А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ)

— Но это смешно, — воскликнула Эмма. — Он же не может побить все рекорды.

— Ну, как ты сама сегодня убедилась, он весьма в этом преуспел.

— Тогда в чем же дело? — спросил Макс. — Разве его отец не рад, что он снова победил?

Кира молча посмотрела ей в глаза и Эмма поняла:

— Значит, не рад.

— Более того, — Кира пододвинула приз ближе к Эмме, — он отчитал Демиена на глазах у всех ваших друзей. Он не имел целью публичное унижение, но это не меняет того факта, что они все слышали и почти все они позволили себе вставить острое словечко, когда Диего оставил его одного.

— Он заслужил это, — отозвался Макс и снова вжался в спинку стула.

Эмме показалось, что Соболева вот-вот бросится и задушит его.

— Да, — согласилась она, — он заслужил, потому что вывел меня из себя перед началом упражнения. Он заслужил это, потому что сам поступает точно так же всегда, он заслужил, того, чтобы с него сбили спесь! — с чувством говорила она и Макс было воодушевился, а Кира поникла, но тут её речь сменила направление, не веря себе, она продолжила: — Но, он так же полностью заслужил свою победу. Он лучший стрелок — не профессионал, которого я видела в своей жизни, — вздохнула девушка. — Думаю, ему позавидовали бы многие участники международных соревнований.

— У тебя что температура? — шутя спросил Макс.

— Ты, правда, так думаешь? — с надеждой спросила Кира.

— Да, думаю. Только пусть это останется между нами, хорошо? Мне совершенно не хочется, чтобы Альгадо возомнил, что я, э… как бы это оформить?

— Стала частью его фан-клуба? — предположила Кира улыбаясь.

Похоже, это её забавляло.

— Совершенно верно. Потому что это не так. Я, как и раньше считаю его наглым хамом, и меня тошнит, когда нам приходится разговаривать… Но я не могу и не хочу быть настолько субъективной, чтобы мои чувства мешали мне видеть истину, — она протянула руку и взяла приз, — этот кубок по праву принадлежит ему.

Кира улыбнулась снова, и Эмме показалось, что блондинка испытывает облегчение.

— Я знала, что твоя слава доброго, отзывчивого и справедливого человека — не пустой звук, — сказала она поднимаясь. — Значит, я обратилась по адресу. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — не поняла Эмма. — В чем?

— Я пыталась уговорить Демиена взять награду, но он твердит, что отец прав, и он не выиграл…

— Только не говори, что ты пришла просить меня…

— Поговори с ним, — продолжила Кира, и Эмму бросило в холодный пот. — Он не хочет слушать меня, потому что знает: я всегда была, есть и буду рядом, но порой, я слишком жалею его, и он не верит, что я искренне считаю его победителем.

Эмма покачала головой.

— Ты — другое дело. Он знает, как ты к нему относишься, вы — соперники по нескольким позициям, и если ты, та кому нет до этого дела, отдашь ему кубок, возможно шестеренки в его мозгу встанут на место.

Мысли лихорадочно крутились в её голове. Эмма знала, что Кира права насчет её чувства справедливости, и хотя все внутри неё кричало: «так ему и надо», это самое — зловредное чувство, уже определило ход событий.

— Боюсь, что мне придется взять и свой приз, — заметила Эмма, — чтобы отбиваться от него, когда Альгадо решит проломить мне голову.

— Демиен никогда не позволит себе ударить женщину, — серьезно возразила Кира, — он не так воспитан.

— Ты все так буквально воспринимаешь? — раздраженно спросила Эмма.

— А ты всегда начинаешь беситься, когда тебя просят о помощи? — парировала блондинка. — Он должен быть на пирсе, он всегда ходит туда, когда… — она осеклась. — Надеюсь, у тебя получится!

Еще раз, посмотрев на кубок, а потом на озадаченного друга, Эмма тяжело вздохнула. «Поступить по справедливости, так сделать это до конца, — решила она». Не говоря ни слова, девушка вошла в свою комнату и достала сундук. Открыв его, она вытащила подставку и, вернувшись в гостиную, поставила её на стол перед удивленной Соболевой.

— Эмма, — начал было Макс.

— Все в порядке, одно из этих трех колец — её по праву. Я не могу сказать какое именно, — обратилась она к Кире, — но вот этот перстень точно подойдет твоему Альгадо.

— Почему ты так решила? — спросила блондинка.

— Потому что он единственный из всех остальных, не подошедший ни одному из членов «Созвездия», и… только он причиняет мне боль.

Соболева усмехнулась и, подумав, коснулась одного из колец. Ей повезло — удара не последовало, а это значит, что она выбрала правильно.

— Что же, — сказала Эмма, подняв подставку и взяв кубок, она направилась к выходу. — Я сделаю это. Обещай, — попросила она Макса, — если он утопит меня, ты до конца жизни будешь голосом её совести!

— Заманчивое предложение, — сказала Кира, когда дверь за девушкой закрылась.

Дорога до озера заняла некоторое время, в течение которого она пыталась не думать о том, что собирается сделать. Обида и злость, накопленные за целый год общения с Альгадо, никуда не делись. Они все еще были на месте, здесь — в её голове, и она чувствовала, что сегодня эта коробочка стала тяжелее.

Ступая на пирс, Эмма облегченно вздохнула — он был пуст, никого кроме неё и пары чаек над озером. И она уже собиралась вернуться назад, когда услышала скрип досок позади себя. Обернувшись, Эмма встретила жгуче карий взгляд Демиена и сразу же в её воспоминаниях всплыла картина их первого знакомства: разно полярные чувства сменяющие друг друга и наглая ухмылка, которую не могла скрасить даже эта очаровательная родинка справа, над уголком его губ.

— Что ты тут делаешь Керн? — спокойно спросил он, покосившись сначала на кубок, а затем на подставку.

Эмма шагнула навстречу. Она не собиралась уговаривать его принять награду. Это место и это общество было последним, где бы она хотела быть. Потому, она просто приблизилась, и осторожно ткнула кубком в его руки.

— Он твой, — сказала Эмма, не отпуская. — Ты победил меня… и не важно, с каким счетом, не важно то, что я — женщина… Я сама поставила нас как равных, и ты превзошел меня.

Демиен стоял, не двигаясь, и пока она говорила, ни одна черточка не дрогнула на его лице. Он смотрел ей в глаза и молчал.

— И не важно, что думает по этому поводу твой отец! Ты заслуживаешь его, и вместе с ним — звание лучшего стрелка академии. А это, — Эмма указала на перстень, — этот перстень тоже принадлежит тебе.

Посмотрев на вещицу, Демиен усмехнулся. Уж больно завитки узора на нем напоминали букву «Э».

— И, с чего такая уверенность, Керн? — спросил парень.

— Он, — Эмма посмотрела на кольцо и затем снова подняла глаза, встретившись с его молчаливым «что». — Он причиняет мне боль…

— Я причиняю тебе боль? — переспросил Демиен, сверля её взглядом, и в его голосе она различила нотки удивления.