Эдуард Байков - Подлунные истории (сборник)

Все менялось – и вокруг нее, и в ней самой. Реальность перестала быть таковой. Каким-то непостижимым образом она превратилась в погибшего водителя. Он в задумчивости гнал по шоссе, освещенному лучами заходящего солнца, ничего не замечая вокруг. Мимо проносились пейзажи, вращавшиеся с огромной скоростью колеса пожирали километры, а в мыслях своих он был далеко отсюда.

Догоревшая сигарета обожгла ему пальцы, он вздрогнул и тут заметил впереди на обочине голосующую женщину с ребенком и багажом у ног. Резко затормозив, он остановился, вышел из машины. Приветливо улыбнувшись, предложил подвезти. Женщина с благодарной улыбкой кивнула в ответ. Он наклонился к чемодану. В это время мимо них промчалась машина, битком набитая горланящими юнцами и их подружками. Водитель, как и пассажиры, был пьян – автомобиль на огромной скорости бросало из стороны в сторону. Они чудом избежали столкновения с притормозившей у обочины машиной. Мужчина, распрямившись, проводил их укоризненным взглядом, хмуро покачал головой. На мгновение какое-то неясное воспоминание мелькнуло у него в сознании. Он попытался ухватиться за него, но тщетно, мысль пропала.

Он обернулся и застыл как вкопанный. Ни женщины, ни ребенка, ни чемоданов – все исчезло, он остался один на дороге. Не веря своим глазам, он в недоумении огляделся. Постояв так какое-то время, вернулся в машину, с растерянным видом уставился сквозь лобовое стекло. Машинально повернул ключ в замке зажигания, тронулся с места.

Внезапно женщина почувствовала, что снова стала сама собой. Она встрепенулась, открыла глаза, ожидая увидеть привычную картину, но взгляд ее натолкнулся лишь на пустынное полотно шоссе, уходящее своими концами в обе стороны горизонта. Полиция, покореженные автомобили – все куда-то исчезло.

Вечерело, солнце почти скрылось за горизонтом. Женщина в задумчивости осмотрелась по сторонам, затем зашагала дальше по обочине дороги. На землю опускалась ночь. А вместе с нею – покрывало майи… вселенской иллюзии…

Вот какой сон видел Раис накануне. Приснилось, будто душит его, давит на грудь домовой ли, леший ли – мерзкий, заросший бородой старик, жуткая образина. Приблизил свою отвратительную физиономию и сдавил грудь так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Задыхается Раис, хочет сбросить с себя нелюдь, но не слушаются руки, словно омертвели. Крепко сковала его члены нечисть, невмочь и пошевелиться. Задыхается человече, вот-вот потеряет сознание и примет страшный конец. И вдруг, словно кто надоумил. Набрал он побольше слюны, да как харкнет прямо в гнусную рожу. Тут морок и сгинул, а Раис пробудился весь в поту, рот разинут в немом крике, будто у рыбы, вытащенной на берег…

За окном раскричались вороны. Прокашлялся Раис, поворочался малость, да снова заснул. Теперь до утра.

Едва рассвело, он уже на ногах. Собрался, выпил чаю и за порог. На улице морозец легкий, машина завелась почти сразу. Заехал за свояком, благо жил тот неподалеку – тоже в Черниковке. Фауль с утра пораньше веселый, так и сыплет шутками-прибаутками, а Раис все еще под впечатлением ночного кошмара, не по себе ему как-то.

– Ты чего такой хмурый? – толкнул его родственник.

– Не с той ноги встал, – вяло отшутился тот.

– Так, давай, мы тебе ноги поменяем.

И захохотал. Раис лишь крепче сжал руль, на душе все-таки неспокойно. Леший бы побрал этого старика. Подумал так, и не удержался от усмешки – старик-то, видать, был сам шурале – нечистый лесной дух. Да и шут с ним. Включил автомагнитолу, салон наполнили звуки сороковой симфонии Моцарта. С музыкой, оно веселее в дороге.

Фауль был классным сварщиком, Раис же – лихим водителем и слесарем-монтажником. Путь свояки держали в зауральский город Учалы, куда их направили в помощь бригаде, строившей котельную. Раис командировки любил, не в пример Фаулю. Того, где бы ни был, все домой тянет. А чего там, дома – жена, дети. Семья, известно, дело хорошее, Раис всем сердцем за прочный брак, и наследников – дочку с сыном – любил. Только вот, по правде сказать, заедает быт семейный, потихоньку да помаленьку, но заедает. Стало быть, отдыхать надобно друг от друга – хоть ненадолго. После разлуки и встречи слаще. А еще в сельских районах воздух свежий, не в пример Уфе. Ну и немалые командировочные, дело не лишнее.

Фауль еды набрал с собой, бутербродов всяких – с колбасой да с сыром. Привычная в командировках еда, от одного вида которой Раиса однако мутило, посему прихватил он лишь термос с чаем. А возле придорожного рынка притормозил и накупил горячих пирожков – с картошкой, с капустой и с мясом. Не забыл взять и пару упаковок сока. От алкоголя оба держались подальше. Было дело, чего уж скрывать – пили крепко, потом лечились, слава Богу, пошло на пользу. С тех пор три года «в завязке». В семьях тишь да гладь, само собой и сами рады – в деле и при деньгах. Ежели руки золотые и голова на плечах, в зелье нужды нет.

У СПМа их тормознули. Сколько раз Раис напоминал себе, что надо пройти техосмотр, да все руки не доходили. Пришлось расстаться с полтинником – инспекторам тоже кушать хочется. До Кармаскалов доехали без приключений, миновали Архангельское, а оттуда до гор рукой подать. Уже виднеется на горизонте неясная темная полоса. Постепенно, с каждым пройденным километром, узенькая полоска вырастает в горную цепь.

По трассе, змеившейся меж отдельных кряжей, путники ездили не раз. Со средней скоростью не больше сорока километров Уральский хребет преодолевали на «Ниве» за полтора-два часа. Летом, если в сухую погоду, выходило, доедешь быстрее, вот только туманы помеха. На отдельных участках возможны камнепады. Изобилует дорога и множеством слепых поворотов. Зимой же напастей прибавляется – тут тебе и снежные обвалы, и гололед, и заносы. Не приведи Господь, поломаться студеной зимней порой в горах – места-то глухие. Пока доберешься до ближайшего жилья, насмерть замерзнешь. Вся надежда на проходящий транспорт. Да вот беда, не больно частое здесь движение, не каждый и остановится – опять же боязно в глуши.

Первые вершины выросли как-то внезапно, внушительным гребнем возвышаясь над холмистой равниной. Еще издалека было видно, как небо хмурится, покрывая горы сплошной пеленой тумана и низких облаков. Хотя и в ясную солнечную погоду горная гряда всегда бывает подернута серой дымкой. Теперь Раис понимал, откуда взялось выражение «седой Урал». Наш Урал действительно во все времена сед и суров.

Когда очутились у подножия, где трасса принялась полого взбираться вверх, Раис невольно залюбовался окружающим великолепием, не забывая следить за дорогой. Суровый, но и величественный пейзаж расстилался вокруг – Каменный пояс, Рифей, горная страна Хайрат. От вида покрытых снегом лесистых гор захватывало дух, а бурлящий на порогах стремительный ручей притягивал восхищенные взоры проезжих. На время оба притихли.