Глеб Исаев - «Травести»

— Ты как? — Негромко спросил Михаил Степанович, положив руку на плечо Ольге.

— А вы кто такой? — вскинулся «следак». — Почему входите без стука?

— Стучать тебе другие будут. А дело это теперь не ваше, — ткнул под нос следователю удостоверение гость. — Я забираю потерпевшую.

— Как скажете. — Понятливо согласился чиновник. Он, конечно, подозревал, что все кончится достаточно быстро, но не думал, что так скоро.

— Однако, я должен буду подать рапорт… — формально возмутился следователь, в душе даже довольный таким окончанием мутной истории.

— Конечно–конечно, хоть в ООН… — пробормотал Михаил Степанович. — Что случилось, Оленька?

— Поехала в магазин. Только вышла из машины, как кто–то подошел со спины, схватил за шею, приказал не дергаться. Сказал, что–бы ты не лез в это дело. Предупредил, что… иначе будет плохо. Я страшно испугалась. Он мне вдруг шею сдавил, и все вокруг исчезло. Наверное сознание потеряла. Очнулась — никого. Но он ничего не сделал. И не забрал ничего.

Михаил Степанович покосился на милицейского следователя: — Ты ничего не слышал. Видишь, она не в себе. У девочки шок.

Михаил Степанович заботливо обнял Ольгу: — Сейчас приедем домой, все будет хорошо, — обволакивал он ее убеждающими интонациями.

Мимо настороженных сотрудников райотдела Михаил Степанович прошел, не обращая никакого внимания. Увидев участкового, остановился. Внимательно глянул на лейтенанта: — Ты звонил?

— Спасибо. Я в долгу не останусь. — Старик торопливо заглянул в салон Олиной Ауди, выдернул из гнезда квадратик флешки, сунул лейтенанту ключи от машины и добавил: — Завтра, будь добр, пригони. Заодно и поговорим.

Они вернулись домой. Михаил Степанович накапал Оле успокаивающего, дождлся, когда уснет, накрыл теплым пледом, выключил свет и прошел в гостиную беззвучно шевеля губами не самые добрые слова.

« Вот и подергали тигра. — Михаил Степанович проглотил парочку прилагательных, подвинул ближе к себе ноутбук. — Посмотрим… Он ткнул пальцем, вызывая на экран прокрутку записи, сделаной регистратором. Промотал. Картинка, возникшая на экране заставила надолго задуматься.

Он еще раз всмотрелся в лицо человека, застывшего возле маленькой Олиной фигурки. Приняв решение, заглянул в спальню, убедился, что Ольга спокойно спит, и вышел во двор.

В город его автомобиль въехал под мигание желтых пятен светофоров.

Затеяная Михаилом Степановичем игра принесла неожиданый результат. Он узнал посланного для проведения акции человека. И теперь смог сопоставить все части головоломки.

Если участвующие в деле финансисты и чиновники были опасны гипотетически, то пославший головореза был опасен вполне реально. И опасен именно свом знанием деталей…

Организатор акции вернулся со службы домой поздно. Полковник зевнул, покрутил шеей, разминая затекшие позвонки. «День выдался длинный, суматошный, но плодотворный. За несложную операцию его счет пополнился весьма крупной суммой.

«По такому поводу не грех выпить, а потом и на боковую», — удовлетворенно подумал полковник. И внезапно напрягся, интуитивно сообразив, что в комнате кроме него кто–то есть. Медленно, стараясь не выдать себя, потянул руку к оружию.

— Стареешь, Павел. — произнес Михаил Степанович, выходя из–за приоткрытой двери. — Заигрался. Неужели совсем мозги отморозил?

— Да я не знал… — попытался, сознавая беспомощность отговорки, выкрутиться.

— Не гони пургу. Все знал, решил денег срубить, да заодно и прогнуться, — оборвал Михаил Степанович. — И виноватить сейчас некого. Ничего личного, но ведь ты, меня чуть лучше других знаешь. И тем не менее своего отморозка послал. Ты ведь на внучку мою руку поднял.

