Алексей Макеев - Церковный вор

– В пещере в одном из залов погас фаер. Константин Коронель вернулся к установленному в стене пещеры фаеру, чтобы достать из висевшего там же рюкзака новый и поджечь его. В этот момент прогремел взрыв, и на Константина обрушилась часть потолка.

Полицейский, смотревший на меня с отвисшей большущей губой, внимательно выслушал мои слова и снова обратился ко мне через переводчика:

– А странная смерть, сеньор Гладышев, потому, что после извлечения из-под скалы останков Коронеля и тщательного осмотра места происшествия экспертиза установила: взорвался не тот фаер, который собирался поджечь Константин, а небольшое взрывное устройство, заложенное в расщелине рядом с выходом из подземного коридора в зал пещеры.

У меня не такая большая губа, как у Антонио Вердагера, но отвисла она примерно на такое же расстояние, как и у него.

– Ничего себе! – воскликнул я помимо своей воли. – Откуда оно там взялось?

– Мне бы тоже хотелось это узнать, – устами переводчика ответил полицейский. – У вас на этот счет нет никаких соображений?

– Абсолютно, – с недоуменным видом покрутил я головой.

Вердагер почмокал своими большущими, словно вареники, губами и спросил:

– Сеньор Гладышев, вы слышали о том, какая сегодня ночью произошла в отеле трагедия?

Врать было бессмысленно, меня внизу видела почти вся наша бригада, наверняка еще кто-то и из посторонних мог это засвидетельствовать, и я честно ответил:

– Слышал.

– Откуда, позвольте вас спросить? – последовал от полицейского очередной вопрос в переводе Джорди Клавера.

Я кашлянул в кулак, чтобы выиграть время для обдумывания ответа.

– Я выходил на балкон перед сном, и увидел внизу скопление людей. Из любопытства спустился вниз и узнал, что наш соотечественник упал с крыши и погиб.

– Прискорбно, прискорбно, – пробормотал похожий на араба переводчик, выражая участие в гибели моего соотечественника от себя лично, а от имени полицейского добавил: – Вам ничего не известно относительно смерти сеньора Сильвестрова?

Я глянул на толстомордого, смахивающего на дружеский шарж полицейского, и ответил:

– Нет. А почему мне должно что-то быть о нем известно?

Джорди Клавер переадресовал мой вопрос Антонио Вердагеру, а затем перевел его ответ мне:

– Вы же из одной страны, да и в пещере вместе были.

– Только это – из одной страны и вместе в пещере были, – пробормотал я. – Мы с ним редко общались. – Я хотел еще добавить, что мы испытывали друг к другу антипатию, но вовремя прикусил язык, подумав, что Вердагер может из этого сделать вывод, будто я причастен каким-то образом к гибели Сильвестрова.

– Вот как? – изрек Антонио в лице Джорди Клавера. – А мне сказали, что вас вместе видели в монастыре Барбера.

И полицейский, и его переводчик уставились на мою персону изучающими взглядами.

Я чуть не поперхнулся, однако успел сглотнуть, ничем не выдав своего состояния, и широко улыбнулся:

– И о чем это говорит?

Антонио Вердагер пожал жирными плечами, сильно обтянутыми форменной рубашкой, когда Джорди перевел ему мои слова и что-то сказал.

– О том, что вы вместе с ним и еще несколькими людьми, побывавшими с вами в пещере Аделита, зачем-то ездили в Барберу.

– Как зачем?! – разыграл я изумление. – Разумеется, посмотреть знаменитый монастырь. Мы все приехали в Каталонию почти в одно и то же время, и почти в одно и то же время уезжаем домой, живем в одном отеле. Конечно же, каждый из нас хочет посмотреть как можно больше достопримечательностей. Так что нет ничего удивительного в том, что наши туристические маршруты иной раз совпадают и мы вместе оказываемся на некоторых экскурсиях.

– Может быть, может быть, – с задумчивым видом сказал на каталонском языке полицейский, а переведший его слова Джорди Клавер произнес их с откровенной насмешкой.

Разговор принимал для меня неприятный оборот, и потому я постарался быстрее его закончить.

– Извините, сеньоры! – обратился я одновременно к полицейскому и его переводчику. – Но если у вас больше нет вопросов, то мне хотелось бы привести себя в порядок, – и потер свою щеку, заросшую щетиной, намекая на то, что мне не мешало бы побриться. – И я бы хотел, если сеньоры опять-таки не возражают, сходить на завтрак.

Услышав на родном языке от Джорди мою просьбу расстаться с гостями, полицейский энергично закивал, что можно было расценивать как согласие прекратить нашу «дружескую» беседу, и бросил несколько слов, которые тут же подхватил Джорди Клавер и донес их до меня в русском переводе:

– Разумеется, сеньор Гладышев. Сеньор Вердагер не против, чтобы вы занялись своими делами. Желаем приятного отдыха.

Они оба поднялись и двинулись к выходу из номера. Однако у двери вдруг задержались, и Джорди, достав из кармана визитную карточку, протянул ее мне и официальным тоном проговорил:

– Сеньор Гладышев! От имени полиции Каталонии прошу вас, если вам станет что-либо известно о гибели вашего соотечественника Николая Сильвестрова или вы что-то вспомните, что может способствовать раскрытию тайны его смерти, сообщить вот по этому номеру телефона мне, а я уж сам свяжусь с сеньором Вердагером.

– Непременно, – проговорил я, чувствуя облегчение от скорой разлуки со своими ранними гостями, и взял визитку.

– Адеу! – пожимая мою руку, попрощался со мной Антонио Вардагер.

– Адеу! – ответил я на его родном языке.

Полицейский еще что-то произнес, а Джорди Клавер, пожимая мне на прощанье руку, перевел:

– Кстати, сеньор Гладышев, Антонио Вердагер говорит, что в крови Николая Сильвестрова были обнаружены компоненты, входящие в усыпляющий газ.

Если бы меня сейчас вдруг провозгласили королем Каталонии, я бы, наверное, удивился меньше, чем этому известию. Челюсть у меня сама собой отвалилась, и я ошарашенно уставился на полицейского. Тот, в свою очередь, уставился на меня. Переводчик же с удивлением смотрел то на меня, то на Антонио Вардагера.

Наконец он негромко произнес, обращаясь ко мне:

– Что-то не так, сеньор Гладышев?

Я захлопнул челюсть, сглотнул и с натянутым выражением лица ответил:

– Все в порядке, сеньор Клавер! Не беспокойтесь. – Закрыв перед носом полицейского и переводчика дверь, я привалился спиной к стене, переводя дух.

Ничего себе, концерт по заявкам телезрителей! Мало меня потрясло сообщение полицейского о том, что потолок в пещере обрушился не из-за зажженного Константином Коронелем фаера, а из-за заложенного в расщелине потолка взрывного устройства, так еще Антонио Вердагер напоследок добил меня известием о том, что в крови Сильвестрова обнаружены компоненты усыпляющего газа! И что все это значит? Я сполз по стене и сел на пол. Минут пять сидел так, прикидывая услышанное полицейским в переводе Джорди Клавера, и кое-что в произошедшем и происходившем начало проясняться, однако оставалось много неясностей – требовалась информация, которую нужно было срочно добыть. Во мне, как обычно в подобных случаях, когда я находился на пороге разгадки тайны, проснулся азарт, и меня обуяла жажда деятельности.