Юрий Уральский - Поиск-90: Приключения. Фантастика

Первой мыслью было кинуться назад. Остановить механизм пуска. Но Глеб понял, что сделать это уже нельзя. Он представил себе, как через пятнадцать, самое большее через двадцать минут боевые, ракеты Ватарамы уйдут к таррингу, а потом на полнеба вспыхнет яростное пламя взрыва. И от мысли этой тошнота подступила к горлу.

Что же делать? Рация? Не получится. Тарринг уже начал посадочный маневр, и связь стала невозможна… Гравилет?.. Слишком мала скорость. Ракеты опередят его…

Успокойся, приказал он себе. Немедленно успокойся и думай… Выход должен быть. Ты обязан его найти… Необходимо опередить боевые ракеты. Опередить с достаточным запасом времени, чтобы тарринг сумел уйти из зоны поражения… Предположим, я создам в гравилете генератор угнетенного поля… нет, не смогу. Не знаю конструкции… А жаль. С его помощью можно мгновенно оказаться вблизи тарринга… Мгновенно… Я ведь просто могу перебросить себя на тарринг… Нет. Через вакуум переброска невозможна, я погибну… Сигарету бы… Нет, я же погибну и все равно не смогу сообщить об опасности… А записка?.. Они успеют ее прочесть… А если не успеют?.. Должны… Значит, записка… Так зажать ее в кулаке, чтобы она была видна… Но ведь умру… Черт… Даже противно…

Глеб присел на парапет, вслушиваясь в свои последние секунды… Они прочтут записку. Они обязательно прочтут ее, думал он.

Пространство разомкнулось и сомкнулось следом за ним…

На тарринге прочли записку и успели начать разворот. Боевые ракеты Ватарамы взорвались, не достигнув цели, но генератор угнетенного поля был выведен из строя…

В командном отсеке горело лишь аварийное освещение. Рар Тхиор, Дуар Транг и астроном Фари Лор изучали отчет об осмотре тарринга. Лица у всех троих были мрачные, и когда открылась дверь, ни один из них не повернулся и не поднял головы от бумаг. Вошли кибернетик Торн Эри и Данриг. Они ни о чем не спросили, лишь молча подошли и сели рядом. Минутой спустя, все так же молча, появились Траарк и Кори.

Наконец Рар Тхиор поднял глаза от отчета.

— Поскольку ремонт генератора угнетенного поля в космосе невозможен, — сказал он, — остается одно: добираться до Тээры на маршевых двигателях.

Фари Лор покачала головой:

— Это же сотни лет полета…

— Может, все-таки посадить тарринг на планету для ремонта? — предложил Дуар.

— А если последует еще одна ракетная атака? — живо вмешался Траарк. — Знать бы, что там произошло.

— Тир мог бы рассказать об этом, — заметил Торн Эри. — Будь он жив…

— Но он мертв!

— Он жив! — сказал незаметно появившийся в централи врач Дабл Мазаар. — Жив, хотя это нарушает все наши биологические законы.

— Наши! — воскликнул Данриг. — Наши! А они распространяются только на нас. — И, довольный своей тавтологией, рассмеялся.

А Кори, охнув, вскочила и бросилась к медицинскому отсеку.

Туман… Он клубился, переливаясь, как пестрая занавесь под ветром. Туман и боль… Казалось, будто все тело расчесано острым металлическим гребнем.

Глеб не спал и не бодрствовал. Он ничего не видел, ничего не слышал, он ни о чем не думал…

Он выздоравливал. И однажды открыл глаза.

Кори сидела, отвернувшись. Он хотел дотронуться до ее волос, но не смог поднять руки и тогда, ухватив прядь губами, потянул на себя.

— Ну что ж, мы многое узнали, — заметил Рар Тхиор. Он потер щеку и добавил: — Правда, очень дорогой ценой…

— Ремонт генератора угнетенного поля возможен? — спросил Глеб.

— Нет. И забудь об этом. Сейчас Фари определяет координаты для полета на маршевых двигателях. Придется воспользоваться анабиозом.

Траарк, до этого молча сидевший в стороне, подошел к Глебу.

— Я читаю твои мысли, — сказал он. — Перестань винить себя во всем случившемся.

— Тебе легко говорить, Траарк, — пробормотал Глеб.

Вечером в своей каюте он долго не мог заснуть. Спокойное дыхание Кори едва заметно холодило ухо, прядь волос щекотала кожу. Глеб приподнялся на локте, вглядываясь в ее лицо. Как они похожи с братом. И снова перед глазами возникла обожженная поляна, огромные деревья, кольцом сомкнувшиеся вокруг.

Внезапно Глеб почувствовал, как у него перехватило дыхание. Сооружение в центре поляны… Это же… Черт возьми, почему он раньше не догадался!

Проснулась Кори.

— Что с тобой? — спросила она обеспокоенно. — Ты сам с собой разговариваешь.

Глеб вскочил.

— Там звездолет! Понимаешь, на поляне звездолет Ватарамы!

Он увидел непонимающие глаза Кори.

— Потом объясню. Сейчас к капитану.

И, наскоро одевшись, помчался в командный отсек.

Рар Тхиор удивленно поднял брови.

— Ты действительно уверен в своей догадке?

— Я это точно знаю! Больше того, мне известно, что звездолеты Ватарамы могли двигаться в туннелях угнетенного поля.

— А энергетическая защита?

— Я могу ее снять. Понимаешь, это пришло внезапно, как озарение. Рар, мы должны вернуться.

— Во всяком случае это следует обсудить, — задумчиво произнес капитан и нажал на пульте сигнал общего сбора.

Выслушав рассказ Глеба, астроном Фари Лор заметила:

— Пять месяцев пути. Срок небольшой по сравнению с тем, что нам предстоит, если мы будем добираться до Тээры на маршевых. Я за то, чтобы лететь.

— Хуже не будет, — Траарк усмехнулся короткой, сухой усмешкой. — Так что стоит попробовать.

А Дуар Транг хлопнул Глеба по плечу:

— Я всегда говорил, что этот землянин — молодец!

— Хорошо, — сказал капитан. — Старт по готовности.

На двадцатый день пути в каюту Глеба зашел Данриг. Они сыграли партию в шахматы, поговорили о пустяках, а потом Данриг сказал:

— Империя, о которой ты рассказывал…

— Барнгал?

— Да. Как ты думаешь, она продолжает существовать?

Глеб пожал плечами:

— Не знаю. И какое это имеет значение?

— Если она существует, опасность угрожает другим планетам.

Сказанное поразило Глеба. Он представил, как боевые корабли Барнгала атакуют Тээру. Как черным дымом пожара заволакивает ее ослепительно синее небо.

— Да нет! Быть такого не может. — Он потряс головой, отгоняя кошмарное видение.

— Еще как может, — печально проговорил Данриг. — А Тээра не готова к войне.

— Что ты знаешь о войне! — невольно вырвалось у Глеба. Он тут же прикусил язык, но было поздно.

— О войне я знаю больше, чем ты. — Данриг помолчал, словно обдумывая что-то. — Тебе известна моя официальная биография?

— Да, в общих чертах. — Глебу не понравилось слово «официальная».

— И ты знаешь, что я был физиком, что после неудачного опыта долго лежал в больнице, не приходя в себя, а потом память с большим трудом начала восстанавливаться…

— Знаю.

— И что лечащий врач, а им был Лускул, рекомендовал сменить профессию, тут же предложив работу в институте психологии?