Геннадий Иевлев - Победитель приходит первым

— Ты же сам… — Юр сделал шаг вперёд, его глаза сверкнули.

— Не нужно было толкать. — Ромм сделал два шага назад и во что-то упёрся.

Он обернулся: за ним стоял Рапп Рутт; возвышаясь горой, Айт стоял за анхеотом. В пылу боя, Ромм даже не видел, поднимался ли Рапп Рутт на помост.

— Ты как? — Ромм взмахнул подбородком, уставившись в Рапп Рутта.

— В порядке. — Ответил анхеот на универсальном языке, дёргая плечами.

— Тогда, уходим.

Ромм отвернулся и направился в сторону второй двери коридора, по пути задев своим плечом предплечье юра, заставив того сделать шаг в сторону.

— Мы ещё встретимся. — Прошипел юр, толи спрашивая, толи угрожая.

— Обязательно. — Громко произнёс Ромм, не оглядываясь.

Едва Ромм вошёл внутрь раздевался, как сидящий на скамье юр, будто подброшенный пружинами вскочил и уставился в Ромма выпученными глазами. Его глаза были настолько огромны, что по спине Ромма, вдруг, пробежал неприятный холодок.

Как бы не вывалились. Всплыла у Ромма тревожная мысль.

— Что-то не так? — Ромм покрутил головой.

— Ты-ы-ы? — Протянул юр.

— Ты ждал кого-то другого? — Губы Ромма вытянулись в усмешке.

— Айт непобедим. — Прошелестели губы юра. — Сегодня никто не захотел с ним драться.

— Он и победил. — Ромм поднял плечи.

— А… — Юр вытянул подбородок в сторону пачки банкнот в руке Ромма.

— Мой гонорар. — Ромм дёрнул плечами. — Да. — Он отсчитал пять банкнот и протянул их юру. — Это твои. Спасибо за подсказку. Она была очень полезна.

— Нет, нет! — Юр замахал перед собой руками. — Я! Нет! — Он потряс головой.

— Что за бред. — Ромм шагнул к юру и резким движением сунул банкноты ему в нагрудный карман курточки. — Ты подсказал и я воспользовался. Это честно заработанные тобой деньги. К тому же, я испортил твои перчатки и их пришлось выбросить. — Он отвернулся от юра и шагнув к Рапп Рутту, протянул ему пачку банкнот. — Это наши. Половина твоя. Убей любого, кто попытается протянуть к ним руку. Я переоденусь. — Подождав, когда Рапп Рутт возьмёт деньги, Ромм отвернулся от него и обвёл раздевалку долгим взглядом. — Здесь есть вода? — Не глядя ни на кого, поинтересовался он.

— Там. В углу. — Юр махнул рукой в сторону одного из стеллажей и шагнув к скамье, на которой продолжал лежать окровавленный его подопечный, стукнул по ней ногой. — Вставай! Убираемся! — Затем он повернулся к Ромму. — Если будет нужен опытный юр, я к твоим услугам. Юр Мигот. — Вошла в мозг Ромма колючая мысль.

Юр кивнул головой и повернувшись, шагнул к выходу — банкноты так и остались торчать у него из нагрудного кармана курточки.

Лежащий на скамье молодой человек поднялся, наклонился, поднял с пола окровавленную одежду и пошатываясь, покинул раздевалку, даже не взглянув на Ромма.

Проводив их долгим взглядом, Ромм дёрнул плечами и отправился в угол, где должна была быть вода.

На удивление, в углу склада был душ. Вода была холодной, но горящему телу Ромма она оказалась впору. Только сейчас он, в полной мере, осознал своё состояние: ссадин и рассечений было столь много, что казалось на теле не осталось ни единого кусочка нормальной кожи, но полос крови, которыми изобиловало тело лежащего на скамье молодого турута, практически не было, да и раны уже большей частью были подсохшими, что даже взбодрило Ромма. Единственную тревогу вызывал пропущенный в грудь удар двух ног Айта: при каждом вздохе в груди отдавало ощутимой болью и внутри грудной клетки что-то клокотало.

