Виталий Олейниченко - Красное золото

— А только, братва, так и получается, что окромя этих лохов, мочить пацанов было конкретно некому… Понял ты, зубила слоновый?! — снова заорал он, брызгая слюной в перекосившееся лицо совсем раздавленного тяжестью произошедшего Бивня. — Это не ты, чмо подвальное, за ними охотился, в натуре, а они за тобой… Че, молчишь? Правильно молчишь… Ну, блин, если бы нас больше было, я бы тебя сам в этой дыре паршивой оставил, конкретно. За пугало. А Клещ мне только спасибо сказал бы…

— А че ты на меня одного всю пургу гонишь, в натуре? — огрызнулся Бивень, которому стало уже безразлично, как Вова отнесется к его демаршу, все равно от Клеща помилования ждать не приходилось. — Ты ж сам базарил: лохи, лохи… Кто ж знал, что они и не лохи вовсе, а какие-то Рэмбы недоделанные? Всем надо было в лес топать, и тебе, Вова, впереди всех, в натуре. Тебе тоже перед Клещом отвечать. Первым, конкретно…

— Да я-то отвечу, ты, ископаемое, не волнуйся. Отвечу… — недобро глядя на Бивня, процедил сквозь зубы Вова Большой и, продолжая в упор разглядывать подчиненного, длинно сплюнул на дощатый пол.

Сергей с Михаилом доползли до разломанного забора из почерневших от времени досок и, привалившись к нему спинами, отдыхали. Кажется, не бог весть что — проползти триста метров на пузе, а вот поди ж ты — упарились. Вот они, мегалитры спиртного и сытый образ жизни…

План был предельно прост: им надлежало обогнуть Петрашевское по периметру, осторожно перемещаясь вдоль заборов и подстраховывая друг друга, и попытаться установить, есть ли в деревне «синие» или нет…

— Если они где-то тихарятся, — шепотом говорил Миша Сергею, — то их самих мы, конечно, можем и не увидеть, но ведь не пешком же они сюда пришли, и не по воздуху прилетели, верно?

— Верно. Правильная братва, она эта… и в сортир пешком не ходит…

— Вот и я о том же. Следовательно, нам надо искать машины…

Это, разумеется, несколько упрощало задачу, потому что автомобиль — не иголка, и даже не человек. Его на чердаке не спрячешь.

Где ползком, где перебежками, пригибаясь и стараясь не шуметь, дабы не насторожить наверняка имевшихся в селе собак, разведчики стали осторожно перемещаться вдоль полусгнивших штакетников, огораживавших заброшенные ныне садики и огороды, и внимательно осматривая дворы. Несколько раз они подбирались непосредственно к избам, если вид на двор был загорожен сараем или густыми зарослями расплодившихся на воле сорняков.

Пройдя таким образом часа за полтора северную оконечность вытянувшегося вдоль единственной ухабистой улицы села и не обнаружив ничего похожего на транспортные средства — попался только в одном дворе ржавый древний «Иж-Юпитер» с коляской, но без переднего колеса — ребята рывком преодолели улицу, за околицей и вовсе больше похожую на прифронтовую рокаду после интенсивного артобстрела, чем на проезжий тракт, и присели отдохнуть в густых лопухах у первой избы южной стороны деревни.

Посидели минут десять. Сергей теребил руками, разминая, мышцы на утомленных ногах, а Миша молчал, прислушиваясь к звукам сельской ночи. Полной тишины, говорят, даже в космосе не бывает — вот и здесь: то скрипнет где-то отворяемая дверь, то брехнет лениво и зазвенит цепью пробудившаяся собака, то закудахчут на насестах потревоженные чем-то куры. Но ни людских голосов, ни фырчанья моторов слышно не было.

Заранее условились во избежание лишнего шума передвигаться молча, поэтому по прошествии десяти минут Михаил тронул Сергея за плечо и, словно киношный спецназовец, показал двумя пальцами правой руки вдоль темнеющей полосы заборов — давай, мол… Сергей команду прекрасно понял — пригнулся и слился с черной массой изгороди.

…Только у последнего дома южной окраины, то есть буквально через дорогу от того места, где были начаты поиски, Миша заметил в глубине двора что-то странное, стог-не стог — да и какой такой может быть стог в июне, для покоса, пожалуй, рановато — а так, нечто нехарактерное, темное, непонятное. Подобрались ближе. Под приставленными по бокам жердями стояли, присыпанные сенной трухой и залапанные по крыши грязью, отчего были в ночи почти незаметными, два мощных внедорожника. Нашли…

Разведчики сидели на корточках в тесной щели, образованной остатками забора и одним из джипов, и тихим шепотом совещались, что им предпринять дальше. Цель разведки была достигнута, «синие» обнаружены — ибо вряд ли какой-нибудь приехавший погостить к любимому дедушке горожанин из «новых русских» стал бы так прятать свое авто. Заходить за продуктами в Петрашевское теперь нечего было и думать, потому что два джипа — это восемь, а то и десять человек, причем наверняка с огнестрельным оружием. Но и уходить просто так, не отомстив «браткам» хоть как-то за смерть Игоря, Сергей был не согласен. Впрочем, Миша на немедленном отступлении и не настаивал, целиком и полностью разделяя его чувства. Ребята, увы, были обычными людьми, а не тренированными дисциплинированными профессионалами.

Решение, простое и, как им казалось, гениальное, лежало на поверхности: попытаться каким-либо образом обездвижить внедорожники, лишив тем самым неприятеля средств передвижения и связанных с их наличием преимуществ. Но вот каким именно образом? Протыкать ножом баллоны было бесполезно: у этих моделей пробоины в камерах заливались сами собой. Капот, чтобы снять идущие к свечам провода, не откроешь, нашумишь только…

— Тормоза!

Миша моментально понял и принял идею приятеля: действительно, ведь если нельзя пробить камеры или забраться в двигатель, то почему бы не перепилить идущие к колодкам мягкие медные тормозные трубки? После этого преследователи далеко не уедут, а автосервиса в селе, надо полагать, отродясь не бывало. В том же, что привычные к современным городским благам «братки» не возят с собой ремкомплект, оба были уверены на сто процентов.

Новоявленные диверсанты поднырнули под днище «японки», возле которой сидели, Миша — к переднему колесу, Сергей — к заднему. Нащупали в кромешной тьме облепленные грязью искомые трубки и заелозили по меди стальными охотничьими ножами. Пилить было неудобно, лезвия соскальзывали и глухо ударяли по металлу днища, но минут через пятнадцать упорного труда Мише удалось, наконец, расковырять неподатливый шланг. Тонкая струйка тормозной жидкости потекла ему на правую руку и на грудь. Через минуту справился со своей частью диверсии и Сергей. Можно было переползать под второй внедорожник…

В этот момент вдруг открылась, пронзительно скрипнув, дверь избы и в ярко освещенном прямоугольнике проема черной раздутой глыбой возник гориллообразный силуэт.

Шестеро бойцов сидели за столом и, запивая еду приобретенным у деда Тимофея ядреным самогоном, настоянном на кедровых орешках, обсуждали план действий на завтра. Вернее, обсуждались только детали, так как сам план был изложен Вовой Большим в безапелляционно-приказной форме.