения возросла. Весело засвистел в ушах ветер. Азартно трепыхался оранжевый край шелковистого полотна.

Волчок с таким усердием гасил высоту, что о земле подумал лишь в самый последний момент, когда увидел ее прямо под собой. С перепугу он рванул на себя лямку парашюта, пытаясь подтянуться, — и это облегчило его участь.

Нет, о ногах он не думал в тот момент, ему просто стало на мгновение страшно…

Удар о землю был настолько силен, что он почувствовал резкую боль в ноге, подумал: «Все, сломал», но уже в следующее мгновение забыл и про ногу. Его, лежащего на боку, с силой потащило куда-то волоком. Он с трудом дотянулся до стропы, натянул ее, как вожжи.

— Тпру, родимая!

И «родимая» остановилась. Надутый ветром купол парашюта мягко улегся на землю, покрыв собой круглые кочаны капусты. «Вот тебе раз…» Только теперь Валерий понял, что попал на чей-то огород.

— Вот чучело гороховое, — ругнул он себя, — не мог поаккуратней приземлиться.

Он снял с себя ремни подвесной системы, сел, осторожно подтянул ногу и потрогал лодыжку. Больно. Вот незадача. Что же все-таки делать?

Оглянувшись, он увидел, как от белой хатки, утопающей в зелени, к нему бежит девушка в синем коротком платьице, с черной косой через плечо.

— Вам что, аэродрома мало? — крикнула она, сверкая своими круглыми черными глазищами. — Всю капусту помяли…

— Простите за непрошеный визит, — пробормотал Валерий, — но такая уж у нас работа: появляемся там, где нас не ждут.

— Вот именно, не ждут. Что вам тут надо?

Девушка тряхнула косой, закидывая ее за спину, и вдруг улыбнулась — на левой щеке вспыхнула ямочка.

— Как что? — воскликнул Валерий (девушка ему с первого же взгляда понравилась). — Свататься к тебе прилетел.

— Вот еще…

Она нахмурилась и выдернула из земли капустную кочерыжку.

— Убирайся сейчас же! Не то…

Валерий попробовал встать на ноги, но застонал и снова упал на землю.

— Что с вами? — подскочила к нему девушка и закричала на весь огород: — Мамо! Мамо!

На ее крик выбежала из хатки моложавая женщина в красном переднике, увидела лежащего на земле Валерия, заохала:

— Ох ты, ясынька, что с тобой, родимое?

— Ногу, кажется, подвернул.

— А зачем же ты сюда прыгал?

— Да вот вашу дочку как увидел, так и прыгнул. Когда сватов засылать?

Женщина засмеялась, потом стала поспешно вытирать руки о передник.

— Давай ногу-то посмотрю. Может, вывихнул?

Она взялась за ногу, осторожно повернула вправо, влево и вдруг с силой дернула.

— Ой! — вскрикнул Валерий. — Так вы меня и калекой сделаете!

— Ничего, ничего, кость, как вижу, цела, растянул маленько. Ты на ногу-то встать можешь?

Женщина подхватила его под мышки и приподняла.

— Ну, стоишь? А теперь обопрись на ногу. Осторожней, осторожней. Вот так. Значит, ничего страшного, до свадьбы заживет.

— До нашей свадьбы, — уточнил Волчок и выразительно посмотрел на девушку.

Та прыснула:

— Подрасти маленько, солдат!

— Не солдат, — обиделся Валерий, — а старший лейтенант. Летчик-инструктор первого класса.

— Не первого, а скорей последнего! — засмеялась девушка. — Летчики-инструкторы на чужие огороды не садятся…

— Но я же сказал: тебя увидел. Не веришь?

— Вам поверь…

Валерий обернулся к женщине:

— Мамаша, попить бы чего-нибудь. В горле пересохло.

— Оксана, живо! Квасу! — распорядилась она, и девушка быстро метнулась к дому. Через минуту вернулась, запыхавшись, протянула ему глиняный горлач:

— Откушайте на здоровьичко.

Валерий с жадностью припал к горлачу, залпом выпил половину его и, блаженно облизываясь, перевел дух.

— Спасибо, невестушка. Никогда в жизни такого вкусного квасу еще не пивал. Забористый квасок!

— Это батька сахару сыпанул, вот он и забродил.

Стоять на ушибленной ноге было больно, и Валерий подобрал ее. Оксана так и зашлась в смехе:

— Как аист!.. На одной ноге!.. Ой, лишенько!

…Снова зазвонил телефон. Волчок машинально потянулся рукой к трубке, но тут же и отдернул ее. «Наверное, опять Струев. Никак не дождется… Вот пристал, честное слово…»

Волчок схватил топор и начал распаковывать стенку. А телефон все звонил и звонил.

Когда стенка была уже собрана и поставлена на предназначенное ей место, опять раздался звонок. Волчок поглядел на часы: половина двенадцатого. «Неужели все еще слушают музыку?» Он поднял трубку, но телефон молчал. Оказывается, звонили в дверь. «Ага, понятно, не дождавшись меня, сами в гости пожаловали…» Он быстро подобрался, мельком взглянул на себя в зеркало — все-таки гости — и открыл дверь.

— Вам телеграмма, — проговорила женщина, закутанная в платок так, будто у нее болели зубы, — срочная.

«Встречай воскресенье, поезд сто пятый, вагон восьмой. Твоя Оксана».

Дома Ларису ждал гость.

— Вадька? — удивилась она и замерла у порога, обескураженная. Потом, точно не веря своим глазам, взглянула на мать и снова смятенно уставилась на худощавого длинноволосого парня. Тот переминался с ноги на ногу, сдержанно улыбаясь, молчал. — Здравствуй, Вадька! Какими судьбами? Надолго?

Вадим облегченно рассмеялся:

— Сколько сразу вопросов! Отвечаю в порядке поступления. Здравствуй. Еду на преддипломную практику. В резерве у меня одни сутки.

— Это хорошо, — сказала Лариса.

— Что одни сутки? — обиделся Вадим.

— Нет, вообще… А ты подрос, возмужал.

Вадим посмотрел на мать Ларисы. Та поняла — прошла на кухню. Воспользовавшись моментом, он обнял Ларису, чмокнул в щеку:

— Как я соскучился по тебе!

— Понятно. Поэтому так долго и не писал?

— Некогда было: много занимался.

— Знаю твои занятия: театры, девушки.

— Что ты, Лорка! — Он снова прижал ее к себе. — И дня не проходило, чтобы о тебе не вспоминал. А в театре тысячу лет не был.

Лариса легонько отстранилась:

— Сейчас мама войдет.

— Ну и пусть входит. Знаешь, для чего я приехал? Просить твоей руки. Сейчас же и попрошу! Так, мол, и так, дипломчик почти в кармане, отдайте за меня свою единственную дочь!