Макар Сарматов - Не имей сто рублей

— Хорошо, так и сделаем, и прямо сейчас. Надо спешить.

— Тогда собираемся, — сказал Шакур и начал переодеваться из светлых одежд в более тёмные.

Когда мы собрались, я ещё раз напомнил парням — не встревать в драку.

— Дождитесь нас обязательно, и мы вместе устроим им баню.

— Хорошо Волк. Аллах с вами, — сказал Батур и пожал мне руку.

Пробирались мы окольными путями. Нам много раз приходилось подниматься на скалы и спускаться по узким тропкам. Я спешил и от этого задыхался из-за разрежённого воздуха, поэтому уставал больше нужного. Приходилось делать частые остановки. Но чуть позже, когда я успокоился и стал трезво мыслить, скорость наша увеличилась. Я определился с целью и любыми способами собирался её достичь. К заброшенному кишлаку мы подходили ближе к вечеру. На подходе нас перехватил наблюдательный пост. Шакур обменялся с ними несколькими фразами, смысла которых я не понял, и нас пропустили.

Уже в кишлаке нас окружила толпа. Люди, видя что я не местный, готовы были кинутся на меня с палками и камнями. Но Шакур, рыча, всех отталкивал. Неожиданно толпа раздвинулась, и мы уперлись в тех стариков. Толпа мгновенно умолкла. Шакур начал объяснять кто я такой, но старики, поняв, что кишлак обыскивали из-за меня, сказали, что отдав мою персону американцам, отведут беду от кишлака. Шакур встал на дыбы, как норовистый конь, и готов был рвать и метать. Я же не дёргался, если бы начал вякать, точно разорвали бы. В итоге, Шакуру удалось объяснить, что я тот самый шурави, что привёл колонну с врачами, когда началась эпидемия. Один из стариков поднял руку вверх, толпа вновь успокоилась. Он подошёл ко мне и стал внимательно рассматривать мое небритое лицо. Потом прокашлялся и сказал:

— Я тебя помню, ты приехал на первых броневиках и привез моего родственника Ашура.

Теперь уже мне пришлось облегченно вздохнуть и пересохшим горлом сказать:

— Тогда нам есть о чём поговорить.

Старик шикнул в толпу и у людей сразу стали появляться более важные дела. А нас с Шакуром пригласили в одну из уцелевших хижин.

Разговор затянулся до поздней ночи. Я рассказал о своих планах, об арсенале и о том, как можно выкурить американцев. Узнал, что председатель совхоза Сертакураев ещё жив, и они поддерживают с ним связь. Ашур-аку схоронили два года назад, после его дня рождения. Ему было 103 года. Узнал все последние новости Афганистана, от цен на оружие до калыма за жену. В конце концов, видя моё уставшее лицо, они отправили меня спать, а сами продолжили гонять чаи. Утром, вернее сказать, днём, меня разбудил Шакур, принёс мне поесть и сказал, что нас ждут старейшины. Я быстро освежился, проглотил обед, и мы пошли в хижину стариков. В комнатушке, полной дыма от кальяна, забитого чарзом (гашишем), я машинально пригнулся. Дым под потолком казался таким плотным, что я побоялся удариться. В общем, прыгнул я на циновку без приглашения, надышаться наркотическим дурманом мне совсем не хотелось.

Сидевший рядом со мной старичок, пыхнул дымком и передал мне трубку кальяна. «Во, попал! Тоже мне, индейцы местного разлива, трубку мира мне предложили», — подумалось мне.

Я взял трубку, сделал вид, что затянулся и передал её назад, старикашке. Не то чтобы я никогда не курил эту дрянь, просто всему своё время. А сейчас мне не хотелось расслабляться.

Старик, с которым мы вчера разговаривали, сказал:

— Вечером пойдёте через реку.

Я удивился и спросил:

— С кем? Я вроде один собирался?

— Шакур пойдёт с тобой, тебе помощь понадобится и нам так спокойней будет. Вы же с ним друзья? Не так ли?

— Разумеется, друзья. И даже больше. Но там мир, который он не знает.

— А ты на что? Научишь.

— Хорошо. Когда выходим, и кто нас там встретит?

— Выходите сейчас. Вам надо попасть на южный пост в дом рыбаков, напротив старой заставы. Там по знаку переплывёте реку, и вас встретит Фарох-Ака.

— Это кто такой?

— Ваш знакомый председатель.

— Понятно, тогда нам надо торопиться. Кстати, есть во что переодеться?

— Фарох всё даст. Аллах вам в помощь.

— Да прибудет с вами милость Аллаха, — сказал я и вышел из этой курилки.

Шакур ждал меня уже возле входа, собранный и с моими вещами. Я быстро всё закинул на себя, и мы пошли в пункт назначения. Жители прощались с нами, желая удачи и благословляя.

Через опустевший Маручак мы прошли без приключений. Заглянули в дом к матери Шакура, попытались уговорить её уйти, но она наотрез отказалась. Сославшись на больные ноги и жару на отрытом месте. К вечеру мы пришли к южному посту. В рыбачьей сторожке нас встретили добродушно, угостили чаем, но вопросов не задавали. И мы, со своими не лезли, хотя страсть, как хотелось узнать обстановку вокруг. Когда солнце пошло к закату, с берега нас позвали, мы вышли и увидели на том берегу, на кусте кусок белой материи.

Значит, пора нам перебираться. Оставив оружие и все остальные вещи на посту, разделись и полезли в воду. Я чуть не выругался во всю глотку, вода была ледяная. Всё, что можно, сжалось и подкатило к горлу, дыхание спёрло. Представьте себе контраст, нагретый до +40 градусов воздух и холодная, + 4 вода. Короче, на том берегу вылезали из воды два зомби с синими губами и крупно-пупырчатой кожей. Благо, Фарох-Аглы Сертакураев, мужик серьёзный, и встречал нас с двумя большими вафельными полотенцами. Мы растёрлись, как могли, и он сразу нам дал сухую одежду. Джинсы, майки и фланелевые рубахи с длинным рукавом. Сам он был одет точно так же.

— Обувь сами подберёте, я не знал ваших размеров, — сказал он и пошёл к заставе.

Мы босиком направились следом за ним. Застава обветшала, постарела с того времени, когда я её помнил. Но поддерживалась в рабочем состоянии, ремонтировалась и работала.

Даже беседка сохранилась, вот к ней мы и шли. Там лежала куча высоких ботинок с берцовой поддержкой. Я выбрал своего размера. Фарох подал мне пару носков, и когда я обулся, сказал ему:

— Ну, здоров, что ль, председатель?

— А вы, а ты …. Откуда меня знаешь?

— Я служил там и возил ваших врачей в Маручак.

Он присмотрелся ко мне, но всё равно не вспомнил. Да где ему, мы виделись всего пару минут на совещании и планировании выхода, да и лично с ним не общались.

— Не важно, — сказал я. — Главное, вы мне знакомы.

— Тогда, давай заново познакомимся, — сказал он.

— Я не против. Это — Шакур, — указал я на своего друга. — А меня все звали Волк.

— Волк? — председатель удивленно поднял бровь. — Что-то припоминаю, ты, кажется, командир головного дозора, что возил нашего Ашура?

— Он самый, — ответил я.

— Для вас мужики я просто — Фарох, — и он протянул нам руку.

Мы обменялись рукопожатиями и направились к его машине. Это был армейский тентованый УАЗ, без боковых стёкол на дверях.