Марина Чернышова - Тропой Кота (СИ)

Но Крысолов и Танока, поселившиеся в долине за рекой, почти не задумывались над такими мрачными вещами. Их жизнь текла совершенно по-другому, словно они вдруг оказались на первородной райской земле.

На эти зеленые холмы почти никто не забредал, потому что ближайшие поселения лежали в нескольких милях отсюда. Речное ложе здесь было мелким, поэтому, если по ней и проплывали какие-то суденышки, то это были самодельные рыбацкие челноки, издалека напоминавшие ивовые листья, упавшие на воду и подхваченные течением. Поэтому парень и девушка уже не боялись быть обнаруженными.

Каждое утро Крысолов садился в седло и отправлялся через лес к таверне Билла, и всякий раз у задней двери «Медвежьего угла» его встречал один из помощников с корзиной еды в руках. Одного самоцвета из маленького мешочка, который Танока выменяла у уличных торговцев за фальшивые монеты, хватало на то, чтобы все эти три недели не испытывать недостатка в пище. Кроме того, Билл старательно распускал слухи о том, что вор Крысолов и беглая графиня Танока якобы появлялись здесь недавно, но ускакали через перевал, поэтому искать их надо либо на севере, либо на востоке, то есть там, где их на самом деле не было. Именно благодаря этим скромным мерам рыцари до сих пор не могли напасть на след воришек.

Да, жизнь Кота и Сороки, если можно так выразиться, напоминала рай. Как в какой-то религиозной книжке, которая так и не прижилась в этом волшебном мире, покровителями которого были драконы и боги, воплощенные в материальных телах. Сама судьба как будто оградила их от внешних событий, от волнений по поводу Гильдии и инстинктивной боязни быть пойманным и убитым, заперев их на небольшом клочке земли посреди зловонного болотистого края. Каждый их день был наполнен солнцем и теплом, спокойствием и мирными размышлениями, а каждая ночь – безумными, пьянящими любовными играми, а после крепким, ничем не тревожимым сном. В конце концов, Танока даже была готова признать, что наконец-то она счастлива. А Крысолов…. А что Крысолов? Лишь изредка его мучили не к месту проснувшиеся сомнения, более ничего.

Но почему-то мир, в том числе и тот, о котором идет мое повествование, устроен так, что все в нем когда-нибудь заканчивается. И самое обидное, когда заканчивается хорошее. Преступник рано или поздно платит по счетам, а души, изнеженные раем, внезапно проваливаются в огненную бездну…

Это случилось в послеобеденный час. Погода стояла замечательная; как говорится, ничто не предвещало беды. Крысолов нежился на солнышке, растянувшись на зеленом ковре разнотравья, а Танока примостилась рядом с ним, свернувшись калачиком и положив голову ему на грудь. Говорить о чем-то им не хотелось, да и к чему? Им и так было хорошо вдвоем.

За все три недели они ни разу не сказали друг другу слово «люблю», и отношения между ними нельзя было назвать настоящей, истинной любовью – скорее, симпатией мужчины и женщины, у которых нет общей цели создать семью. Но, видимо, симпатия и наслаждения неразрывно привязали их друг к другу, поэтому правильнее будет сказать, что они любили, но по-своему.

- Кто-то скачет… - Кот вдруг напрягся и приподнялся на локтях, вслушиваясь в безмятежные звуки природы. Сорока тоже прислушалась: действительно, со стороны дубравы доносился слабый, приглушенный стук конских копыт. Воры вскочили, приготовившись к драке, но, когда пришелец появился на вершине холма, разом успокоились – это был не каратель.

Лошадь галопом проскакала через весь луг и остановилась в нескольких метрах от Кота и Сороки. Крысолов сразу узнал, кто это – Горди Крот, соратник по Гильдии воров в Моркве. Конечно, наш герой ожидал появления кого-нибудь из своих друзей, но в тяжелые времена один из осведомителей Десото Добермана тоже был неплохой новостью.

- Крысолов! – выдохнул Крот, буквально стекая с лошадиной спины, утомленный, видимо, быстрой скачкой. – Я едва вас нашел… Слава Могуре, вы здесь.

- Откуда ты, Горди? – удивленно спросил вор, направляясь к нему вместе с Танокой. – Ты от Добермана? Что-то случилось?

- Случилось, еще как случилось, - ответил посланец. – В Моркве творится что-то ужасное. Из столицы прислали целый полк карателей; они собираются форсировать реку и широким фронтом обследовать этот берег. Гильдия зажата в угол, в любую минуту ее могут вскрыть, тебя и Сороку ищут в каждой подворотне…

- Десото знает? Это он прислал тебя?

- Да, Крысолов. Десото велел передать, чтобы ты не возвращался в Гильдию.

Это заявление ошарашило Кота. Он беспомощно взглянул на Таноку, но и она была растеряна. Доберман прогоняет его? Отец и покровитель прогоняет из Гильдии своего лучшего вора вместе с принцессой? Этого не может быть, это предательство! Или он просто не хочет, чтобы Крысолов появлялся в Моркве, пока опасность не минует?

- Как же нам быть?.. – выдавил он, наконец.

- Не волнуйся, за этим я и приехал сюда, - отмахнулся Горди и залез рукой в сумку, притороченную к седлу лошади. – Возвращаться в Моркву тебе нельзя – Крысолову там рады не будут. Доберман предлагает тебе уехать из этих мест дальше, на север, и прислал вместе со мной карту.

Посланник извлек из сумки свиток, снял перетягивавший его черный шнурок и развернул бумагу перед Котом и Сорокой. Поверх четкого рисунка местности, нанесенного тонким угольком, были нарисованы жирная черная линия и крест наверху, обозначавший заветное место в самой гуще северного леса.

– В лесу на реке Оленёк есть лагерь беженцев – король и его прихвостни о нем не знают. Поедете вдоль торговой дороги до Медвежьего ущелья, а там напрямую до самой реки. Доберман хочет, чтобы вы оставались там до тех пор, пока вас не прекратят искать, и тогда он найдет способ с вами связаться.

- Времени у нас, я так понимаю, мало? – спросил Крысолов.

- Да. Отправляйтесь немедленно, может быть, каратели уже скачут по моим следам!

- Спасибо, Горди! – Кот поблагодарил посланца и бросился седлать лошадей. Сорока побежала собирать вещи, и уже через десять минут, забравшись в седла, беглецы распрощались с Кротом и поехали прочь.

Дождавшись, когда всадники исчезнут среди деревьев на вершине холма, Горди неторопливо вернулся к своему коню и из той же сумки вытащил туго набитый золотом мешок из зеленого сукна с королевской печатью. Слушая, как звенят внутри монетки, Крот злорадно посмотрел вслед беглецам и усмехнулся:

- Скачите, скачите, да…

Они проехали сырую дубраву, затем светлую, вечно залитую солнцем сосновую рощу и вышли на ту самую дорогу, на которую когда-то пытались заманить карателей. Им хотелось вернуться немного назад, в «Медвежий угол», взять с собой припасов и поблагодарить Билла за помощь, но страх гнал их вперед. Желтоватая лента широкой караванной тропы прихотливо легла перед ними на горбы холмов, утопающих в изумрудной зелени, и устремилась к болотистой низине, такой же мрачной, туманной и зловонной, как и все прочие в Брестоле. Сразу за болотами вздымались из-под земли низкие древние горы, разрушенные ветрами и льдом, узкий проход между которыми – Медвежье ущелье – вел в заветную точку на реке Оленек.