Андре Лори - Искатели золота

Сначала Колетта не хотела верить, что это золото. Но Жерар объяснил ей, что оно попадается именно в таких местах и в таком виде.

— В таком случае, — сказала она, — если здесь так много слитков, значит, они происходят из ближайшей скалы?..

— Эти горы могут быть и далеко отсюда, но несомненно, что в них-то и находятся главные залежи, и если поискать хорошенько, то их, конечно, можно найти.

— Мне кажется, что ради этого стоит потрудиться!

— И я того же мнения. А так как нам пока спешить нечего, то я вместо купания исследую речку вверх по течению.

Не успел Жерар пройти ста шагов по левому берегу реки, как увидел устье потока, загроможденного камнями, образующими целую гору, среди которой выделялась белая полоса, блестя от солнечных лучей; он теперь ясно различил жилы и как бы разветвления самородного золота. Поток свободно спускался с одной скалы на другую.

Что же касается белой полосы, это была одна из самых красивых рудных жил, состоящая из стекловидного Кварца. Теперь было ясно, что попадавшиеся слитки были именно отсюда.

Жерар поднял камень и с помощью его насилу отколотил кусочек кварца, который спрятал себе в карман. Затем, утомившись этой прогулкой и работой, он вернулся к сестре и показал ей образчик.

Все согласились, что это было действительно золото. Но в данное время оно не имело для них никакого значения, и минуту спустя все забыли о ценной находке.

Жерар вспомнил о купании и, заметив недалеко от лагеря небольшой природный бассейн, окруженный деревьями, пошел к нему и влез в воду. Плескаясь там и кувыркаясь, мальчик наткнулся на какую-то неподвижную массу, которую принял сначала за обломок скалы, торчавший на поверхности. Но предполагаемая скала оказалась громадным носорогом, которому весьма не понравилась такая фамильярность купальщика. Он повернул свою страшную голову, зевнул, разинув отвратительную пасть, и собрался накинуться на незваного пришельца.

Но Жерар не растерялся. Он изо всех сил поплыл к берегу. Борьба была бы слишком неравной, и осторожность никогда не повредит.

Но животное, разлакомившись такой редкой дичью, пустилось за ним в погоню, образуя на воде пену вокруг своей чудовищной головы. Злополучный купальщик почувствовал уже его влажное дыхание у своих ног, когда, сделав последнее усилие, выскочил на берег… В ту же минуту и носорог вылез из воды и уже наклонил голову, чтобы подхватить своего противника. Жерар, видя, что он погиб, машинально схватился обеими руками за рог страшного зверя, который подбросил его как перышко. Жерар выпустил из рук точку опоры, перевернулся в воздухе, как флюгарка, и очутился на мокрой спине животного; между тем носорог, обезумев от непредвиденной ноши, бежал наобум, давя все по пути и оглашая воздух своим рычанием.

Жерар, сидевший на его шее и сжимавший ее своими коленями, как тисками, крикнул своим друзьям, чтобы те береглись, сам же ждал момента спрыгнуть на землю, боясь расшибиться о дерево, на которое носорог мог наскочить, несясь как вихрь со своим всадником.

Наконец Жерару удалось соскользнуть на землю; он не ошибся в своем расчете: носорог по инерции мчался вперед и, будучи в не состоянии остановиться, сильно хлопнулся о дерево и заревел от боли. Затем, повернувшись, он как молния налетел на своего противника.

Но в эту самую минуту показался Голиаф. С поднятым хоботом и налившимися кровью глазами он бежал на помощь к своему другу. Не успел носорог опомниться, как его повалили и затоптали ногами; слон был великолепен в своем гневе и ненависти!

Носорог наконец поднялся и укусил его в грудь. Голиаф еще раз помял его. Слышался треск костей, отрывистое дыхание обоих животных, прерываемое гневным рычанием; земля дрожала под их ногами; на желтом песке образовались пятна крови.

Наконец Голиаф победил. Он выпрямил хобот и испустил резкий торжествующий крик, точно приглашая своих друзей полюбоваться на чудовище с разорванной грудью и размозженным черепом; носорог вздрагивал в последних конвульсиях.

Победитель тоже был опасно ранен; он исходил кровью от укуса в грудь и удара рогом в живот. Колетта, вся в слезах, сделала ему перевязку. Голиаф, дрожавший еще после борьбы, показывал свою радость и гордость маленькими отрывистыми криками. Пришлось отложить путешествие, потому что слону нужно было дать время поправиться.

Отказавшись от пищи, слон углубился в чащу, где среди массы деревьев нашел маленький кустик, листья которого принялся жевать, чувствуя инстинктом, что это растение заключает для него целебные свойства.

Жерару хотелось узнать, какой вкус оно имело; попробовав его, он почувствовал во рту сильную горечь, из чего заключил, что это средство противолихорадочное, подобное хинину, а потому он нарвал его на всякий случай.

Странная вещь, Голиаф точно стыдился своей болезни. Он нарочно стал избегать общества своих друзей, явно показывая им, что хочет лечиться сам. Тогда они перестали тревожить его.

Через три дня он показался, по-видимому, совершенно здоровый. Лихорадка пропала, раны заживали, и вообще по всему было видно, что он хочет отправиться в дорогу; а потому и путешественники двинулись, делая в сутки не более пятнадцати-двадцати километров.

Но здоровье Голиафа сильно пошатнулось. Он не только потерял свою прежнюю веселость, но стал еще худеть с каждым днем и совсем лишился аппетита. Путешественники решили, что с ним сделалась та неизвестная болезнь, от которой гибнет скот в Африке и в борьбе с которой ветеринарное искусство оказывается бессильным.

Чтобы не утомлять его, на него садились только по двое, но Голиаф волновался, когда не видел Колетты около себя и когда она не сидела на его спине, поэтому она должна была все время находиться перед его глазами.

Однажды утром, когда наши беглецы проходили по открытому месту, отделявшему их от леса, где они собирались остановиться, они увидели себя окруженными толпой громадных негров, вооруженных копьями и щитами. Все они разом вскрикнули и бегом устремились на путешественников.

Оставалось одно спасение: не увезет ли их Голиаф с прежней скоростью. Переглянувшись между собой, они все пятеро вскочили на него, и Колетта шепнула ему.

— Еще одно усилие, Голиаф мой, или мы погибли!

Выйдя из своей апатии, животное пустилось бежать во всю прыть. Негры неслись вдогонку за ними, пуская им вслед стрелы, из которых одна попала в бок Голиафа. Жерар тотчас же вырвал ее, но слон как будто и не почувствовал этой раны; он побежал еще быстрее и настолько опередил негров, что те казались маленьким облаком пыли. Беглецы приехали в лес и подумали, что они спасены еще раз.

Но вдруг Голиаф споткнулся, зашатался, замедлил бег и повалился.