Ирина Фельдман - Клуб негодяев

«Перестаньте на меня кричать, я не глухой», — так бы я ему сейчас сказал. Увы, раньше мне не хватало на это смелости, а как-то повлиять на прошлое невозможно.

Боже, как можно бояться того, кто даже вести себя достойно не умеет? Не буду доказывать, что во многом превосхожу мсье Марто, однако ничто не даёт ему права самоутверждаться за мой счёт. Ну и что, что он управляющий школы, меня он не уволит, несмотря на угрозы. Вот уйду я, а он останется с пьянчугой Пинсом и будет голову ломать над тем, как не прогневать очередную комиссию из города.

Путешествие от воспоминания к воспоминанию утомляло, и с каждым новым эпизодом из своей жизни я всё больше опасался остаться в таком состоянии навсегда. Ведь пока я в прошлом, мимо проходит настоящее. Я должен во что бы то ни стало проснуться!

Помещение было незнакомым. Небольшой, вполне опрятный подвал, заставленный стеллажами с различными колбами и пузырьками. Освещение в нём было хорошее, скорее всего, газовое или даже электрическое. Наверное, это очень важно для его владельца.

— Доброе утро, молодой человек.

Я обернулся на голос и увидел пожилого человека, вертящего в пухлых пальцах пенсне. Он смотрел на меня подозрительно ласково, почти с отеческой улыбкой, и словно ждал ответа.

— Что это за место? — я удивился тому, что снова могу себя контролировать. — Что вообще происходит?

Я неосторожно опустил взгляд и обомлел. Моё тело было прозрачным! Потеряв дар речи, я поднял перед собой серые ладони, сквозь которые просвечивался земляной пол. Нет, не может быть…

— Все поначалу пугаются, — заметил старик.

— Я… умер?

— Не знаю. Да и вам не всё равно?

— Что со мной произошло?

— Не знаю, — так же беспечно отмахнулся он. — Вас это не должно волновать. С этого дня для вас начинается совершенно новая жизнь. Прошлое теперь не имеет значения.

Я встал, чтобы подойти ближе к нему и наткнулся на невидимое препятствие, почти такое, какое использовала Ивана, когда я был вампиром. Под ногами ничего похожего на зёрна не оказалось. Я находился в круге с начерчённой по центру пятиконечной звездой.

— Выпустите меня.

— Даже не мечтайте, я за вас деньги заплатил, причём немалые.

— Кому? — от шока я не мог угнаться ни за одной мыслью.

Старик надел пенсне и стал медленно прохаживаться вокруг меня.

— Мда-а-а… Внешний вид неидеальный, но могло быть и хуже. Расслабьтесь. И не хмурьтесь, я хочу получше рассмотреть ваше лицо.

Да он сумасшедший!

— Я не товар!

— Дерзить не надо, я этого не люблю. Вы даже не представляете, какой вы счастливый, другим на вашем месте редко так везёт. Вы должны быть благодарны мне за то, что я выкупил вашу душу у демона.

— У какого ещё демона? — прошептал я, с ужасом вникая в каждое его слово.

— Эх, молодость. Душа бунтарская, а память короткая, — гадко хохотнул старик. — У того, кому вы её продали.

— Не было такого!

Он ухмыльнулся, покачал головой и взял с ближайшей полки синий гранёный флакон, безыдейно закупоренный пробкой.

— К чему эта бравада? Вы сейчас никто и ничто, всего лишь бесплотный дух. Если не хотите неприятностей, слушайте меня и перебивайте. Времени мало, а нас ждёт клиент. Всё, что от вас требуется — беспрекословное послушание. Повторяю — беспрекословное. Никаких споров и уж тем более вопросов не по делу. Вести вы себя должны гораздо прилежней, чем сейчас.

— Не то что?

Не запугает. Ситуация сложилась настолько плачевная, что усугубить её уже ничто не сможет.

— Думаете, что вам нечего терять? Напрасно, — этот тип показал рукой на полки, заставленные разноцветными флаконами. — Среди них есть и те, кто тоже решил показать характер. Вместо того чтобы оставаться среди людей, они бесконечно созерцают свою жизнь. Я человек милосердный и даю им второй шанс, однако его надо заслужить. Хотите ещё годик-другой провести в стекле?

Я невольно вздрогнул, представив, что недавно сам был помещён в столь крошечный сосуд.

— Хотите? — напирал старик.

— Нет.

— Вот и славненько. К сожалению, вам придётся ненадолго в него вернуться. До скорой встречи.

Не успел я и глазом моргнуть, как весь подвал сузился до одного синего флакона.

Как надоело быть беспомощным. Сколько можно позволять совершенно посторонним личностям глумиться над собой? За что мне всё это? Риторических вопросов у меня накопилось немало, и их было трудно отделить от более практичных мыслей. А они, как назло, не отличались оптимизмом. Господи, я же не мог умереть, я бы обязательно это заметил… Бред, какой бред. Даже думать об этом не хочу!

А думать мне некогда. Память любезно подкинула эпизод, в котором я без особой надежды на спасение бежал через еврейское кладбище в Праге. Даже зная, что в этой битве Филдвик потерпит поражение, было нелегче. Темно, везде надгробия, и чертовски болит изрезанная рука. Короче говоря, это не то, о чём приятно вспоминать и рассказывать друзьям.

С кладбища я переместился прямиком в поместье де Ришандруа. Здесь вроде всё тихо-спокойно. Никто не действует мне на нервы, как обычно. Только коридор слишком широкий, и картины отчего-то высоко висят… Обычное дело для памяти — вернуться в детство, когда мир кажется таким большим. Наверное, в тот день мужа Элен не было дома, иначе я не могу объяснить, почему осмелился устроить променад. Я бродил по коридору, как по картинной галерее, разглядывая, обрамлённые позолотой, полотна. Мне нравились те, что изображали животных, например, лошадей и собак на охоте, а портреты предков графа вызывали стойкую неприязнь. Не потому, что они состояли с ним в родстве, просто лица у них были слишком суровые и неприветливые. Злые, одним словом.

— Что… Что ты здесь делаешь?

Папа! Я кинулся на голос. Завернул за угол и встал у приоткрытой двери в кабинет. Да, у меня не получится с ним поговорить, но так хочется его увидеть.

— В чём дело, сын? Ты не рад меня видеть?

— Как ты проник сюда?

— Окно было открыто.

— Не паясничай, это второй этаж.

Заинтригованный, я затаил дыхание и припал к стене. Слава Богу, маленький Роберт тогда не прошёл мимо. Если меня не вынесет в другое воспоминание, я увижу главного виновника своих злоключений.

— Успокойся. Ты как будто дьявола увидел.

— Не сказал бы, что твоё общество приятнее.

Дети не умеют отличать мнимую опасность от настоящей, поэтому я зашёл внутрь. Вот и отец, жаль, что не вижу его лица.

Взгляд непроизвольно наткнулся на Родерика. Невысокий, абсолютно седой, он стоял напротив меня в расслабленной позе, опершись о стол. Только сейчас, будучи взрослым, я понимаю, как несолидно выглядел мой дед в почтенном возрасте. Странно наблюдать за старцем с юношескими повадками, даже дико.