Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Ранцов)

— Почему?

— Потому, что там был, между прочим, ломоть арбуза.

— Я тоже заметил. Удивительно, право, как это я не сообразил, что собака не ест арбуза.

— Входя, негр отпер висячий замок, а выйдя, опять запер его. Потом он принес ключ и отдал дядюшке, когда мы выходили из-за стола. Арбуз доказывает, что в чулане заперт человек, а замок доказывает, что это арестант; маловероятно, чтоб было два арестанта на маленькой плантации, где все так добры и ласковы. Арестант не кто иной, как Джим. Ну, я рад, что мы, по крайней мере, догадались, где он. А теперь ты подумай хорошенько и изобрети план, как бы нам выкрасть Джима; я, со своей стороны, тоже сочиню план; потом мы и выберем тот, который окажется лучше.

Что за голова у этого мальчика! Будь у меня такая голова, как у Тома, я бы не променял ее ни на герцогский титул, ни на звание штурмана на пароходе, ни даже на ремесло клоуна в цирке — словом, ни на что в свете. Я стал обдумывать план, но только от нечего делать — я очень хорошо знал, что Том выдумает гораздо лучше.

— Готово? — спросил Том немного погодя.

— Да, — отвечал я.

— Ну, говори, как сделать это дело.

— Мой план вот какой: мы легко можем убедиться, там ли заперт Джим. Затем, завтра ночью вытащим мою лодку и приведем плот с острова. И в первую же темную ночь украдем ключ у старика из кармана, когда он уляжется спать, и уплывем на плоту, захватив Джима; днем будем прятаться, а ночью плыть, точь-в-точь как мы это делали с ним раньше. Годится мой план?

— Годится ли? Разумеется, годился бы, да уж больно он прост; нет в нем ничего такого замысловатого… Ну что толку в плане, где так мало трудностей? О нем, Гек, станут говорить не больше, чем о краже со взломом из мыльной лавки.

Я не отвечал ни слова, потому что и не ожидал заслужить его одобрение. Я отлично знал, что, когда Том придумает свой план, против него нельзя уже будет найти никаких возражений.

Но когда он рассказал мне все, я сейчас же понял, что его план, по своей интересности, стоит пятнадцати моих и точно так же, как мой, сделает Джима свободным человеком, да еще вдобавок устроит так, что нас всех, может быть, убьют.

Итак, я остался доволен, и мы решили тотчас же приняться за дело. Нет нужды рассказывать вам теперь же, в чем состоял этот план; я знал, что Том станет всячески изменять его, прибавляя все новые и новые фантазии по мере возможности.

Одно было решено и подписано: Том Сойер берется за дело серьезно и в самом деле собирается помочь мне выкрасть негра из неволи. Это уж чересчур! Вот мальчик из почтенной семьи, хорошо воспитанный, с отличной репутацией, умный, не тупоголовый, кое-чему учившийся, а не круглый невежда, а между тем, отбросив всякую гордость и всякие понятия о справедливости, он впутывается в такое дело, срамит себя и свою семью! Этого я никак не мог понять. Это позорно, да и только! Я чувствовал, что мне следует остановить его, унять, быть его истинным другом, заставить бросить такое предприятие — словом, спасти его.

Я было начал увещевать его, но он не дал мне договорить.

— Кажется, я знаю, что делаю, — возразил он, — я всегда знаю, что делаю!

— Это правда.

— Разве не сказал я тебе с самого начала, что помогу выкрасть негра?

— Да.

— Ну так что же тут толковать?..

Этим дело и кончилось, я уже не возражал. Бесполезно было бы спорить: раз он что скажет, то непременно настоит на своем! Но я все-таки не мог себе объяснить, как он соглашается на такой поступок

Когда мы пришли домой, на ферме было тихо, все огни потушены. Мы направились к сарайчику, где стоял ящик с золой, и стали его рассматривать. Прошли мы по двору нарочно, чтобы попробовать, как нас примут собаки. Но они нас уже знали и не подняли лая. Добравшись до чулана, мы осмотрели его спереди и с боков; с того бока, которого я не видал раньше (с северной стороны), мы отыскали квадратное оконное отверстие, помещавшееся довольно высоко и забитое поперек всего одной дощечкой.

— Вот лазейка, — сказал я, — Отверстие достаточно велико, чтобы Джим мог пролезть, если мы сорвем эту доску.

— Это просто, как дважды два четыре, и чересчур легко. А я надеялся, что мы найдем путь немного посложнее, Гек Финн!

— Ну, хорошо, — заметил я, — не лучше ли будет в таком случае выпилить стену чулана, как я сделал, перед тем как меня зарезали, помнишь?

— Это, пожалуй, лучше; по крайней мере, таинственно, хлопотливо и интересно, — согласился он, — но я пари держу, что мы можем найти средство еще замысловатее. Торопиться нечего; будем наблюдать.

Между сарайчиком и забором на задней стороне была пристройка, примыкавшая к сарайчику и сделанная из досок Она была такой же длины, как и сарайчик, но узенькая, не больше шести футов шириной. Дверь в пристройку помещалась с южной стороны и запиралась висячим замком.

Том подошел к котлу для щелока, пошарил кругом и принес железный шест, которым подымают крышку; с его помощью он поднял одну из скобок. Цепь свалилась; мы вошли в пристройку и зажгли спичку, притворив за собой дверь. Оказалось, пристройка только прислонялась к сарайчику и вовсе не сообщалась с ним; пол был земляной, и на нем навалена груда разного старья — заржавленные лопаты, кирки и, наконец, искалеченный плуг. Спичка потухла, мы вышли, наложили скобку на место — и дверь оказалась запертой не хуже прежнего. Том сиял от радости.

— Ну, теперь все устраивается, — воскликнул он, — Мы сделаем подкоп. Это потребует около недели.

Мы отправились домой; я прошел задним ходом; мне стоило только потянуть за ремешок из воловьей кожи вместо щеколды: двери здесь не запирались. Но Тому это показалось недостаточно романтично: он непременно хотел влезть в окно по громоотводу. Но, попробовав вскарабкаться раза три и падая каждый раз (в последний раз он чуть голову себе не расшиб), он, наконец, решил отказаться от такого фокуса; однако, отдохнув маленько, он попробовал снова, и на этот раз ему удалось совершить подвиг. На другой день мы поднялись на заре и первым делом пошли к хижинам негров, — приласкать собак и подружиться с негром, который носил обед Джиму, если действительно это был Джим. Негры как раз кончили завтракать и собирались в поле. Джимов негр наложил в жестяную миску хлеба, мяса и всякой всячины. В то время как другиё уходили, из дому принесли ключ.

У этого негра было простодушное, глуповатое лицо; его курчавые волосы были разделены на прядки, и каждая прядка перевязана ниточкой. Это для того, чтобы отогнать злого духа. Он рассказывал, что ведьмы страшно надоедают ему по ночам и проделывают с ним замысловатые штуки: он за последнее время постоянно слышит диковинные слова, шум… Никогда еще во всю жизнь ведьмы не досаждали ему так долго и упорно. Он так воодушевился своим рассказом, что забыл про свое дело. Том напомнил ему: