Эдуард Байков - Подлунные истории (сборник)

Потопталась овца в растерянности, поблеяла жалобно да направилась в сторону заката, где по ее расчетам находилось родное село, а в селе – овчарня. Через заросли лесного кустарника, мимо полян, вскорости набрела она на тропу. Это придало ей малую толику бодрости, и беглянка резво побежала вперед.

Долго трусила овечка по тропинке, уже и сумерки сгустились – на землю опустилась ночь. Ах, как страшно ночью в лесу! А нынче еще страшнее – ночка выдалась темная, на небо словно кто-то покрывало накинул, не видать ни луны серебристой, ни звездочек искрящихся. Не видно ни зги, только тропа сереет во тьме кромешной, да сама путешественница белым пятном катится по дорожке.

Дрожит овечья душа, трепыхается под кучерявой шерстью маленькое сердечко. А вокруг тени неясные колышутся во мраке, шорохи ночные нагоняют жути. И кажется овце, что кто-то страшный и невероятно жестокий следит за ней под покровом тьмы, и от этого трясется беглянка еще пуще, слабеют ее ножки, а сейчас только на них вся надежда – только бы вывели к дому.

Тут месяц ясный вдруг показался из-за туч, затянувших небо сплошной пеленой, и так ярко стало вокруг. Овца наша обнаружила, что тропа вывела ее на большую поляну, окруженную вековыми дубами. И вспомнила ослушница это место – от него рукой подать до деревни. От мыслей этих радостно ей стало, откуда-то и сил прибавилось.

Но едва так подумала, глядь – впереди волчище матерый стоит, лапы широко расставил, путь преградил. Овца как вкопанная стала, боится пошелохнуться – мысли так и заскакали в голове. А волк пасть оскалил и ухмыляется:

– Что овца, заблудилась никак?

– За-заблудилась, мее-е, – еле слышно отвечала та, а у самой голос дрожит.

– Ну так я тебя выведу из лесу, – осклабился волчара.

Овца ушам своим не верит – неужто и впрямь выведет, не тронет?! А волк тем временем и говорит так вкрадчиво:

– Только и ты, овца, окажи мне услугу – проведи меня к себе в овчарню мимо псов злобных. Хочу я хоть разок в теплом месте поспать, на соломке с удобствами.

Смекнула тут овца, что дурит ей голову хищник лесной, иначе с чего бы это ему добреньким прикидываться. Видно, мало ему, окаянному, одной овечки на ужин, решил отхватить куш посолиднее – ее товарок слопать да часть с собой прихватить. Только деваться овце нашей некуда, пришлось согласиться, а там видно будет.

И вот пошли вместе – впереди овца, а за ней волк бежит. Таким макаром вскорости вышли они к окраине села.

– Ну вот, овца, – промолвил волк, отдышавшись, – теперь говори давай, как нам собак злых миновать?

Стоит овца, трепещет, не знает, что в ответ сказать. Ведь она глупая, а волк коварный – не перехитрить ей серого. И умирать страшно, пожить еще хочется, пощипать зеленую травку, подставить бока теплым лучам солнца, полюбоваться полетом разноцветных бабочек – таких легких и воздушных, таких прекрасных! Чуть не расплакалась от этих дум овечка, но все ж таки собралась и смело молвила:

– Ступай волк за мной, да голос не подавай.

Волк посмотрел на нее в темноте, подумал, покачал головой и с угрозой предупредил:

– Смотри, овца, не вздумай со мной шутку сыграть – собакам сдать. Я и от псов ваших убегу, а перед этим тебе не сладко придется.

Ничего не ответила на это овца, молча пошла вперед, поникнув головой, словно обреченная. Дошли они до ворот, а те, слава Богу, не заперты, видать, хозяин лелеял надежду, что вернется беглянка, отыщет путь домой. Проскользнула она в ворота, а волк тенью за ней прошмыгнул. Тут собаки заволновались, заворочались.

– Ты ли это, овца? – спрашивают.

– Я это, я, защитнички наши доблестные, – заблеяла радостно та.

– А почто это волчьим духом запахло? – глухо рыча, поинтересовался вожак своры.

– Так это я в лесу бегала, вот и пропахла волчатиной.

– Ну, коли так, то ладно, – успокоились псы и разошлись по своим конурам.

«Что же делать-то теперь?» – сверлит овечью голову тревожная мысль, не дает покоя. А тут и волк ее мордой слегка подталкивает – чего, мол, встала, пошли. Голоса же подавать боится. И осенило овцу враз, поняла она, как ей врага вокруг пальца обвести и самой уцелеть.

– Постой, – говорит, – надобно ворота прикрыть, а то неровен час, забредет кто чужой, собаки всполошатся, заодно и тебя накроют.

– Дело говоришь, – одобрительно прошептал серый, позабыв об осторожности.

Овца быстро затрусила к воротам, а как поравнялась с ними, немедля выскочила со двора и захлопнула створки. А сама давай блеять, что есть мочи:

– Просыпайтесь, вставайте, волк во дворе! Враг в доме, ме-е-е!

Вскочили псы со своих мест и кинулись на супостата своего извечного. Ох, и досталось же волчище зубастому на орехи! Хорошенько потрепали его собаки пастушьи, прежде чем удалось ему с отчаянья перемахнуть двухметровый частокол и задать стрекача в лес – только его и видели. А отважную и сообразительную овцу хозяин наградил алой шелковой ленточкой с золотым бубенцом. Теперь уж она не потеряется, даже если увлечется травкой – колокольчик-то на шее звенит при каждом ее шаге.

А еще говорят, что овцы глупы. Не все, однако ж!..