Алексей Макеев - Церковный вор

– Завтра так завтра! – оживившись, сказала Лерочка. – Главное, чтобы драгоценности нашлись и нам не предъявили обвинение в их воровстве. А то надоело уже в страхе жить, постоянно ждать ареста. Свалим все на Сильвестрова, с мертвого какой спрос?

Не очень-то мне нравятся взгляды на жизнь нынешней молодежи, безнравственные они какие-то, но я промолчал. Возможно, в Испании девиц именно так воспитывают, все грехи на чужих или мертвых списывать.

– Все может быть, – ответил я нейтрально, поднялся и стал прощаться. – Ладно, всего доброго! До встречи завтра.

Компания вразнобой тоже попрощалась со мной, и я покинул ресторан.

Я потратил еще целый час на то, чтобы найти оставшихся членов нашей шайки, – Березина и Смольникову я отыскал на пляже, причем Саша была в компании каких-то молодых людей, а Тропинину – в номере. Со всеми ними я наедине повел почти точно такой же разговор, что и с сестрами Аксеновыми и Егором Тепляковым, и закончил беседу теми же словами: что, мол, знаю, где находятся похищенные драгоценности, и завтра с утра отправляюсь за ними. Смольникова, довольно весело, как мне показалось, проводившая в компании молодых людей время, на сей раз не очень-то приставала ко мне с обвинениями в том, что я оставляю ее одну. Может быть, и к лучшему – мне сейчас не до нее. А Тропинина отнеслась к сообщению индифферентно, сказала лишь «хорошо» и закрыла перед моим носом дверь.

Затем я из своего номера позвонил по телефону, оставленному мне Джорди Клавером, и сообщил, что мне стало кое-что известно о смерти Николая Сильвестрова, а также о похищении креста и других драгоценностей из церкви Санта-Лучина. Если сеньору Антонио Вердагеру интересны эти сведения, пускай он поторопится и приезжает в Сусанну Круз, иначе через полчаса я уеду без него и слава в раскрытии преступления и обнаружении похищенного достанется кому-нибудь другому. Но пусть сеньор полицейский прибудет в автомобиле, потому что нам придется кое-куда прокатиться, причем вернуться из поездки мы можем довольно поздно, так что не мешает взять с собой перекусить. Ах, да, и еще: автомобиль должен быть личный, а сеньор Антонио Вердагер должен быть одет в гражданскую одежду, потому что там, куда мы поедем, не следует пугать людей формой полицейского и полицейской машиной. И последнее, подъехать нужно не к «Индиана Парку», а к отелю «Европа», от которого отправляются экскурсионные автобусы, так как я не хотел бы, чтобы кое-кто из моих знакомых видел, как я общаюсь с полицейскими.

Джорди Клавер внимательно меня выслушал и ответил, что непременно сообщит о моей просьбе сеньору Антонио Вердагеру и перезвонит мне в ближайшее время. Я разъединил связь и принялся ждать. Однако не прошло и пяти минут, телефон зазвонил, и переводчик сообщил, как я и ожидал, что сеньор Антонио Вердагер все выполнит так, как просит сеньор Гладышев, и через полчаса будет в указанном месте у отеля «Европа».

Я поблагодарил Клавера, отключил связь и стал собираться в дорогу.

Антонио Вердагер опоздал на десять минут. Он приехал за рулем белого «Мерседеса» и был одет, как и обещал, в цветастую темную рубаху, цвет на которой преобладал все же синий, и черные джинсы. На его физиономии, с которой запросто можно было писать дружеский шарж, красовались солнцезащитные очки. На соседнем пассажирском сиденье расположился переводчик Джорди Клавер, тоже в очках, но в светлой рубашке и в светлых же брюках. Едва «Мерседес» остановился в условленном месте у отеля «Европа» и переводчик, приглашая меня, махнул рукой, я тут же скользнул на заднее сиденье, и автомобиль тронулся с места.

– Куда мы едем, сеньор Гладышев? – поинтересовался Клавер.

– В монастырь Барбера, – ответил я, бросая быстрый взгляд по сторонам, – не заметил ли кто, как я сажусь в машину к полицейскому.

Пока ехали, я, не вдаваясь в подробности, весьма туманно рассказал, что мне случайно стало известно о том, кто украл из Санта-Лучины реликвию и драгоценности и где они сейчас предположительно находятся. Рассказывать всю подноготную о совершенном преступлении, тем более об участии в нем меня и моих друзей, я не стал, пока еще рановато, я и сам был не уверен в своих предположениях на все сто процентов и расскажу обо всем по порядку только в том случае, когда у меня будут изобличающие истинного преступника доказательства, за которыми я, собственно говоря, сейчас и ехал в компании полицейского и переводчика. Так что напрасно Антонио Вердагер пытался добиться от меня правды – я отмалчивался или же обещал ответить на все интересующие сеньора полицейского вопросы позже.

Около пяти вечера мы прибыли в монастырь Барбера. Машину оставили внизу на автостоянке, втроем поднялись к площади и двинулись дальше в гору. Тучный полицейский, страдающий одышкой, частенько останавливался, чтобы перевести дух и оттереть градом струящийся по лицу пот. Мы с Джорди тоже были вынуждены останавливаться и терпеливо дожидаться, когда сеньор Антонио Вердагер передохнет и сможет идти дальше. Наконец добрались до скита.

– Ну и где крест и драгоценности? – останавливаясь и с недоуменным видом оглядываясь, спросил Джорди Клавер.

– К сожалению, сеньоры, я этого пока не знаю, – развел я руками.

Крылья носа переводчика хищно раздулись, а глаза недобро сверкнули.

– Вы хотите сказать, сеньор Гладышев, – проговорил он зло, – что привезли нас сюда полюбоваться на монастырь, горы и небо?

– Нет, еще и для того, чтобы подышать свежим воздухом, – пошутил я, но сейчас, по-видимому, было не самое подходящее время для приколов – переводчик скрипнул зубами, и я поспешно добавил: – На самом деле, сеньор Клавер, я пока не знаю, где спрятаны украденные из Санта-Лучины драгоценности, но уверен, что они находятся где-то здесь. В поисках их мы, конечно, можем сейчас облазить весь склон, но я предпочитаю устроить засаду и дождаться, когда преступник сам придет за драгоценностями и покажет место, где они спрятаны.

Джорди перевел мои слова полицейскому, который к этому времени уже отдышался и в отличие от Клавера воспринял мое предложение устроить засаду совершенно спокойно. Надо сказать, что Антонио вообще отличался спокойным нравом, более того, он мне казался рассудительным, неглупым, потому-то я и пошел с ним на сотрудничество. И Вердагер, кажется, верил мне, потому без лишних слов согласился устроить засаду.

Мы отыскали подходящее место среди деревьев в нескольких метрах от скита и залегли. Засада дело непростое, нужно терпение, терпение и еще раз терпение, которого, в общем-то, Вердагеру не занимать по складу его спокойного характера, я же, наоборот, в силу своего темперамента, маялся. Точно так же маялся и лежавший неподалеку от меня в ямке переводчик, терпение которого с каждым часом все больше и больше таяло. Наконец, когда уже совсем стемнело, Джорди нетерпеливо спросил: