Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

— Я знал это наперед и уверен, что все теперь несомненно понимают истинные его чувства! Мэри-Джен, Сюзанна, Джоанна! Возьмите эти деньги, они ваши! Примите их в дар от того, кто лежит здесь недвижный и хладный, но, без сомнения, радуется в душе.

Мэри-Джен устремилась к нему, а Сюзанна и девочка с заячьей губой бросились на шею герцога и принялись опять целовать и обнимать обоих негодяев. Все присутствующие толпились вокруг них со слезами на глазах и восклицали:

— Какие вы, однако, добрые, милые, великодушные! Как это хорошо с вашей стороны.

Разговор вскоре зашел опять про покойного Питера; рассказывали про него, какой он был хороший человек и какую жестокую утрату понесли все в его лице. Вскоре после того вошел рослый мужчина со здоровенным подбородком. Прочистив себе путь в первые ряды, он пристально глядел и внимательно слушал, не говоря ни слова. Никто с ним тоже не заговаривал, так как все в это время усердно слушали разглагольствования ко роля, который рассказывал:

— В качестве близких друзей покойного вы приглашены сюда сегодня вечером; завтра желательно, чтобы явился весь город. Он уважал и любил всех и каждого, а потому уместно, чтобы погребальные оргии имели публичный характер…

Король долго еще распространялся на эту тему, так как ему самому нравилось слушать красивые фразы, которыми он угощал публику. Особенно часто он упоминал погребальные оргии, так что под конец у герцога терпение лопнуло. Написав на маленьком листике бумаги: «Обряд, а не оргия, старый вы дурак!!!» — он сложил этот листок и принялся гоготать, упрашивая жестами публику передать листок брату. Король прочитал за писку, положил ее в карман и сказал:

— Бедняга Уильям! Несмотря на глубокую свою скорбь, он не забывает и о других. Он просит меня пригласить вас всех на похороны. Он очень вас об этом просит. Ему нечего было, однако, так спешить: я и сам собирался обратиться к вам с такою просьбою.

Король продолжал затем совершенно спокойно свою речь и время от времени опять употреблял красивую фразу о погребальных оргиях. Сделав это в третий раз, он пояснил:

— Я говорю «погребальные оргии», потому что этот термин правильнее, чем употребляемое в ваших местах выражение «погребальные обряды». У нас в Англии это в достаточной степени уже выяснено, так что оргии теперь уже в достаточном ходу. Слово «оргия» взято с греческого, где «орго» обозначает нечто внеш нее, открытое, публичное; поставив здесь вместо при дыхания букву «п» и сделав перестановку согласных, а также присоединив сюда еврейское слово «джесом», означающее сажать или прикрывать, получим погребение. Отсюда следует, что погребальные оргии на самом деле то же самое, что и публичные похороны.

— Мне никогда еще не доводилось встречать та кого наглого шарлатана! — Мужчина с широким, могучим подбородком расхохотался ему прямо в лицо. Все пришли в величайшее смущение и негодование и принялись восклицать:

— Что с вами, доктор?!

Абнер Шакльфуд, в свою очередь, спросил:

— Скажите на милость, Робинсон, неужели вы еще ничего не слыхали? Этот господин — Гарвей Уилькс.

Король поспешил приятно улыбнуться и, радушно протянув свою руку, воскликнул:

— Так это дорогой друг и врач покойного моего брата?.. Я…

— Руки прочь! — воскликнул доктор. — Так вы уверяете, будто говорите на настоящем английском языке? Худшей подделки мне никогда еще не доводилось слышать! Вы называете себя братом Питера Уилькса? Вы плут и мошенник! Вот вы кто такой!!!

Трудно представить себе, в какое негодование привело всех категорическое заявление достопочтенного врача: все столпились вокруг доктора, пытаясь убедить, что он ошибается, и успокоить его, сообщив, каким образом Гарвей представил подавляющую массу доказательств своей личности; доктору Робинсону объяснили, что Гарвей знает по именам не только всех жителей города, но и всех собак. Тщет но, однако, умоляли джентльмена с энергичным, широким подбородком пощадить нежные чувства Гарвея и сироток — его племянниц, он продолжал ломить напрямик и объявил, что человек, выдающий себя за англичанина, но говорящий вместо английского языка на каком-то ломаном американском жаргоне, неминуемо должен быть лжецом и обманщиком. Бедные сиротки держали короля в своих объятиях и проливали горькие слезы, когда доктор внезапно обернулся и повел атаку прямо на них, объявив:

— Я всегда был другом вашего отца и вашим искренним другом. Предупреждаю вас теперь, как друг и доброжелатель, которому хотелось бы вас защитить и избавить от серьезной беды: бросьте вы этого негодяя! Повернитесь к нему спиною! Не вступайте ни в какие сделки с невежественным бродягой, который выдает идиотскую тарабарщину за греческие и еврейские слова! Это шарлатан самого грубого пошиба! Ему удалось узнать где-то несколько имен и фактов, а вы по своей наивности считаете знание этих имен и фактов доказательствами! Вы, бедняжки, дурачите сами себя при содействии собравшихся здесь сумасбродов, общих наших приятелей! Мэри-Джен Уилькс, вы знаете ведь, что я ваш искренний и бескорыстный друг! Послушайте меня! Прикажите вытолкать этого жалкого обманщика в шею!

Мэри-Джен выпрямилась во весь рост и, клянусь всем святым, стала в это мгновение настоящей красавицей.

— Вот мой ответ! — сказала она, взяв со стола мешок с деньгами и передавая его в руки короля. — Возьмите эти шесть тысяч долларов, — продолжала она. — Поместите их для меня и сестер, как вам заблагорассудится! Никаких расписок нам не требуется.

Она охватила рукою стан короля, а Сюзанна и девочка с заячьей губой бросились ему на шею. Поднялась целая буря рукоплесканий; многие от восторга топали ногами, а король, закатив глаза к небу, величественно улыбался. Убедившись, что не найдет в сиротах ни малейшей для себя поддержки, доктор ушел, сказав на прощание:

— Ну, ладно! Я умываю руки! Предупреждаю вас, однако, Мэри-Джен, что придет время, когда вы будете чувствовать себя дурно, вспоминая этот день!

— В таком случае, господин доктор, — возразил на смешливо добродушным тоном король, — мы первым делом пошлем за вами!

Обещание это рассмешило всех присутствующих, увидевших в нем весьма остроумную шутку.

Она просит у меня прощения. — Прячусь в комнате и краду деньги.

После ухода всех посторонних король осведомился у Мэри-Джен, есть ли в доме свободные комнаты? Девушка объявила, что в доме всего только одна свободная комната, куда она рассчитывает поместить дядю Уильяма; свою собственную, более просторную комнатку, она уступает дяде Гарвею, а сама поместится в одной комнате с сестрами и будет спать в гамаке. На чердаке имелся, кроме того, маленький светлый чуланчик с небольшой кроваткой. Король объявил, что в этом чуланчике можно будет поместить его слугу, то есть меня.