Эдуард Байков - Подлунные истории (сборник)

– Все ништяк? – поинтересовался водитель.

– Да, – односложно сказал тот.

Отзвонил по мобильному, сказал: «Готово» и расслабленно откинулся на спинку сиденья.

Двумя днями ранее.

Пожилой мужчина с большой родинкой на левой щеке заступил на ночное дежурство в офисе торговой компании «Экспино». Часы на стене показывали уже первый час ночи, когда на крыльце возник босс собственной персоной с каким-то незнакомым человеком. Пожилой охранник, засуетившись, впустил хозяина и посетителя, которые быстро вошли в лифт.

Спустя полчаса президент вдруг позвонил, сказал, что сейчас подъедет скорая, надо немедля впустить. Вскоре действительно примчалась карета неотложки, двое дюжих санитаров и врач – все в белых халатах – поднялись с носилками наверх.

Когда выносили носилки с чьим-то телом, полностью скрытым покрывалом, президент фирмы поспешил к вахтеру, взволновано пояснил:

– Гостю стало плохо с сердцем. Вот ведь незадача!..

Вахтер кивнул, но тут порывом ветра из распахнутой двери парадного взметнуло край покрывала, и взору ночного охранника открылась ужасающая картина. Лицо лежавшего было обезображено выстрелом в упор. Охранник в страхе быстро отвел глаза.

Президент «Экспино», проводив «медработников», поднялся к себе, налил полный бокал коньяку и залпом выпил. Надо же было так лопухнуться! Сгоряча пришил конкурента прямо у себя в кабинете. И что такое нашло? Но ведь тот угрожал, не хотел идти на мировую, уперся… А, черт с ним! Сам нарвался. А зам по безопасности молодец, все здорово сделал. Вот только с этим бедолагой-охранником… Заметил ведь! Заметил… Да, не повезло мужику, конечно. Ну что ж – бизнес есть бизнес.

Зам по безопасности утром связался с посредником. Договорился обо всем, положил на счет деньги – оговоренную сумму. Посредник связался с исполнителем. Тот согласился.

Исполнитель – мужчина среднего возраста с ежиком светлых волос и тонкими чертами умного лица – в ближайший час после звонка посредника изучил всю доступную информацию по объекту. Выяснилось, что тот недавно перенес операцию на мозге, от малейшего сотрясения мог скопытиться. И план операции мгновенно сложился в голове киллера.

Он посмотрел на себя в зеркало и, ухмыльнувшись, произнес:

– Аба-ба аба-ба.

Широкий подоконник был заставлен разнокалиберными горшочками, горшками и кашпо с комнатными растениями – преобладали традесканция, герань, бегония, кактус. Отдельно над всеми возвышалось лимонное деревцо в кадке.

Лика стояла на кухне возле стола и резала овощи на салат. Затем ссыпала их в большую миску, заправила подсолнечным маслом, перемешала. Оглянулась на растения и улыбнулась, убрав прядь со лба. За окном уже вовсю жарило июньское утреннее солнце.

Брат подъехал в инвалидной коляске, как всегда хмурый и небритый. Гримаса недовольства застыла на его лице, въелась в кожу и лицевые мускулы, изогнула презрительной тетивой рот с тонкими губами. Впалые щеки, лихорадочный блеск больших глаз, залысины на лбу, высохшие ноги, но еще крепкий торс и сильные руки.

– Чего у нас на завтрак, – буркнул он, – опять травой кормишь?

– Есть колбаска, – защебетала Лика, – сейчас порежу.

Брат смотрел на суету сестры и мечтательно закатил глаза:

– Вот когда мама была жива, какие отбивные готовила! А котлеты, бифштексы, тефтели у ней получались – просто объедение…

– Куплю на днях хорошего мяса и приготовлю тебе антрекоты или лангеты. А то и прорублю – пельменями побалую.

– Ты побалуешь… – хмуро пробормотал брат.

Лика не обижалась, знала – братишка любит ее и ценит заботу о нем. С детства за нее горой стоял – и перед своими, и перед чужаками. Всегда заступался, оберегал, помогал. Так и росли. А потом… Мама заболела раком и за какой-то месяц угасла. Отец, и до этого любивший прикладываться к бутылке, тут совсем запил с горя. Однажды, зимой поехал к свояку в деревню. Там, как водится, крепко выпили, батя разругался отчего-то с родственником и на ночь глядя, вдрызг пьяный, поперся на станцию. В разыгравшемся буране сбился с пути, заблудился и свалился спьяну в сугроб. Утром нашли окоченевший труп.

Старший брат Артем к тому времени служил в десантуре, в треклятой Чечне. Там его и ранило осколком снаряда в спину, да так, что остался инвалидом, прикованным на всю жизнь к коляске, да к постели на полу. Пенсия его – чепуха, если бы не Лика, с голоду бы померли.

Артем терзался, что висит на шее у младшей сестренки – Лика ведь не дура, все замечает. Но помалкивала. Ничего, свыкнется, раз уж доля такая выпала.

Артем без аппетита жевал колбасу, вяло ковырял вилкой в тарелке.

– Эх, вмазать бы с утречка грамм двести, – с тоскою произнес он.

– Я тебе выпью, – нахмурилась сестра.

Сама не употребляла и ему не позволяла. Вон, соседский калека Василий – большой любитель был до «кира», ну и помер от этого. Да и пример бати налицо. Нет уж, они с братом будут жить как люди, а не как изгои.

В это время, на другом конце города Маша кормила детей – пятилетнего Владика и трехлетнюю Настю. Те не слушались, баловались за столом. И так каждое утро перед тем, как пойти в детский садик. Благо сад тот располагался неподалеку, в тенистом дворике, да и плата за него оставалась пока еще относительно приемлемой. Как не хотелось отдавать детей в детсад, но выхода не было – ее родители в другом городе, а свекровь сама вся больная, ладно хоть на выходные к той выбираются втроем.

Одно время жили гладко, еще когда Сема, муж, был жив. Деньгу он зашибал хорошую, все-таки дальнобойщиком вкалывал. Она, эта работа треклятая, будь она неладна, и погубила ее соколика. Где-то на трассе напали на фуру какие-то отморозки, распотрошили, умыкнув весь груз. А перед тем отметелили водителей почем зря – напарник выжил, а Семена обрядили в белые одежды, положили в домовину и снесли на погост.

С тех пор все и пошло кувырком. Но Маша крепилась, на ней две живые души, родные кровиночки, плоть от плоти ее и Семы.

Тем же вечером на оживленном пятачке проспекта, у гостиницы «Центральная» тусовались проститутки, завлекая клиентов до предела оголенными ногами, глубокими вырезами блузок, под которыми не наблюдалось бюстгальтеров, и ярким макияжем.

Восемнадцатилетняя Лика в короткой юбочке, колготках из лайкры и тонкой маечке прохаживалась по кромке тротуара. Рядом курила длинную сигарету, выпуская дым колечками, тридцатилетняя Маша, разукрашенная с помощью косметики под женщину-вамп. Она была облачена в обтягивающие стройные бедра и тугие ягодицы брючки и блузку с декольте, сквозь которую, как и у напарницы, вызывающе просвечивали темные соски. Неподалеку маячили их товарки.