Алексей Федосов - Лекарь

Черные глаза испуганно глядят на меня поверх ладони Ибрагима.

Присев на корточки чтоб быть с ним вровень, начинаю разговор, — Если ты не будешь кричать, он уберет руку, и мы поговорим с тобой. Не будешь?

Мальчишка усиленно замотал головой.

— Отпусти его. — Ибрагим убрал ладонь, и пацан сделал глубокий вздох, потом закашлялся.

Я подождал немного, — Как тебя зовут, и зачем ты идешь за нами?

— Асхат. Я слышал как вы, уважаемый эфенди разговаривали с кривым Фаттахом….

— Это кто такой?

Он посмотрел на меня с легким недоумением, — Ну, он чайханщик.

Я кивнул головой, соглашаясь. — Продолжай.

— Так вот, я слышал, что вы спросили про дом, который вы хотели купить. — И скосил глаза на Ибрагима, — А этот дед мне нож показал и страшную рожу скорчил. Ну, я отошел, подождал, когда вы пойдете, и побрел вслед за вами.

— Ибрагим отпусти его.

Асхат отпрыгнул в сторону и, поправляя одежду, с обидой в голосе сказал, — Ну вот, порвал. Опять штопать.

— Матери отдашь, зашьет.

— Когда? Она с утра до ночи занята.

— А отец есть?

— Не — а, ушел с караваном, как мама говорила, да пропал.

— А кем он был?

— Он был великим воином, — Говоря это, мальчонка даже подрос слегка.

— Так что ты говорил про дом и с твоего позволения я встану, годы не те чтоб на корточках сидеть, ноги затекают. — Я выпрямился и огляделся. — Послушай. Может, подскажешь, где можно перекусить, я б сейчас половину барашка съел бы в один присест.

И повернувшись к Ибрагиму, подмигнул, — А ты как, не против плова, с жирным теплым соком, чтоб сало стекало по руке, в которой ты держишь горсточку риса.

Он включился в игру, — На столике лежит сладкий изюм, с инжиром, поломанная на кусочки лепешка, рядом с ним плошка с сыром и маленький кувшинчик с лябан хамид.

Я повернулся к Асхату и заметил, как он судорожно сглотнул слюну, — Я даже приглашу тебя за наш стол и мы там спокойно поговорим. Тебе ни что не угрожает, можешь идти впереди. Ну как?

— А как вы посмотрите на свежий Хумус, который только сегодня утром сделала мама в придачу ко всему будет Мишна, Шинклиш и мой любимый греческий Гирос. Всё это будет в уютной беседке увитой растущим виноградом. — Довольно бойко он назвал яства.

— Звучит заманчиво. И где это райское место, где подают такие вкусности?

— Пойдемте эфенди, я провожу, — С этими словами он обогнул, стороной нас, видим все таки не доверяя и пошел по переулку. Через пару шагов он оглянулся и увидев что мы идем следом пошел дальше.

Всё оказалось буквально в двух шагах, мы прошли прямо шагов двести свернули направо и через два дома уже были на месте. Это оказалось гораздо ближе чем то, куда нас послал чайханщик.

Асхат ждал нас, приплясывая на месте, от нетерпения и когда мы подошли, исчез в распахнутой калитке и со двора донесся его звонкий голос, — Мама! Мама! Иди сюда, скорей.

Перешагнули порог и оказались в довольно чистом, дворике. От дома нам навстречу спешила молодая женщина, не останавливаясь она сделала замечание, — Асхат, я тебя просила, не кричи так, у меня чуть сердце не остановилось, думала с Таймураз беда случилась.

Остановившись напротив, она поклонилась — Ассалам алейкум.

— Уа алейкум ассалам, — Ответили мы в один голос.

И наступило молчание, этот поганец, исчез в доме, а трое взрослых стояли и не знали с чего начать разговор.

Только я собрался заговорить, как меня опередил Ибрагим, на незнакомом языке он сказал несколько слов, женщина ему ответила, но медленно, с трудом подбирая слова. Помолчав продолжила, — Я уже и не помню как звучит речь родная, давай лучше так говорить, да и твой господин….

Ибрагим сказал что-то резкое, от чего её лицо пошло пятнами и она забормотала невнятно, и низко кланяясь, посмотрела в мою сторону.

— Ибрагим, — Я повернулся к нему, — Ты что ей сказал?

— Пустое. — Отмахнулся он от меня и снова продолжил говорить на своем наречии.

Я постоял, посмотрел на них, ни чего не понятно и от нечего делать стал осматриваться вокруг. Углядел за углом дома, краешек чего то зеленого, отойдя на пару шагов, оглянулся эти двое стоят и болтают. Передо мной открылась красиво сделанная лужайка, по искусно сплетенным из хвороста небольшим стенкам, карабкался виноград, создавая зеленую изгородь. От воткнутых через равное расстояние колышков к большому столбу врытому по середине, тянулись натянутые веревки, перевязанные между собой они были похожи на паутину. Я представил, как здесь будет уютно в летний день. От созерцания меня отвлек тихий шорох, раздавшийся позади. Оглянувшись я увидел маленькую девочку, севшую на маленькое крылечко, воспаленные, красные, глаза, такого же цвета мокрый нос, которым она шмыгала и бледное личико. Я подошел к ней и присел напротив, — Как тебя зовут?

Она посмотрела на меня серо-зелеными глазами, вытерла под носом маленьким кулачком, размазав содержимое по мордашке, — Айя. — И едва расслышал ответ.

За её спиной, в дверях появился Асхат, подхватил на руки и со словами, — Ты зачем встала, — хотел отнести беглянку в дом.

— Асхат. Подожди, — Остановил его. — Это твоя сестра?

Он кивнул головой и добавил, — Приболела немного.

— Не уходи, дай осмотрю, я лекарь и умею лечить.

— Не врешь?

Из-за угла послышалось похрустывание мелких камешков, и сначала показался Ибрагим, за ним следом шла, пока ещё безымянная для меня, хозяйка этого дома. Я как раз успел сесть на ступеньку и забрать девочку из рук Асхата и усадить себе на колени.

Увидев это, она бросилась к нам, с намерением забрать ребенка, но была остановлена Ибрагимом, — Он сможет вылечить твою дочь.

Айя, доверчиво прижалась ко мне, обхватила маленькими ручками. Мне не надо было ничего делать, я и так понял что с ней, очень сильная простуда, в груди хрипы и от маленького тельца исходил сильный жар.

Я посмотрел на Ибрагима, — Мне нужен мой мешок.

Он молча встал, на молчаливый вопрос женщины ответил кивком головы и окликнув Асхата ушел. Она подошла, встала рядом со мной и заговорила, — Давайте я её заберу, — И протянула руки.

Но девочка сильней вцепилась в меня и замотала головой, отказываясь идти.

— Как тебя зовут, — Спросил у женщины, а сам тем временем, стал поправлять спутанные, мокрые волосы, прилипшие к потному лбу.

— Айя, — Услышал ответ и переспросил, — Тебя. Как её зовут, уже знаю.

— По-вашему или, по-моему?

— Без разницы, можешь назвать имя, к которому привыкла. — Я глянул на неё.

— Господин….

— Просто Мухаммад, я видел, как ты разговаривала с Ибрагимом, значит ты тоже мой друг.

Ты с ним одного рода, племени?

— Нет, но он знает наш язык….

— Ты так и не назвала свое имя.

— Фадва. (имя производное от слова — самопожертвование)