Юрий Карчевский - Схватка с чудовищами

— Где Краковский? — спросил он Федора.

— Бежал твой Краковский.

— Где Егор Богачев?

— Жена увела твоего Егора. Ну, а теперь ты на чьей стороне и за кого воюешь? — спросил его Федор.

— Много знаешь, Федор!

Зиновий выхватил пистолет, но вдруг заметил Ивана и Людмилу. Все трое встретились взглядами.

— Оставь, Зиновий, — приказал Лиханов. — На это есть суд.

Зиновий не подчинился и разрядил в Федора часть обоймы.

— Это человек лютой злобы ко всем нам, ко всему советскому, — объяснил он свой поступок. — До суда он такое натворит…

Сергей конвоировал Анну и Егора Богачевых. Вел их по лесной тропе, держа винтовку наперевес. Поторапливал.

— Ихтиозавры, вперед! Соотечественнички, черт бы вас побрал.

— Сам ты — ихтиозавр! — парировал Егор. — Ведешь и веди, а оскорблять не имеешь права.

— Ты нас доставь к лейтенанту Буслаеву. Только он может знать, кто мы такие, — сказала Анна. — Али ты на расстрел нас гонишь?

— Приказано доставить живыми, а то бы…

На тропу вышел Зиновий. Он и Егор узнали друг друга. Зиновий подошел к Сергею.

— Не все ли равно, где прикончить этих гадин.

— Иди своей дорогой!

— Если ты, Сергей, не всадишь пулю этому бандиту, моя рука не дрогнет пришить его к земле!

Егор Богачев не слышал этих слов, но его охватило беспокойство. Зиновий направил ему в затылок автомат. Сергей силой отвел его ствол в сторону.

— Отстранись! Не посмотрю, что свой, так и влеплю!

Зиновий отшатнулся, и его автомат дал короткую очередь.

Пули прожужжали над головой Егора и Анны, Анна от испуга упала.

Зиновий ехидно подмигнул Сергею.

— Дружков спасаешь. Запомним!

— Спаситель ты наш ненаглядный, — вцепилась Анна в руку Сергея и, опершись на нее, поднялась с земли.

По лесу, утопая в снегу и путаясь среди валежника, устало брел Джапаридзе и два его бойца.

— Не брани, оперативник. Для Краковского в этих лесах любая лощина — дом родной, что для меня — горы Кавказа, — сказал капитан. — Упустил я его, бестию.

— Упустил?.. — Буслаев не мог простить этого ни ему, ни себе. — Дважды ушел от нас! На этот раз мы могли бы покончить с ним, взорвав вместе с бункером. Но я не мог на это пойти: пострадал бы Лиханов. Да и Краковский мне нужен живой, а не мертвец.

— Если бы не твой приказ брать живым, моя пуля давно сразила бы этого гада. А так, сколько горя он еще принесет людям.

— Но мы его непременно изловим. Не может он быть хитрее нас с тобой. И сделаем это в ближайшие же дни. Я сам зол на него.

Откуда ни возьмись появился запыхавшийся Григорий, с беспокойством доложил:

— Товарищ лейтенант, там Сергей Егора и Анну Богачевых ведет. Зиновий рвется застрелить их, между ними потасовка идет.

— Зиновий Аверкин? — переспросил Буслаев.

— Я был совсем близко от них, но они меня не видели.

«Стремится избавиться от свидетелей», — пронеслось в голове Антона.

— Трус своей тени боится. Веди меня туда! Нельзя допустить произвола! — О Грише подумал: молоко на губах не обсохло, а поступки совершает, как взрослый…

Ночью позвонил генерал Петров. Как бы оправдываясь, сказал, что дела не позволили ему приехать и лично руководить боевыми действиями. Поинтересовался, как прошла операция: узнав, что Краковскому и на этот раз удалось бежать, обматерил Буслаева, назвал бездарем и трусом.

В заключение разговора в который раз пообещал разобраться с ним в Москве и сделать надлежащие выводы. Не преминул сказать, что вынужден возвратиться в столицу, поскольку без него застопорились многие оперативные разборки, забуксовало следствие, в простое находится Особое совещание, [4] Внесудебный орган, выносивший приговоры советским гражданам заочно, без участия сторон — обвиняемого, защитника, государственного обвинителя. чем особенно обеспокоен Лаврентий Павлович…

Разговор с генералом Петровым, его угроза «сделать надлежащие выводы» в отношении его персонально вывели Буслаева на какое-то время из колеи, но он не имел права расслабляться, мобилизовал волю и продолжал свое дело. В который раз анализируя ход операции по разгрому банды Краковского, он приходил к выводу, что следовало действовать более решительно. Лиханову это никак не повредило бы, тем более что Федор Рябинин был предупрежден и сам укрыл бы его от жаждущих его крови. Тот, безусловно, понимал, что спасая Лиханова, он спасает и свою жизнь. Теперь найти главаря банды куда сложнее, но не опускать же руки…

Буслаева посетил пожилой мужчина, которого он тут же узнал.

— К вам можно?

— Да, да, конечно, товарищ Заринь! Заходите!

— Ох, и память у вас! — произнес старик, рассмеявшись. — Я еще тогда, на масленице в доме Рябининых, догадался, что вы и есть лейтенант Буслаев. Но я никому не высказал своего предположения. Пойдут кривотолки разные.

— Садитесь, пожалуйста. На диване вам будет удобнее.

— Я по государственному делу.

— Рад выслушать вас.

— Зверствует Краковский. И людей-то всего ничего осталось с ним, а ведь создает видимость, будто их черт-те сколько! Там подожжет дом. Здесь скотину отравит, а то и колодец. А в третьем месте и вовсе активиста Советской власти прибьет да еще записку издевательского содержания оставит. А сегодня ночью он совершил расправу над нашим парторгом Зоей Игнатюк. Детишки сиротами остались. Отец на фронте погиб, а мать в мирные дни убили.

— Упустили мы тогда Краковского, — с чувством досады произнес Буслаев. — Да и есть люди, которые поддерживают его — кормят, укрывают, снабжают боеприпасами. Но ему все равно не уйти от ответа за свои преступления — прошлые и настоящие. Жаль Зою. Я знал ее. Славная была женщина. За нее он дорого заплатит.

— Помните Михея Брагина? Такой усач по прозвищу Михей Пивная бочка. У Марты Рябининой тогда в гостях был. Не можете не помнить. Все говорил, власть ему советскую подавай, но чтобы без коммунистов!

— Вспоминаю.

— Займитесь им поплотнее. Не пожалеете.

— Он имеет наемную силу. Считается кулаком. Вам следует обратиться в поселковый совет.

— Тут дело политическое и даже уголовное.

— Вы располагаете фактами?

— Ох, и демократию вы разводите, товарищ лейтенант! Брагин перед фашистами пресмыкался. Работал на них вместе с сыновьями. Продовольствием снабжал офицерскую столовую. Сыновья в полиции служили, облавы устраивали. А сейчас у него Краковский бывает. Его видели выходящим из дома. Да и не один он…

— Спасибо за подсказ, товарищ Заринь.

Вошел Лиханов. Он был бледен, худ, но уже в строю.

— Как чувствуешь себя, Иван? — поинтересовался Буслаев.

— Есть что-нибудь горячее, куда бы я мог приложить руки? Извини, дядя Заринь, не заметил.

— Слыхивал, что в «медвежьей берлоге» побывал. Как выдержал-то? Как здоровье?