Анатолий Королев - Искатель, 2014 № 11

По знаку полковника омоновцы надели на Мурата наручники и вывели из столовой.

Карим, покраснев как вареный рак, тихо обратился к Ярцеву:

— Господин полковник, отпустите Мурата и простите нас. Мы ничего плохого девушке не сделали. Я сам против насилия. Хотел договориться с Викой по-хорошему. Готов заплатить за моральный ущерб любые деньги. Может, договоримся? Готов передать вам сейчас же сто тысяч зеленью. Мне не хотелось бы портить репутацию честного предпринимателя…

Ярцев невольно рассмеялся.

— Извините, меня позабавила ваша фраза, сказанная с особым пиететом: «Не хотелось бы портить репутацию честного предпринимателя». Вижу, вы человек с тонким юмором. А вот у меня о вас, любезный, совсем противоположные сведения. За сколько вы купили Вику Румянцеву у Резаного?

Услышав о Резаном, Карим опустил голову. Такого крутого поворота он никак не ожидал. Он предполагал, конечно, что немного прокололся с этой смазливой артисточкой, но надеялся выкрутиться. При упоминании же о Резаном у него заныло под ложечкой и во рту стало сухо. Как опытный зверь, он почувствовал где-то совсем рядом мощный капкан, в который ему ох как не хотелось угодить!

— Что с вами, Карим Шарифович? Вы как будто в лице изменились?

Собрав всю свою волю, Карим пожал плечами.

— Со мной ничего, господин полковник. Я просто задумался. О каком Резаном вы говорите? Что это за человек? И какое к нему отношение имею я?

— У вас короткая память? Хорошо, я напомню. Резаный — это ваш сообщник по криминальному бизнесу. Наркотики, производство и сбыт фальшивых денег. У него вы и Вику Румянцеву купили, как неодушевленную вещь. Эта сделка стоила вам голубого бриллианта в пятнадцать карат.

— Вам и об этом известно?! — непроизвольно вырвалось у Карима, он побледнел. — Откуда вы узнали? Резаный не мог меня продать.

Ярцев, проигнорировав вопрос Валиева, продолжил:

— Вижу, что к вам возвращается память. Это хорошо. Она вам пригодится, когда будете давать показания следователю. Я же вас арестовываю как международного преступника, наркобарона, находящегося в розыске Интерпола. Я сразу узнал вас, Мустафа Рустамович Исламбеков. Вы мало изменились с тех пор, как были сфотографированы в мексиканской тюрьме. Правда, бородку теперь не носите, но и без нее вы хорошо узнаваемы.

Мустафа ничего не ответил. Устало опустившись в кресло, он смежил веки, помолчал, затем тяжело открыл глаза и, посмотрев в лицо Ярцеву со злобой загнанного зверя, тихо процедил:

— Так вот ты какой, козырной мент! Наслышан о тебе. Но от нашей встречи не испытываю особого удовольствия. Хотя, должен признать, присоединяюсь к тем криминальным авторитетам, которые отзываются о тебе не только с ненавистью, но и с определенным уважением.

— Весьма польщен положительными отзывами в мой адрес столь почтенных особ, — усмехнулся Михаил Яковлевич, — это еще раз свидетельствует о том, что я честно выполняю свой долг.

— Таких динозавров, как ты, сейчас очень мало осталось, гражданин полковник.

— По этому вопросу у нас мнения расходятся, гражданин Исламбеков.

— Передашь меня в Интерпол?

— После полного расследования в России.

— У тебя есть доказательства в распространении мною наркотиков?

— Вы оставили свои пальчики на пластиковых пакетах с героином, который продавался через Резаного.

Мустафа обреченно вздохнул и грустно покачал головой.

— Вот что значит один раз потерять бдительность и коснуться пакетов с дурью. Случайность.

— Случайность? Нет, мне думается, что это закономерность. Напомню вам старую, довольно банальную, но вечно живую пословицу: сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет…

— Можно вопрос, гражданин полковник?

— Извольте.

— Меня сдал Резаный?

— Могу вас успокоить — не он. Полагаю, что вы первый начнете топить его на следствии. Потому что это в ваших интересах. И это закономерность.

Ярцев подал знак омоновцам, и через несколько секунд на холеных руках наркобарона защелкнулись браслеты наручников.

Как только коттедж Мустафы Исламбекова покинули работники полиции, увезя с собой арестованных, личный повар наркобарона Аслан, низенький кругленький сорокапятилетний узбек прослушал сделанную запись разговоров в столовой босса, довольно ухмыльнулся и набрал на мобильном телефоне нужный номер. Когда ему ответили, он быстро заговорил в трубку:

— Эдуард Владимирович, это я, Аслан. Звоню с хаты босса. У меня важные новости.

— Говори, только без лишнего базара, — предупредил Резаный. — Посторонних нет близко?

— Конечно, нет. Что я — фраер безголовый?!

— Ну?

— Только что Мустафу со всей охраной и прислугой повязали менты. Как вычислили наше логово? Думаю, что проследили за актрисой, которую привезли сюда. Словом, на бабе сгорели.

— Почему тебя не взяли?

— Потому что я не дурак. Я переждал шмон на кухне в духовом шкафу.

— Что ты несешь? В духовке ты бы стал поросенком-гриль.

— Аслан не дурак, Эдуард Владимирович. Духовой шкаф большой и был холодный.

— Ладно, молодец. Куда увезли арестованных?

— В КПЗ городского уголовного розыска. Наверняка трое суток продержат там. Вы же знаете — допрашивать будут, а потом кого отпустят, а кого в СИЗО отправят.

— Кто из полиции арестовывал?

— Мент наш любимый — полковник Ярцев.

— Козырной? Ну, легавый, везде он поперек дороги становится. Он свое получит, век воли не видать! Я лично им займусь.

— Мустафу и Мурата брали в столовой. А там у меня радиочип спрятан. Весь разговор, записан. Очень интересный. Вам понравится. Лично вас касается. Дорогая запись.

— Меня касается? Мустафа стучал?

— Тут дело более серьезное, Эдуард Владимирович. Мустафа заказал вас.

— Заказал? Меня? Да я его вперед отправлю на небеса. Плохо он, знает Резаного.

— Заказал. Клянусь аллахом!

— Кому?

— Мурату, начальнику охраны! Они ударили по рукам.

— А каков был мотив?

— Как говорил Мустафа, вы завалили какое-то большое дело и он перестал доверять вам. И еще за то, что за его спиной вы налаживаете новые связи по наркоте. Поэтому он считает, что вы в любой момент можете предать его.

— Ну, сволочь, он пожалеет об этом. Послушай, Аслан; а не затеял ли ты двойную игру? Может, Мустафа приказал тебе проверить меня на вшивость? Как, мол, я отреагирую на такое известие? В этом случае, дорогуша, ты пожалеешь, что на свет родился. Сколько он тебе заплатил?

— Обижаешь, Эдуард Владимирович. Я правду говорю. Я всегда верно вам служил. Вы платили мне больше, чем Мустафа. Да вы послушайте запись. Включить? По телефону хорошо будет слышно.

— Ты мне ее привези. Немедленно. Если все, что ты сказал, подтвердится, я тебе заплачу очень хорошие бабки. Останешься доволен.