Владимир Неволин - Иметь королеву

— «Кое-кто» — это кто? — вяло поинтересовался капитан Ефимов, с топчана созерцающий битву командира части с роботами. — Есть подозрения?

Зобов встал с кресла, сбросил ноги капитана на пол и уселся рядом.

— Подозрения — они, как прыщи на морде: чем больше чешешь, тем больше становятся. Подозревать можно кого угодно — все бестолку. Тут логика нужна. Запереть командира части в командно-пусковом пункте — преступление не из слабых. Вот и рассуждать надо, как сыщику — кому выгодно.

— Кому выгодно? — как эхо отозвался капитан. — Вашему заму? Начштаба?

— Да брось ты, Ефимов, — поморщился Зобов. — Чтоб эти тушканы затеяли что-нибудь серьезное? Глупости говоришь. Пить и жрать из моих рук у них получается — это верно. А чтобы предприятие такое провернуть… Пробовал я их в деле. Нет, они на такое не способны. Десять к одному — не они.

— Ну, тогда командир ПО. Или командир летунов. Те-то покруче будут.

— Покруче, это верно, — согласился Зобов. — Но манера не их, стиль работы не тот. Эти бы просто явились со своими ребятами, скрутили меня и в каталажку — зубной щеткой полы на губе скрести. А еще проще — дали бы по башке, чтоб меньше проблем было. Нет, семь к трем — не они.

— Ну, тогда я не знаю, — развел руками капитан. — Получается, врагов у вас нет, а факт, вот он: сидим без малого неделю, будто мышата в ведре.

— Рассуждай, капитан, дальше, — сказал Зобов. — Факты нам говорят о чем? — Зобов поднял указательный палец. — О том, что командира части уже неделю нет на своем боевом посту, а там, — он вознес палец над головой, — тишь да гладь. Я о том, что в Москве давно уже должны были гонцов прислать на разборку из Генштаба — куда девался Зобов? Не шлют. Возникает вопрос — почему? А потому, что есть какой-то сдерживающий фактор, и из-за него такой визит становится невозможным. Ну, сам понимаешь, главный сдерживающий фактор у нас… Какой?

— Подразделение охраны, — наугад ляпнул капитан.

— Тьфу на тебя! Тоже мне фактор. Три десятка спецназовцев разнесут это дерьмо за полчаса. Главная сдерживающая причина находится в полутора километрах к югу от нас, в шахте.

— Ракета, — ввернул сержант.

— Ракета, — кивнул Зобов. — Ядерное оружие. Против этого не попрешь. Вывод: засадили меня сюда, как крота, чтобы стрельнуть сообщением — гад-командир спрятался в командно-пусковом пункте и грозится пальнуть стратегической, если хоть одна б… сунет нос в его часть. — Зобов тяжело вздохнул. — Тем более что предпосылки для такого нехорошего поведения командира были. Комиссию отфутболил, меры принять угрожал. Самолет, прости меня господи грешного, сбил. Тут и до большего полтора шага. Пошел вразнос — и все дела.

— Интересно, — сказал капитан. — Все, вроде сходится. Но опять же — кто все это затеял? Ни тот, ни другой, ни третий — кто же все-таки?

— Подозреваю я, — помял своим грузным телом топчан Зобов, — что этот человек затеял свою игру, зная досконально все мои делишки. Изолировать командира, потянуть время, попользоваться его закромами — и слинять, когда запахнет жареным. Только один человек был посвящен во все. Самый близкий и самый ласковый.

— Баба, что ли?! — вскинулся Ефимов.

Зобов подпрыгнул на топчане, во внутренностях которого что-то звонко треснуло.

— Ты, капитан, извиняй, при подчиненных непедагогично, но ты дурак. Какая еще баба! Адъютант это мой, курва лакейская.

Воцарилась тишина. Где-то наверху, гоняя воздух, чуть слышно шумели вентиляторы.

— А ведь точно, — пораженно прошептал Ефимов. — Я-то думаю, что это он с ПО-шником да с летуном кучковаться стал. На охоту ездили, рыбку ловить на катере катались. Как же вы его проглядели, Виктор Сергеич? Гнать его надо было!

— А на его место кого? — спросил Зобов. — Тебя, что ли? Нет, мужик-то он дельный. Я его давно знаю. Это я виноват — вожжи отпустил, расслабился. А таких надо все время прижимать, чтобы знал свое место и не высовывался. Недоглядел…

— Наворотит он теперь, подлюга, — сказал капитан.

— Вот это, к сожалению, ты верно прочухал. Такие до власти дорвутся — напролом идут. Как тот ефрейтор.

— Это который? — заинтересованно спросил Ефимов.

Зобов безнадежно махнул рукой:

— Ты с ним не встречался. В разных полках служили.

Сержант за столом снова уткнулся в компьютер. Бункер наполнился стонами и выстрелами.

— Эй, вояка, завязывай, — приказал Зобов. — Хватит херней заниматься. Пора думать, как дальше жить. Выбраться отсюда мы самостоятельно, как я понял, не сможем, поэтому даю вводную следующего плана: всем напрячься, как во время запора, и думать. Да не жопой думать, а головой.

— А зачем сообщать, Виктор Сергеич? — сказал командир. — Когда-то ведь наверху весь этот шухер кончится — тогда и нас освободят. Продовольствие у нас есть — на месяц хватит…

— А потом съедим самого толстого, — поддакнул Зобов. — Нет уж. Дело не в том. В Москве наверняка не сидят сложа руки — и не только в ней, но и, думаю, в другой, не заинтересованной в падении на ее территорию боеголовки, державе. Там все сделают, чтобы нейтрализовать стратегическую — понимай, и нас тоже. Пришлют спецгруппу, пустят по вентканалам в наши апартаменты какую-нибудь ядовитую дрянь, и мы отбросим копыта. Или еще что-нибудь придумают — сейчас средств хватает. А я жить хочу. Ты хочешь?

— Хочу, — признался Ефимов. — Я-то что, я в ваших делах не участвовал. Квартира — дежурство — квартира. У меня и жена, и мальчишка растет.

— А мне до дембеля полгода, — сказал сержант. — Ждут.

— Значит, думай хорошо, если хочешь, чтоб тебя дождались, — резюмировал Зобов. — Не сачкуй.

— Может, записку в вентшахту бросить? — сказал сержант после недолгого молчания. — Вылетит наружу, там ее подберут и сообщат куда надо.

— Можно, — сказал Зобов. — Но долго. Пока подберут, пока сообщат, да и то бабушка надвое дедушке пообещала — может дам, а может нет. По тайге немного народу шляется. Еще есть предложения?

— Пока нет, — сказал сержант.

— Тогда иди смени товарища у выходного люка. У него нашими побасенками мозги не засраны, может, на свежую голову придумает что-то путное.

Сержант ушел, и вскоре по винтовой лестнице в бункер спустился коротко стриженный худощавый солдатик в очках.

— Ефрейтор! — засиял капитан, узрев у того на погонах по желтой поперечной лычке. — Так это вы про Гитлера говорили, Виктор Сергеич?!

— На глазах растешь, — одобрил Зобов. — Для тебя, Ефимов, еще не все потеряно. Садись, служивый.

Солдат сел.

— Мы вот обмозговываем, как наружу весточку подать о нашем бедственном положении, — сообщил Зобов. — Ты очки носишь, значит, умным должен быть. Давай идеи. За каждую дельную мысль — дополнительная лычка. Сержантом хочешь быть?