Николай Буянов - Искатель, 2014 № 05

«Как что? — удивился собеседник. — Разве ты уже раздал все долги? Помог всем, кому нужна была твоя помощь? Одолел всех врагов? Я подозреваю, что их у тебя немало …»

«Ау вас?» — поинтересовался Инок.

«И у меня хватает, — признался собеседник. — А еще — я плохо думал об одном человеке. Я был уверен, что он написал на меня донос, а оказалось… Нет, мы с тобой явно прошагали еще не всю дорогу. И уходить нам рано».

Иноку вдруг стало стыдно. Скрученную в жгут простыню он бочком-бочком прикрыл от гостя и задвинул под подушку. Спрыгнул с нар и присел напротив, чувствуя снежный ком в горле. С трудом протолкнул его внутрь, откашлялся и задал вопрос, который вертелся на языке:

— Вы Ощепков?

Человек не отреагировал: понимай, мол, как хочешь. Легко поднялся из-за стола и шагнул к двери — как понял Инок, дверь для него помехой не являлась. Обернулся на полдороге и вскользь заметил: «А форму-то ты подрастерял. Пресс слабоват, и бицепсы… Залежался на шконке?»

Инок пожал плечами: «А как быть? В «хате» особо не попрыгаешь. Да и какой-нибудь ретивый вертухай прицепится, донесет куму, а тот припаяет подготовку к побегу…»

«Вот и в моей «хате» тоже, — вздохнул собеседник, — не распрыгаешься… Ладно, в следующий раз покажу тебе кое-что».

Он не обманул. Не то чтобы показал в прямом смысле — но теперь Инок каким-то образом знал, как тренировать гибкость, не слезая с нар, выносливость, работая на распилке дров, координацию, когда приходит очередь наводить в камере чистоту… Потом он прибавил к этому упражнения, которым обучал капитан в армии — специалист по бою для диверсантов. Брал бумагу с карандашом и рисовал человеческие фигуры, раскладывая их, точно механизмы, на шарниры и оси, вспоминал специальные точки, а затем мысленно, прикрыв глаза, представлял, что на него нападают, а он защищается. Или нападает сам.

Вскорости это ему пригодилось. В один из сырых ноябрьских дней Сверло вдруг окликнул его после переклички:

— Эй, Инок…

— Ну? — хмуро откликнулся тот, ежась от ветра.

— Не ходи сегодня в столярку.

— Это еще почему?

— Малява тут кое-кому пришла с воли. Заказ на тебя.

«От кого малява?» — чуть было не спросил Инок, но одернул себя: вопрос был явно глупый.

— Закоси под больного. Ляг в больничку дня на три — у меня там лепила знакомый, поинтересуется — скажи: Сверло прислал, — зэк поплотнее запахнул на себе телогрейку.

Инок прислонился к стене и подумал, что, если заказ пришел конкретный, «подогретый» серьезными деньгами или чем иным, вопрос о сегодняшнем посещении столярки теряет актуальность. Не достанут в мастерской — достанут в другом месте, хоть на параше со свернутой газеткой.

— А с чего ты меня предупредить решил? — спросил он.

Сверло флегматично пожал худыми плечами:

— Понравился ты мне. Я вот из блатных. Ты вроде первоходок, из «мужиков», а обычаи знаешь. Да и вообще смахиваешь на человека, а это нынче редкость… Короче, я сказал, а там думай, — и заковылял прочь, ссутулясь и засунув руки в карманы.

Инок усмехнулся. Самурай сомневается, принимая решение. Приняв его, он перестает сомневаться.

В больничку он так и не пошел. Отработал положенные часы в мастерской, с сигналом сирены протер станок, прикрыл его чехлом, привычно встал по стойке «смирно» перед местным надзирателем — тот подошел, потрепал по плечу и задушевно произнес:

— Молодец, Топорков. Будешь и дальше стараться — глядишь, и наработаешь на УДО…

Слова вроде бы сказал хорошие, но в голосе просквозила насмешка. И столярку он покинул подозрительно резво — будто не желая стать чему-то свидетелем.

Подозрения Инока оправдались: едва надзиратель исчез, в мастерскую вошли шестеро незнакомых зэков — плечистых, откормленных, что нечасто встретишь на зоне, уверенных в себе бычар: таких здесь держат как раз для исполнения оплаченных заказов, усмирения непокорных либо для наказания проштрафившихся. Инок не торопясь двинулся им навстречу, надеясь обойти, но передний, с кривоватым «боксерским» носом, преградил дорогу.

— Не спеши, — врастяжку произнес он. — Должок за тобой числится. Не мешало бы ответить.

— Ответить? — переспросил Инок. — Как именно? По понятиям, один на один, или по беспределу? — он оглядел остальных пятерых, расходящихся вокруг кольцом.

Их главный усмехнулся.

— Слышь, братва, какие баклан слова знает: «по понятиям»…

Тонкий свист сзади: так свистит монтировка или иной железный прут, рассекая воздух. Инок, хоть и был готов, но не успел бы защититься — его только и хватило, что втянуть голову в плечи.

Удара, однако, не последовало: некто невидимый, но вполне осязаемый сделал какое-то движение — и нападавший, выронив прут, влетел спиной вперед в ближайший станок и сполз вниз, безуспешно пытаясь вдохнуть воздуха. Остальные замешкались в растерянности, но лишь на секунду: выучка сказалась. Еще у двоих были монтировки, один явно прятал за спиной заточку, вожак же тряхнул кистью — и из рукава скользнул шипованный металлический шар на цепочке: страшное оружие в умелых руках.

Инок почувствовал прикосновение за спиной: «не волнуйся, я здесь».

«Я знаю», — сказал он вслух. Хищно улыбнулся и шагнул вперед.

Понедельник, 15.30, ж/д станция «Город-1»

День выдался что надо: теплый, но не одуряющий, наполненный целым семейством легких ветерков, нагретого асфальта и солнечных зайчиков, прыгающих по стеклянному зданию вокзала. Впору было стянуть с себя футболку, расположиться на скамейке у пригородных касс, сунуть в уши плеер (торчок Гленн Миллер с его cool-jazz-бандой пришелся бы как нельзя кстати) и подставить пузо солнышку, с раннего утра плескавшемуся в небесной голубизне.

Тем не менее начальник станции не только не отключил ночное освещение, но и врубил дополнительные огни вдоль путей — не иначе как из желания потрафить высокому полицейскому начальству.

Однако «высокое начальство» в лице майора Оленина выглядело мрачнее не придумаешь: спать в эту ночь не пришлось ни ему, ни сотрудникам из его группы.

Сам он с двумя оперативниками сидел в комнате охраны и в двадцатый, наверно, раз отсматривал записи наружных камер. Результаты были удручающими.

— Хрень какая-то, — вынес он вердикт. — Почему у вас участки съемки не стыкуются? Откуда столько мертвых зон?

— Так камер мало выделили, — охотно пояснил старший секьюрити — капитан с обвислыми казацкими усами. — Мы уж и так и этак кумекали, даже специалиста вызывали. Это вариант оптимальный, дыры получились самые узкие…

— Дыры, — Оленин непочтительно сплюнул на цементный пол. — Вопрос только: знал о них убийца или ему просто повезло… Как там тетушка?