Коллектив авторов - Тайны тысячелетий

Это случилось во время его четвертого путешествия, когда он вместе с командой потерпел кораблекрушение у острова. Туземцы привели несчастных к своему королю и предложили им еду. Увидев, как его товарищи после трапезы впали в какое-то оцепенение, Синдбад заподозрил что-то неладное и отказался от пищи.

Дни шли за днями. Синдбад по-прежнему отказывался от угощения, в то время как его команда пировала и люди становились более тучными, а его спутников просто-напросто откармливали. Вскоре Синдбад догадался, что туземцы питаются человеческой плотью. В ужасе он бежал из каннибальской деревни. Проходя по полю, он заметил своих людей, стоящих на четвереньках и щиплющих траву под присмотром пастуха.

Возможно, источником всех этих странных небылиц, так же, как и рассказов о людоедских племенах, послужил гашиш, используемый в северной Суматре как приправа к пище.

Другой случай в пятом путешествии Синдбада также дает основания полагать, что это случилось на Суматре. Синдбад был схвачен в лесу сутулым, человекоподобным существом с грубой черной кожей. Оно питалось лишь фруктами и не могло разговаривать. И имя ему было — Старик Моря; вероятнее всего, это был «большой лесной человек Суматры — орангутан».

Здешние леса с великолепными высокими деревьями дали нам возможность найти подходящий ствол взамен сломанной поперечной балки. А бухта, где остановился «Сохар», оказалась просто кладом для морских биологов, где они собрали много образцов. В первой половине мая мы двинулись дальше по Малаккскому проливу, в Сингапур.

Слухи о нашем путешествии опережали нас, вот почему нас встретил старший лоцман бухты Сингапура. Он поднялся на борт в накрахмаленной форме с картой и переговорным устройством.

— Я ваш лоцман, — заявил он важно, а потом осмотрел наш трехметровый румпель. — Но я совершенно не представляю, как мне управлять вашим судном. — И тут же сообразил: — Лучше, я буду указывать вам направление, а вы уж сами поведете корабль.

Когда «Сохар» торжественно входил в Сингапур, у штурвала находился Мусалам. Дюжина океанских гигантов стояла в стороне и пропускала наше судно.

Толпа приветствовала нас в порту китайскими и малайскими песнями и танцами, затем последовали бесчисленные пожелания чувствовать себя в этом городе как дома.

Это была хорошая мысль, но мы не могли оставаться здесь долго. Я планировал, что следующий этап плавания «Сохара» будет и завершающим — переход от Сингапура через Южно-Китайское море до цели путешествия, порта Гуанчжоу, или Кантона, в Китае. Я хотел извлечь выгоду из сезона ветров по всему этому пути, воспользоваться вначале северо-восточным, а затем и юго-западным муссонами и пересечь Южно-Китайское море перед наступлением тайфунов.

Теперь же, в связи с долгой задержкой юго-западного муссона, мы выбивались из намеченного графика. Хотя обычно сезон тайфунов начинается в июле, Южно-Китайское море известно своими майскими штормами. А шла уже первая неделя июня.

Итак, мы покинули Сингапур после короткого визита и легли на курс через древние моря, известные арабским мореплавателям как море Кундранг и море Канхай. Из семи морей на пути к Китаю, как писалось в старых книгах, эти были наиболее опасными. Здесь можно столкнуться с сильными штормовыми ветрами, которые нынешние оманские моряки называют «туфан». Я полагаю, это слово обозначает не что иное, как тайфун.

Первые четыре дня по выходе из Сингапура были обманчиво спокойными и я уже начал думать, что всю дорогу на пути к Гуанчжоу нам будет сопутствовать удача. Но, как только наступил пятый день, я понял, что мои ожидания напрасны.

Буквально перед рассветом налетел шквал, который я вначале принял за умеренный порыв ветра. И потому не встревожился. «Сохар» за предыдущие месяцы не раз сталкивался с непогодой. Но этот шквал оказался особенным. Очень быстро он превратился в настоящий шторм. Оснастка «Сохара» скрипела под сильным ветром, и опасный треск раздавался по всему кораблю. В какой-то момент я подумал, что он может перевернуться. Потом с громоподобным шумом рухнул основной парус.

Избавленный от непосильной ноши, корабль продолжал двигаться вперед. Мы спустили сломанный парус и быстро соорудили поперечную балку. Нам повезло, что мы успели это сделать, ибо с запада надвигалась стена грозных штормовых облаков, клубящихся, как дым огромного пожара. Это было местное явление, известное под названием «сводовый шквал». Как только он прошел, мы поспешили заняться парусом — каждый день увеличивал риск неожиданной встречи с тайфуном.

Весь тот день мы летели стрелой. Три раза шквал налетал на нас, и мы потеряли еще три паруса — один основной и два кливера, — которые были разорваны на куски. Корабль подвергался жестокому испытанию, но команда держалась стойко. В самую напряженную минуту одного из шквалов Хамиз-нейви упал на колени и стал молиться за судно и его экипаж.

В следующие пять дней мой вахтенный журнал запечатлел удручающие сведения: еще два шквала 16 июня, три — 17-го, четыре — 18-го, два — 19-го, один — 20-го.

Хотя они и дорого нам обходились, но все же эти шквалы приближали нас к цели. Наш путь был буквально вышит бедами. Часами мы сидели на палубе, сшивая порванные паруса, чтобы пробиться на север. Вот записи из бортового журнала: 140 километров за один день, 170 — за другой, и рекорд в 200 километров на следующий день.

В течение целой недели на борту «Сохара» не отыскалось бы даже относительно сухого места. В такой сырости была одна радость — полчища тараканов, делившие с нами кров с начала плавания, были тоже не в восторге от «мокрого» Южно-Китайского моря. После нескольких дней шквалов внизу скопилось много воды, а тараканы отнюдь не одобряли того обстоятельства, что их пища промокла. Когда «Сохар» шел галсом к порту, вода собралась по одному борту, а тараканы толпились по другому. Когда мы меняли галсы, вода перемещалась, и сердитые насекомые с неохотой покидали свое пристанище и переходили на правую сторону, на относительно сухое место.

25 июня, пройдя под «сводовым шквалом», мы вышли к проходу между Парасельскими островами и Банкой Маклсфильд в Тонкинском заливе. Это было всего в 500 километрах от устья Жемчужной реки, ведущей к нашей цели, порту Гуанчжоу. В этих водах промышляло до 15 тысяч пиратов, которые нападают на гражданские суда. 26 июня, пополудни, показалось, что и нам потребуются ружья и газовые гранаты из арсенала вооруженных сил султана.

После полудня небольшая моторная лодка оказалась в двух-трех километрах от нас, и в бинокль я заметил, что на борту ее находятся только мужчины. Мы были слишком далеко от берега, возле которого плавали рыболовецкие суда. Я вспомнил, как описывали типичных пиратов Южно-Китайского моря, — это были шайки хорошо вооруженных людей, которые брали на абордаж и грабили небольшие суда, иногда убивая и весь экипаж. У Сингапура пираты нападали даже на танкеры. Поскольку моторка продолжала приближаться к «Сохару», я приказал своей команде достать оружие.