Как бы рёбра не переломал. Всплыла у Ромма тревожная мысль.

Но ещё более тревожными были его следующие мысли.

Неужели клетки лиспы, после всех перипетий, продолжают размножаться? С одной стороны это, видимо, хорошо, иначе Айт превратил бы меня в однородное месиво из костей и мяса, но с другой — сколько их расплодилось во мне и сколько мне осталось? Интересно, когда они заживляют раны, то гибнут или нет? Рапп Рутт это должен знать. Но как его разговорить? Проклятье! Что у него на уме? Уж слишком он пассивен. Он намеревается выбраться отсюда или ему всё равно? Может на него давит, что он не знает языка турутов, а может их биосенсорные способности, которые он не может преодолеть? Что нужно сделать, чтобы уверенность вернулась к нему и он стал прежним? А если прямо спросить его об этом? Проклятая неопределённость.

Ромм настолько долго стоял под холодными струями воды, что его начал бить озноб. Стуча зубами, он закрыл воду и осмотрелся, в поиске полотенца, но ничего подобного не наблюдалось. Состроив гримасу досады, он вернулся к Рапп Рутту.

Баночка с соком и упаковка с печеньем лежали на скамье. Взяв и открыв их, Ромм принялся медленно есть, так как глоталось с трудом и пока выпил сок, успел обсохнуть. Еда его немножко взбодрила.

Вернув пустые упаковки на скамью, он оделся и шагнул к Рапп Рутту, который продолжать стоять на прежнем месте держа в полусогнутой руке пачку банкнот.

— Очнись же, наконец. — Заговорил Ромм на универсальном языке, беря у него деньги и отсчитав двадцать пять банкнот, сунул их себе в карман курточки, остальные вернул анхеоту. — Мы честно заработали эти деньги. Не знаю, на сколько они большие, но не думаю, что Айт дерётся за спасибо.

— Я не могу взять это. — Рапп Рутт вытянул руку с банкнотами в сторону Ромма. — Я не знаю, что это такое и не умеют этим пользоваться.

— Не выпендривайся. — Ромм отступил от Рапп Рутта. — Если мы начнём ссориться, то никогда не выберемся отсюда. — Он покрутил головой. — И то, что деньги будут у каждого из нас, больше вероятность, что мы не окажемся без них оба сразу. Ты не находишь, что мы попали в довольно странный мир? Я — нахожу.

Повернувшись, Ромм подошёл к стеллажу, на котором стоял ящик с соком и достав несколько баночек, рассовал их по карманам курточки и направился к выходу.

— Пошли отсюда. — Заговорил он, проходя мимо анхеота. — А то ещё подумают, что мы грабители.

В коридоре было пусто. Ромм повернул голову в ту сторону коридора, куда уходили его соперники.

— Они уже прошли. — Раздался у него за спиной голос Рапп Рутта. — Я слышал их шаги и затем крики зрителей.

— Будет лучше, если мы избежим таких почестей. — Произнёс Ромм не оглядываясь и застегнув свою курточку на все застёжки, поднял её воротник и втянув в него голову, направился к выходу в зал.

Внимания посетителей мужского клуба им, действительно, удалось избежать, так как они прошли к выходу из клуба у самой стены, где, практически, никого не было, если не считать нескольких молодых пар, стоящих прижавшись друг к другу и которым навряд ли было до них дело.

Зал уже претерпел значительные метаморфозы: странным образом, ринг был уже убран, что освободило значительное место и посетители теперь чувствовали себя вполне комфортно, не мешая друг другу и не толкаясь. В зале был полумрак, что было на руку Ромму. В его дальнем конце просматривался бар, где наблюдалась некоторая скученность и откуда периодически доносились громкие возгласы — Ромм заподозрил, что там его соперники отмечают свою победу. Отвернувшись и ещё больше втянув голову в воротник, он заспешил к выходу.