Валентина Ососкова - Самый маленький офицер

Сиф вздохнул, бездумно глядя на улицу – просто ради ощущения, что ты здесь, в тепле, а не там, потом осторожно откинулся на спину, стараясь пристроиться так, чтобы не тревожить свою «царапину» под промокшей повязкой. Бинт набрал влагу и противно холодил кожу, мокрая футболка липла к телу, рука опять плохо слушалась, на малейшее движение отзываясь ноющей болью от загривка до локтя. Хотелось закутаться в тёплый шерстяной плед, чтобы он покалывал кожу, и с ногами забраться на диван – но пледа не было.

Зато был рядом Тиль, горячий, как печка – оставалось надеяться, что это не жар у него. Сиф привалился к другу боком и отхлебнул сладкий, как компот, чай. Сахар в забольский чай – последнее дело, конечно, но маленький офицер знал, что сейчас ему требуется именно горячее и сладкое, а о вкусовых предпочтениях думать не стоит.

Карин курил, изредка стряхивая серый пепел в предусмотрительно подвинутую официантом пепельницу, и был похож на вполглаза дремлющего дракона – когда выпускал из ноздрей или рта струю дыма и мельком глядел на Сифа с Тилем, а потом снова переводил взгляд на окно.

Дождь, пеленой туч окутавший город, стихать и не думал. По улицам уже не просто текли потоки – асфальт полностью скрылся под водой. Прохожие исчезли вовсе, редкие машины поднимали волны, а на поворотах – веер брызг, и только брехливая дворняга, сидящая на трамвайной остановке, невозмутимо гавкала на любое движение и с интересом обнюхивала водопад, обрушивающийся в сток.

Официант принёс счёт. Карин докурил третью сигарету. Последний глоток чая совсем остыл и просто не полез в горло. Сиф поставил кружку на стол, взглянул на сержанта и вдруг сообразил, что формально старше его по званию.

Это что – и решать тогда тоже ему? Неизвестно, конечно, что решать, но…

– Может, данунафиг, – этот «данунафиг» прозвучал одним, нераздельным словом, – этот дождь? На небе ни просвета – так что сидеть нам ещё с час, не меньше.

И замер: как среагирует Карин? Назовёт предложение глупостью или…

Карин повертел в руках третью сигарету, не запалил и убрал обратно.

– Можно, – кивнул он. – Мне-то что? Мне просто надо вас обоих благополучно проводить до номера и сдать с рук на руки полковнику Заболотину.

– Тиль? – маленький фельдфебель повернулся к другу.

– Что? А, пошли, если хочешь, – словно проснулся Тиль.

Губы Сифа сами собой неостановимо расползлись в улыбке. Тиль старше его на четыре года. Карин – вообще раза в два. А решать всё равно – ему. То ли старшему по званию, то ли просто… самому активному.

Глупо получается – но забавно.

– Пойдёмте тогда, – Сиф поднялся.

Тиль и Карин встали следом.

Город встретил их шуршащими, мокрыми объятьями и – подъезжающим, дребезжащим на дворнягу звонком трамваем. Словно поданная к крыльцу карета, вагон затормозил аккурат перед Сифом. Пропустив Тиля и Карина, маленький фельдфебель повернулся к дворняге:

– Ну, а ты чего? С нами?

Дворняга гавкнула, что, мол, не против, но тут дом, и водосток надо обгавкать, а ещё встречать и провожать трамваи заливистым, голосистым лаем – такие вот дела, без обид.

– Понял, – кивнул Сиф. – Удачи! – и юркнул в уже закрывающуюся дверь.

– Ну чего тебе пёс сказал? – спросил Тиль, вручая Сифу билет.

– Он здесь работает штатным гавкалой, – пояснил юный фельдфебель, пробираясь к окну через колени друга. Карин уселся за друзьями, достал из кармана пиджака книжку и погрузился в чтение. Сиф несколько раз оборачивался к нему, пытаясь понять, следит ли сержант или погружён в чтение, но каждый раз натыкался на вопросительный взгляд.

– Чего?

– Не, – мотал головой Сиф. – Просто.

– А, – кивал Карин и снова утыкался в книжку. Но Сиф знал, обернётся снова – снова наткнётся на вопросительный взгляд, даже несмотря на то, что Карин читал увлечённо, меняясь в лице, то и дело отлистывая назад и что-то перечитывая.

Сиф некоторое время сидел спокойно, потом не выдержал ощущения чужого взгляда и пробормотал себе под нос по-русски: «Жили были мышка-наружка и лягушка-прослушка…»

– Что? – отвлёкся от книги Карин. – Это вы мне?

– Не-не, ничего, – замотал головой Сиф, старательно удерживая на лице серьёзное выражение. Интересно, это сержант среагировал на знакомые слова или просто у него хороший слух?

– Я могу отсесть, если вам неприятно, – предложил Карин.

Сиф отказался, заверив, что всё в порядке, а взгляд, который сверлит затылок, нервирует вне зависимости от расстояния. Карин выразительно хмыкнул, на что юный фельдфебель пожал плечами, запустил руку в карман и коснулся завёрнутой в файл карточки. Интересно, что на ней? Сиф успел посмотреть не так уж и много, всего один список, небольшой, в несколько имён…

И среди них – «Скалеш Артём».

Правда, о нём Сиф спросил только в самом конце, когда позади остались и дождь, и трамвай, и небо, отражающееся в непросохшем асфальте, а в глаза били солнечные блики – повсюду, с мокрых окон и из луж, в брызгах от проезжающих машин и на раскинувшейся над городом радуге. Когда позади остались умытая дождём зелень двора перед гостиницей и неулыбчивые мужчины на входе, под чьими пиджаками намётанный взгляд маленького офицера различил кобуру пистолета.

Сиф спросил об Артёме уже заходя в лифт, надеясь, что Карин ни о чём не догадается. В конце концов, что такого в этом вопросе?

– Тиль… а кто такой Артём Скалеш?

Тиль вздрогнул, поперхнувшись воздухом. Поглядел на Сифа, потом мельком на Карина, подпирающего стенку лифта, потом пробормотал:

– Да глупый вопрос же… Кап это.

Сиф помедлил, потом сделал вывод:

– Да. Глупость спросил.

И больше пояснять ничего не стал – поднимался на третий этаж лифт недолго.

У дверей номера уже стоял Заболотин, скрестив руки на груди. Оглядел всех: укоризненно покачал головой, увидев, что Сиф весь мокрый, скользнул придирчивым взглядом по Тилю, потом кивнул Карину. Сержант столь же безмолвно кивнул в ответ и шагнул назад, в уже закрывающиеся двери лифта. Словно и не было его. Заболотин отстранился от стены, которую подпирал, и поинтересовался:

– Когда хвост заметили?

– В детдоме.

– Ясно, – доволен ли остался полковник, сказать было сложно. Может, по его мнению, Сиф должен был заметить «хвост» ещё на выходе из гостиницы. А может – не заметить вообще. Юный фельдфебель и не стал уточнять – пробормотал, что хочет поскорее переодеться в сухое, и проскользнул мимо командира в номер.

– Я чай поставил! – крикнул ему вдогонку Заболотин, и в голосе смешались скупое недовольство Сифовой безголовостью – отправиться под дождь в одной футболке! – и забота. – Выпей обязательно!

– Хорошо! – донеслось из комнаты.

Тиль медлил на пороге, пока полковник не повернулся к нему.