Нисио Исин - Tsubasa Tiger

Даже к действиям Огненных Сестёр, Карен-тян и Цукихи-тян, на которых он неустанно жаловался с ужасающим выражением лица, он относился как к полной ерунде, перепевке его собственной учёбы в средней школе.

Нет, по тому, что эти двое рассказали мне, в средней школе Арараги-кун был намного опаснее. Его внеклассные занятия нарушали закон. Более того, не будет преувеличением сказать, что он специально боролся против законов. С трудом верится, что он дожил до старшей школы. И потому я не просто удивляюсь – я восхищаюсь им.

Но пусть он и занимался одним и теми же вещами в средней и старшей школах, его мотивация претерпела значительные изменения.

Что случилось? С весенних каникул он категорически отказывался об этом говорить, и сейчас никто из его друзей, включая меня, не знал причин. Но, похоже, в голове Арараги-куна что-то щёлкнуло, когда он учился в первом классе старшей школы.

Можно сказать, что именно поэтому он «стал ошибкой», как он сам говорит.

…Он намеренно преувеличивает, так что, наверное, он просто говорит о том, что перестал учиться. Нет закона, гласящего, что личность человека может меняться только после значимых инцидентов.

Но с изменениями или без, Арараги-кун всё равно оставался Арараги-куном.

Даже безразличный Арараги-кун, которого я впервые встретила, бывший результатом тех самых изменений, всё равно был собой.

Независимо от того, как он менялся, он оставался Арараги Коёми.

Так что это просто воспоминания о том времени, когда Арараги-кун учился в средней школе, когда он был ярче, активнее и вспыльчивей – времени, о котором он сам уже забыл. То, что он поступил в старшую школу и успокоился – вполне нормально.

Всё, что он делал.

Было просто.

Нормальным.

Или возможно.

Весенние каникулы и Золотая Неделя.

Дела Сендзёгахары-сан, Хатикудзи-тян, Канбару-сан, Сенгоку-тян, Карен-тян – всё это было ерундой по сравнению с тем, с чем он столкнулся в средней школе.

И даже сейчас, в этот самый день, он что-то делал.

В какой-то момент я влюбилась в него – но эту историю я расскажу в другой раз.

Мы что, снова пропустили главу?

Что происходит?

Не могли же мы пропустить номер 13 из-за суеверий. Как-то раз Арараги-кун говорил, что понимает неизбежность пропуска цифры 13. Но при этом он задавался вопросом, какой властью обладал тот, кто впервые придумал пропускать 4 из-за ассоциаций со смертью. Однако это не значит, что 13 нужно пропускать просто так.

Ну, поскольку мне это не мешает, просто забудем. Проснулась я далеко за полдень.

Никто меня не разбудил.

Как и говорила Сендзёгахара-сан, здесь я спала намного спокойнее. Глубокий, тихий сон, казалось, унёс пласты усталости, покрывавшие мою душу.

И я была немного удивлена, когда проснулась и увидела спящее лицо хозяйки дома.

Нет, не немного. Я, честно говоря, сильно изумилась.

Это можно было назвать представлением.

Её черты были ужасающе идеальны. Похоже, красивая девушка с закрытыми глазами может выглядеть совершенно не так, как с открытыми.

Сендзёгахара-сан выглядела так, словно она была сделана из фарфора, но в то же время, в отличие от произведений искусства, она была очаровательна. Моё сердце забилось чаще.

Тук-тук-тук-тук.

Усталость исчезла, но после такого резкого увеличения давления спать я больше не могла.

Так Арараги-кун был единственным, кто наслаждался её спящим лицом, ха.

Я покраснела как рак, стоило лишь малейшему кусочку мыслей «для взрослых» попасть в мой разум.

Я веду себя как дура.

Я и есть дура.

…Или нет.

Пока у Арараги-куна не было монополии на её лицо – Сендзёгахара-сан жила со своим отцом.

Тем, кто видел спящее лицо своей дочери больше, чем кто-либо другой.

Тем, кто присматривал за ней больше, чем кто-либо другой.

– Ладно…

Ох.

Внезапно Сендзёгахара-сан открыла глаза.

«Вернулась к жизни» опишет этот момент лучше, чем «проснулась».

Или, скорее, «включилась».

Активировалась.

Похоже, Сендзёгахара-сан тоже была не из тех, кто может пребывать в «полусне». Хотя по её внешности можно предположить, что она страдает от пониженного кровяного давления.

Но, судя по всему, связи между низким давлением и пробуждением не было.

На эту тему вспоминается только низкое содержание сахара в крови.

– Доброе утро, Ханекава-сан.

– Доброе утро, Сендзёгахара-сан.

– Сейчас не очень-то подходящее время для этих слов.

– Верно. Неподходящее.

– Сколько времени?

– Эм-м… – повернув голову, я взглянула на часы, стоящие на шкафу. – Полвторого.

– Дня? Или ночи?

– Дня, конечно.

Сколько ты собиралась проспать?

Вспоминаем. После этого…

После этого я в самом деле приняла душ вместе с Сендзёгахарой-сан – впервые в жизни. Поэтому я сообщу лишь, что смущалась и чувствовала себя очень неловко. Всю инициативу Сендзёгахара-сан держала в своих руках. Её умелые руки говорили о том, что ей это не впервой.

Ей не впервой играть с девушками!

Вот о чём я думала.

После всего этого я не могла сидеть спокойно, поэтому сама начала её мыть.

Сидя в маленькой ванной, мы были полностью открыты друг перед другом. В буквальном смысле. Я не знаю, как лучше сказать, но, похоже, я перешла черту.

Да, если я стояла перед чертой, то точно её перешла.

Можно сказать, это был мой Рубикон.

По крайней мере, у меня больше не было причин сдерживаться рядом с Сендзёгахарой-сан. Она меня притащила силой, и я всё ещё чувствовала определённое нежелание оставаться в чужом доме.

Но после того, как она целый день обо мне заботились, я оставила сомнения.

Так мне показалось.

Я искренне так думала.

Кстати говоря, я очень давно такого не делала.

Что значит – быть искренней?

Что значит – думать?

Если я буду слишком много рассуждать об этом, получится полная ерунда.

Хотя, похоже, Сендзёгахара-сан сама огородила свое сердце высокими стенами.

В те времена, когда её по ошибке называли «аристократкой», она никогда бы не позволила мне остаться у неё или принять душ вместе. Да и бегать за мной по городу не стала бы.

Я думала о многих трудностях, которые она преодолела за эти месяцы, об их значимости

Насколько же я жалкая – вляпываюсь во все, но выбраться без чужой помощи не могу.

Да.

Я никогда ничего не делала сама.

Даже после хаоса Золотой Недели или в день перед Культурным Фестивалем.

Я не выросла.

Я не изменилась.

Поэтому я так сильно завидую Сендзёгахаре-сан – и в то же время она мне нравится, и я не смогу ненавидеть её.

Я искренне так думала.

Проплескавшись в душе с полчаса (нас никто не останавливал), мы вышли свежие и отдохнувшие.

Мы вытерли друг друга и надели бельё.