Сергей Саканский - Искатель, 2013 № 09

Елизавета закрыла дверь кабинета и открыла потайной сейф. Вытащила оттуда причудливую шкатулку, поставила на стол и откинула крышку. Монеты. Старинные, потемневшие… золотые, должно… Дар сестры Анастасии монастырю. Вздохнула. Права она оказалась — был у девки камень за пазухой. Говорила что-то про то, что чокнутым муж стал, клады мерещились… видимо, не только мерещились. Может, мужа-то она и сожгла из-за этого? А потом совесть замучила, отмолить грехи захотела… А вон оно как вышло — не получилось отмолить-то… н-да… Настоятельница закрыла шкатулку и убрала обратно в тайник. Что теперь делать с этим? Дар греховный, но манкий… Большое богатство, видно… Ладно, потом подумает, жизнь — она длинная…

Когда чернокожий саксофонист отыграл последнюю трель, вызвав поток аплодисментов, среди которых были и мои собственные, а стрелки на часах слились в галочку, показывая одиннадцать вечера, я допил эспрессо, доел шоколадный кекс и вышел из «Джазовой синкопы» прогуляться.

Я шел по дороге, освещенной бледными фонарями и тусклой луной, сияющей в небе, словно блюдце. Пахло прелой листвой, и этот запах приносил с собой какие-то давно забытые картинки из детства. Листья лежали, укрыв серый асфальт, пожухлые, сморщившиеся, на некоторых из них уже белел первый снег. Ветер прохладной волною бил в лицо, и мне казалось, что я захлебываюсь в нем, словно в потоке воды. Где-то неподалеку сердито лаяла собака, решившая устроить одинокий бунт против сковавшей район тишины.

Минут через семь я заметил, что за мной упорно следуют два здоровенных типа в старых свитерах и мятых джинсах, испачканных грязью. Чтобы проверить, не померещилось ли мне это преследование, я свернул в сторону. Они сделали то же самое. Я начал волноваться. А что если они решат на меня напасть? В незнакомом районе поздно вечером такое вполне может случиться. Тем более что вокруг, как назло, не было ни души. Тут мои преследователи ускорили шаг. Я обернулся и вгляделся в их лица: оба были крайне далеки от джаза, эспрессо и шоколадных кексов. Зато, по всей видимости, очень неплохо умели ломать кости. Тот, что выглядел покрепче, сунул руку в карман и вытащил небольшой нож. Я бросился бежать.

Бежал, стараясь запутать след, а в итоге все глубже зарывался в темные и нежилые кварталы, утопая в них, словно упавший в грязь мотылек. Будто паук, увязший в собственной паутине, я сам вредил себе, убегая от последней надежды столкнуться со случайными прохожими.

А грабители (теперь я был убежден, что эти двое хотели меня ограбить) бежали следом.

Свернув в очередной раз влево, за угол старой девятиэтажки, я чуть было не вскрикнул от удивления — прямо передо мной располагался огромный парк аттракционов, сиявший во тьме яркими красно-зелеными огнями. «Должно быть, все еще работают, — пронеслось у меня в голове, — а значит, тут должен быть и сторож, у которого можно попросить помощи».

Я пробежал мимо чертова колеса, мимо деревянных лошадок и длинного паровозика, мимо предсказывающей будущее скульптуры джинна, но так и не встретил ни единого человека. Грабители немного поотстали, и я поспешил осмотреться. Кроме большого, похожего на шатер каменного здания прятаться было негде. Я подбежал к обитой железом двери и в отчаянии дернул ее на себя. На мое счастье, она оказалась не заперта.

Войдя, я очутился в длинном темном коридоре, едва освещенном бледно-зеленым светом, идущим от настенных ламп. Я быстро огляделся в поисках укрытия и, заприметив широкий шкаф, немедля туда забрался. Прикрыл дверь почти полностью, оставив лишь узкую щелку, чтобы подглядывать.

Едва я спрятался, как дверь в каменный шатер отворилась и вошел один из моих преследователей. В руке он держал все тот же маленький нож, чуть поблескивающий на зеленом свету. Грабитель осмотрелся по сторонам и медленно двинулся к шкафу. Сердце мое замерло. Я дал себе слово, что, как только он подойдет достаточно близко, я резко открою дверь и ударю его ногой по лицу. Внезапно он остановился, словно о чем-то задумавшись, секунды две постоял в нерешительности и наконец повернулся в другую сторону.

Присмотревшись, я увидел, что заставило его так поступить. Там, в глубине коридора, стоял еще один человек. Разглядеть его было непросто, почти невозможно, он сливался с тьмой так плотно, будто был в нее одет; единственная деталь, которая, благодаря зеленоватому освещению, была видна вполне отчетливо, — это страшная скрывающая лицо птичья маска, острый клюв которой слегка касался губ.

Человек в Маске молча двинулся к грабителю. Тот, поигрывая ножом, тоже сделал к нему два шага. Но только два. Потом Человек в Маске ловким движением выхватил пистолет и выстрелил в грабителя. Тот умер не сразу. Около минуты его трясло. Словно от ударов током, тело его изгибалось и корчилось, принимая самые немыслимые позы и совершая непостижимые движения. Было видно, как по телу его, будто змейки, бегали крохотные синие молнии. Все это время Человек в Маске держал руку, сжимающую пистолет, вытянутой. Когда же он опустил ее, тело мертвого грабителя рухнуло на пол.

Спустя мгновение дверь скрипнула и вошел второй грабитель.

Человек в Маске снова поднял руку с пистолетом, и кошмар повторился. Звука выстрела, как и в первый раз, слышно не было.

Я сидел тише мыши. Сердце мое сковал ужас. По лицу стекали капли пота, рубашка промокла насквозь. Я не сомневался, что, если Человек в Маске заметит меня, со мной произойдет то же самое, что и с грабителями.

Примерно с минуту Человек в Маске стоял над убитыми без движения. Потом он подошел к двери, через которую я проник в шатер, достал из своей невидимой в темноте одежды связку ключей и запер дверь. Обернулся и прокричал в глубь коридора, откуда пришел, одно-единственное слово. Это слово я до сих пор слышу в ночных кошмарах. Хриплым, гортанным голосом индейского шамана он прокричал: «Альвадорио!»

Спустя секунд десять из коридора пришли два человека, одетые в пестрые костюмы Арлекинов, и, взяв под мышки труп одного из грабителей, поволокли его по полу куда-то в зияющую пасть черного коридора. Минуты через две они вернулись и точно так же уволокли труп второго грабителя.

Все это время Человек в Маске молча стоял, вглядываясь в темноту. Явившихся Арлекинов он даже не удостоил взглядом.

А дальше случилось нечто совсем невообразимое. Тишину демонического шатра разбили удары настенных часов. Часы пробили двенадцать. Едва отзвучал последний удар, как зажегся яркий свет, и я увидел, что коридор, который прежде скрывала тьма, напоминает собой шахматную доску. Пол, потолок, стены — все было раскрашено в черно-белую клетку.