Александр Демченко - Поднебесный гром

— Покличь-ка всех пилотов в штурманскую.

Штурманская — это небольшая комнатка, облепленная картами, схемами и всевозможными графиками. Здесь обычно собирались для получения задачи на очередной летный день. Если в летном зале можно было поиграть в бильярд, отдохнуть, расслабиться после полета, то здесь все — и большой стол с крупномасштабной картой под плексигласом, и книжный шкаф со справочниками и летными документами, и массивный железный сейф — все располагало к рабочей деловитости, дисциплинировало, подчеркивало главное, чем живут испытатели.

Волчок раньше всех пришел в штурманскую. Он сидел и наблюдал, как один за другим входили его товарищи-испытатели, немного усталые, молчаливые.

Аргунов оглядел товарищей, сидящих перед ним, по их лицам понял: ждут разговора.

А сам виновник чрезвычайного происшествия Волчок делал вид, что рассматривает на стене схему пробивания облаков, и ничто иное, казалось, не интересовало его в эти минуты.

Что это, выдержка или бравада?

— Валера, проанализируй свой полет, — предложил Аргунов.

— Полет — как песня, на одном дыхании! — воскликнул Волчок.

— Не юродствуй! — одернул его Суматохин.

— И встать бы надо, — напомнил Волобуев.

Волчок поднялся, поняв, что шуточками не отделаешься.

— Я бы попросил вести себя серьезней, — сказал Аргунов. — Вопрос не праздный. Сегодня ты допустил непростительную ошибку.

Волчок вспыхнул, точно кто отхлестал его по щекам.

— Что ж… я готов понести наказание! Наказывайте! Только в инструкцию летчику надо внести добавление: перед полетом закрыть горловины топливных баков…

— Лепет! — оборвал его Аргунов. — В инструкции черным по белому написано: осмотреть самолет! Ты осматривал его? Нет! Срыв задания произошел по твоей вине.

— Что вы на меня все шишки валите за какую-то несчастную пробку! — не выдержал Волчок. — Если на то пошло, есть техническая служба! Она не закрыла пробку!

— Ты что… серьезно?

— Какие тут могут быть шутки?! — возразил Волчок.

— Так… Тогда переходи на прием! — Аргунов круто повернул разговор. — Самолет тебе не конь. Это на коня можно вскочить на ходу. С механиков, разумеется, спросится, но главная ответственность — на тебе! Ты задумывался над тем, сколько стоит твой «конь»? Про жизнь испытателя я уж и не говорю.

Волчок подавленно молчал.

— Я сегодня лишь отстранил тебя от полетов, но если подобное повторится еще раз, придется принимать меры покруче. И позволь, Валера, тебе заметить: мы все-таки выполняем испытательные полеты. Заруби себе на носу: ис-пы-тательные! А с небом не шутят. В небе либо летают, либо… Дошло?

— Дошло, — чуть слышно отозвался Волчок.

— Все! — тяжелая ладонь Аргунова легла на стол. — С понедельника приступаем к изучению конструкции нового самолета. А теперь — по домам.

Волчок жил неподалеку от Аргунова.

— Ты не торопишься? — окликнул его Аргунов, когда они вышли из автобуса.

— А что такое? — В голосе Волчка послышалось отчуждение.

— Не сердись, оставим обиды на работе.

— Я не сержусь.

— Вот и отлично. Зайдем ко мне?

— Нравоучения будете читать?

Аргунов рассмеялся:

— Ох и ершист же ты!

— Приходится быть ершистым, — сказал Волчок, и лицо его посветлело и оживилось. — Да вы не думайте, Андрей Николаевич, я ведь ершист не от злобы, просто у меня характер такой. Знаю, за дело строгают, а все равно упрямлюсь, в бутылку лезу. Ну ничего, исправлюсь. Да?

— Это от тебя зависит.

Аргунов открыл дверь и легонько подтолкнул вперед оробевшего Валерия:

— Заходи и найди себе какое-нибудь занятие, а я сейчас…

Пока Аргунов возился на кухне, готовя кофе, Волчок, осмелев, заинтересовался книгами, что стояли на полках.

— Богатая у вас библиотека, — заметил он, когда появился Аргунов с двумя дымящимися чашками кофе.

— Это все от жены осталось. Запоем читала. Я только про авиацию собираю. — Андрей взял с полки книгу: — «Голубая моя планета» Титова. Читал?

— Не успел.

— Ну, братец, за такими вещами надо следить, — мягко пожурил он Волчка. — Да, вот еще: «Один в бескрайнем небе» Бриджмена. Стоящая вещь! Жаль, что у нас мало об испытателях пишут.

— Да, — мечтательно вздохнул Волчок, — написал бы кто-нибудь про нас — заводских испытателей.

— В герои захотелось? — насмешливо спросил Аргунов.

— А что? Другим можно, а нам нельзя? — разгорячился Волчок, но, уловив едкую усмешку Аргунова, тут же поправился: — Не обязательно ж про меня. Вон Струев! Летает как черт!

— Летать-то летает, но иногда зарывается. Бесшабашничает.

— Андрей Николаевич, вы меня поражаете, честное слово. Смелость — это разве бесшабашность?

— Бывает смелость во имя чего-то и бывает — просто так.. Но тогда она уже не называется смелостью.

— А как?

Аргунов пожал плечами.

— Что-то вроде озорства. А мы ведь взрослые люди. — Он оглядел Волчка и рассмеялся: — Хотя о тебе этого, конечно, не скажешь…

— Скажите, Андрей Николаевич, а как вы испытателем стали? — спросил Волчок.

— Совершенно случайно. Не веришь? Дотащил однажды до аэродрома машину неисправную, а ко мне с предложеньицем: не хотите ли стать испытателем?

— Шутите вы все, Андрей Николаевич, — обиженно сказал Волчок.

Лицо Аргунова сделалось задумчивым.

— И все-таки это правда: мне помог случай. Там и начальник ЛИС сидел, не Востриков, другой. Он-то и предложил мне стать у них испытателем. Так что, Валера, никакая машина панибратства не любит. Особенно новая. С ней всегда держи ушки топориком.

— Да какая же она новая?! — возразил Волчок. — Вот на фирме — там действительно новая! Опытный образец! А здесь, — он махнул рукой, — серийная. — Андрей напряженно, точно впервые увидев, смотрел на него, а Валерий, войдя в раж, не замечал его взгляда, горячился еще больше: — Какие мы испытатели? Облетчики! Черновая работа! Прямо смех разбирает. Я-то думал: попаду в испытатели, а тут… Да мне и вас жалко, Андрей Николаевич!

— Все? — тихо спросил Аргунов. — Тогда слушай меня внимательно. На собрании я тебе не сказал, щадя твое самолюбие, а теперь скажу. Зазнайка ты! Легкодум. А еще хочет, чтоб про него книги писали…

Волчок пытался возразить, но Аргунов повысил голос:

— Слушай!.. Да, у нас черновая работа, а задумывался ли ты когда-нибудь над тем, что от этой работы зависит жизнь войсковых летчиков? Сотен. Тысяч. Ты лишь мелочь не доглядел, что-то упустил — и это может обернуться трагедией. «Облетчики»… Да, облетчики. Я бы даже не так сказал — мусорщики! Мусор выгребаем. Ну и что? Разве от этого меньше ответственность? Конечно, на фирме работа чище. Так сказать, в белых перчатках. Но кто-то должен выполнять работу и в рукавицах!

Андрей резко отодвинул от себя чашку с кофе, встал.