— Степа, ну ты чего? Какая внучка? Подумаешь, пугнули девчонку. Да и кто она тебе? Обычная кукла. Я ж в курсе, что твои все погибли. По твоей, к слову, вине погибли. Ведь это те, кого ты, Михаил Степанович — и выучил, создал, вылепил. В крепкую организацию, со всеми признаками спецподразделения, превратил.

— Про это до самой смерти помнить буду. — Михаил Степанович дерну щекой, поняв, что противник, ударив по самому больному, пытается вывести его из равновесия, выиграть мгновения. — Но ты, ежели память такая хорошая, и о другом должен помнить. Село, откуда эти бандиты пришли, я после дотла сжег.

— Да при чем тут бандиты? Обычные пешки. А кто ту операцию планировал? Это просто случайность, что там тво… — полковник мотивировано поднял палец, словно желая указать на стоящего в пяти шагах от него, и резко рванулся в сторону, выхватывая на лету оружие. Не успел. Запнулся, словно угодив ногой в сеть, и медлено сполз на пол, глотая воздух, как выброшеная на берег рыба.

Утром, когда закоченевший труп найдут, любая, даже самая дотошная экспертиза определит ставший причиной смерти: Обширный инфаркт.

— Да, это случайность. И погибли все. Но эта девочка — моя внучка. — Произнес дед, глядя на безжизненное тело.

Он тихонько приоткрыл входную дверь и вышел из квартиры.

Михаил Степанович ничуть не сомневался в целесообразности своих действий.

Полковник был единственным, кто знал его раньше, и сейчас вполне мог вычислить, догадаться об истиной сути коротавшего старость в далеком сибирском городе пенсионера. Ликвидация была необходима, и диктовалась логикой».

«А как хорошо начиналось… Вызывают в Москву… — цитата из советской еще комедии, ставшая его присказкой, могла стать прологом к той, уже ставшей историей, глобального масштаба операции.

Начало девяностых ознаменовалось неконтролируемой лавиной криминально–коррупционного «беспредела». Регионы, получив столько самостоятельности, сколько смогли унести, потеряли не только меру, но и остатки здравого смысла. То в одном, то в другом регионе начали возникать, и не на пустом месте, разговоры об автономии. Москва далеко. А у нас все свое. Так зачем делиться? Деньгами, властью. Остановить эту криминально–чиновничью вакханалию можно было только одним способом: противопоставить им беспредел государственный.

Первый опыт создания такого противодействия был обкатан на самой окраине России. Дальний Восток — регион, практически отрезанный от центра. Слабоуправляемый, самодостаточный близостью высокоразвитых экономик Японии, Кореи и Штатов. И, кроме того, питаемый огромным рынком только начавшего подниматься Китая, привел к такому шальному притоку реальных возможностей и средств, что медлить было нельзя.

Могли местные органы противостоять нашествию криминала? Увы, однозначно, нет. Контора, да и МВД, состоит из живых людей. Людей и их семей. У каждого дети, близкие. А дешевый китайский ТТшник, хотя и годится всего на один–два выстрела, но стоит копейки, а человеку достаточно и одной пули. Но не только страх, но и желание жить по–людски. Легко представить, что испытывал обычный, воспитанный на продукции АвтоВАЗа человек, впервые увидев, к примеру, японский «Краун». Легковушка восемьдесят четвертого года в девяностом стоила в Стране восходящего солнца копейки, а оборудована была так, как и в наше время не многие машины люкс–класса европейских производителей. Электротабло, кондиционер–холодильник, круизконтроль, электрическая регулировка сидений, не говоря о ходовых качествах, недоступных ни одному российскому автомобилю того, да, наверное, и сегодняшнего времени. А видео, аудио аппараты, телевизоры метровой диагонали, не говоря о хорошей, качественной одежде… И это все в девяностом. И валяющаяся бесхозно валюта. Икра, рыба, лес, техника. Возможности получить все и сразу ломали, что говорить, многих и не самых плохих…