Jane Fletcher - Золотая голубка

Я буквально видела, как идея пришла в головы всем одновременно: эту историю просто необходимо рассказать как можно большему числу людей как можно скорее. Стражники покинули комнату с удивительной поспешностью, задержавшись только на время, необходимое, чтобы собрать доказательства. Сержант шел первым и нес перед собой фаллос, будто талисман – талисман, который отчетливо дрожал.

Я подождала, пока звук их шагов не стихнет, и спустилась со шкафа. В качестве доказательств стражники также забрали и мою одежду. Первым делом следовало найти что-нибудь на замену.

Платяной шкаф Изабель вряд ли мог бы стать источником чего-нибудь подходящего, но я все равно заглянула в него перед уходом. Ее первая длинная ночная рубашка будет подходящим сувениром – если конечно я выпутаюсь из этой ситуации. Затем я покинула помещение.

Третья комната, в которую я вошла, оказалась спальней графа Честнеда. Я сомневалась, что она будет более полезной, чем спальня его жены. Его светлость был сантиметров на пять выше меня, но главная проблема была в том, что, несмотря на состояние его вещей, ткани были явно излишне хорошего качества для тех мест, в которых я обычно скрываюсь. И черный – действительно не мой цвет.

Я собиралась выйти, когда шум снаружи привлек мое внимание. Окно спальни входило на внутренний двор. Там внизу стояла смешанная толпа из стражников и слуг. Мужчина из тех, кому повезло оказаться свидетелем выступления Изабель, похоже, давал драматическое представление, пересказывая то, что слышал сам. Нынешняя аудитория была столь же благодарной, как и изначальная, хотя гораздо менее сдержанной. Некоторые слуги цеплялись друг за друга, чтобы не упасть. Звучали истерические визги. Один из конюхов ржал так сильно, что свалился на землю.

Несмотря на то, как вся эта ситуация коснулась меня, я не смогла сдержать усмешку. Я была в бешенстве, но не могла не восхищаться воображением Изабель. Если я покину Харренвик не по кусочкам, то тоже смогу посмеяться над этим.

Граф Честнед никому не нравился, и Изабель только что дала его вассалам тот тип боеприпасов, который они и представить себе не могли. Бьюсь об заклад, что остальные стражники в данный момент разносят эту историю по всем владениям графа. К завтрашнему вечеру каждый мужчина, женщина и ребенок этого феодального владения услышит о графе Членнете.

Изабель лгала и мне, и всем остальным. Все это, очевидно, было спланировано от начала до конца. Но один правдивый момент в ее словах был. Изабель действительно ненавидела своего мужа.

~~~~~~~

В конце концов, мне удалось найти подходящую одежду в куче, сваленной в комнате для гостей – я даже выудила из нее ботинки и маленький нож. Качество тканей все еще было слишком хорошим, но когда я воспользовалась одеждой, чтобы вытереться от всей пыли, паутины и раздавленных мокриц, что собрала на себя на верхушке шкафа, вещи приобрели должную неприметность.

Выходить той же дорогой, которой я пришла, было бы неблагоразумно. Прошло слишком много времени и луна уже должна осветить ту стену. Конечно, была вероятность, что стражники будут слишком заняты пересказыванием истории, чтобы отвлекаться на что-то еще. Думаю, они только завтра к полудню вспомнят, что вообще-то должны меня искать, но рисковать не хочется. Дверь в сад, о которой Изабель говорила изначально, казалась более безопасным вариантом. Случайно столкнуться с часовым было бы непросто – его выдаст непрекращающийся смех.

Я кралась через дом. Я надеялась, что люди, у которых есть друзья, будут заняты пересказыванием новостей, а те, у кого друзей нет, будут сидеть в своих комнатах, задаваясь вопросом, почему они никому не нравятся. Но когда я уже спускалась по лестнице, то услышала тихие голоса с первого этажа.

Беседовали явно двое пожилых слуг, которые обменивались типичными фразами типа «А вот в наше время... не та молодежь пошла», хотя в некотором отношении их жизненный опыт производил на меня впечатление: я и не знала, что есть так много возможных вариаций словосочетания «образец для подражания».

Кроме этих двоих в доме никого слышно не было. Должно быть, слуги графа были весьма дружелюбны. Или, возможно, даже самые тупые осознали, что за сплетню подобного рода им везде нальют стаканчик.

Я нашла подходящее окно на нужной стороне дома. Кухня стояла на отшибе от других зданий, чтобы защитить прочие постройки от возможного пожара. Между нею и стеной главного дома было метров десять, зато в глубокой тени.

Едва я достигла земли, как звук шагов заставил меня вжаться в самый темный уголок, что удалось найти. Укол страха, когда я решила, что обнаружена и что меня сейчас схватят, пропал едва ли не раньше, чем успел возникнуть. Шаги были неторопливыми. Вообще-то звучало как неровный шаг пьяницы, возвращающегося из таверны.

Вскоре из-за угла показались два стражника. Видимо, они были в патруле, но уж точно не вели наблюдение. Одного из них шатало взад-вперед, и он прижимал руку ко рту, другой трясся, держась за бока и всхлипывая.

Я подождала, пока они не исчезнут из виду, хотя вряд ли в этом была необходимость. Думаю, мне бы удалось привлечь их внимание, только похлопав по плечу.

Запоры на окнах кухни были такие же легкие, как и на всех остальных и, в отличие от двери, добраться до них можно было, не выходя из тени. За пару секунд я открыла ближайшее окно и забралась внутрь. Комната, в которую я попала, оказалась кладовкой, пропитанной ароматами сыра – или грязных носков повара, которые ему срочно приспичило постирать.

Из-под двери проникала полоска света, что было нежелательным зрелищем. Ночка выдалась довольно бурной. Неужели слуги уже занимаются приготовлением теста для хлеба на завтра? Я осторожно приоткрыла дверь. Пару секунд я вслушивалась в тишину, а потом раздался голос – голос, который я узнала очень хорошо.

- О, Ханна, мне нужно расчесать волосы. Я чувствую... что они свалялись колтунами в тех местах, где она их касалась. Мне нужно причесаться. Прямо сейчас.

- Ваша светло...

- Нет, нет. Мне нужно причесаться. Сходи, принеси мою щетку для волос. Сейчас. Немедленно.

Видимо, Ханна решила не спорить. Я услышала, как кухонная дверь открылась и закрылась. Я уже собиралась выскользнуть обратно через окно, чтобы поискать другой выход, когда Изабель заговорила громче и без театральности.

- Все в порядке, Коррин. Здесь больше никого нет. Можешь выйти из кладовки.

Я не поверила бы ни слову, вышедшему из ее уст, но даже если она лгала, надежды на спасение уже не было, независимо от моего выбора. Я распахнула дверь и остановилась на входе, уперев руки в бока.

Изабель сидела перед кухонным очагом, завернувшись в одеяло. Стул был повернут к пламени, но сейчас женщина развернулась в мою сторону, чтобы улыбнуться мне. Судя по выражению ее лица, она абсолютно не верила, что я могу хотеть причинить ей вред, даже видя, сколько ножей, топориков и молотков для отбивания мяса удобно расположены вокруг. Я молча впилась в нее взглядом, борясь с желанием ухватить ближайшее оружие. Насилие – не мой путь, но это был тот случай, когда соблазн очень велик.