Галина Горшкова - Контракт на Землю

Пока Диолла объясняла Насте регламент заседания, регистратор подозвал к себе помощников. Один из них предложил Анастасии идти за ним, в сектор для дипломатов. Другие помощники регистратора пожелали проводить Диоллу и Ивана на зрительские места.

- Эй, подождите! - переводчица запротестовала. - Вы не можете нас разделить! Дипломат от планеты Земля говорит лишь на русском языке. Она же не будет понимать того, что происходит вокруг нее!

Но регистратор был непреклонен:

- Большинство дипломатов и правителей изъясняются лишь на своем языке, но это не мешает им являться полноправными участниками Круга. В каждой дипломатической ложе установлен экран, на котором крупным планом транслируется выступление оратора, а внизу экрана бежит строка электронного перевода. Я так понял, для госпожи Анастасии это будет земной, русский язык. Верно? Я записал. Вашему дипломату не о чем волноваться. Для нее переведут речи всех сегодняшних выступающих, точно так же, как и остальным предоставят возможность ознакомиться с содержанием ее слов.

Диолла печально вздохнула. Порядок есть порядок, и ему приходится подчиняться. Ее и Ивана помощники регистратора повели на зрительские места. Тогда как Анастасия, растерянно озираясь, отправилась за своим проводником в дипломатический сектор. То, что открылось взору девушки, когда она вышла из холла и выглянула в распахнутые перед ней двери, не просто ее поразило, а на какое-то мгновение реально пригвоздило к полу. Здание Круга, действительно, было огромно! Перед Настей фактически был стадион. Причем размеры его были таковы, что на нем можно было проводить все виды олимпийских игр разом. Народу - видимо-невидимо. Синие, оранжевые, зеленые, белоснежные, серые... Различных форм, габаритов и внешности. Есть от чего растеряться!

Конечно, большая часть присутствующих здесь являлись лишь обыкновенными зрителями или группой поддержки и обслуживания особо важных персон. Они сидели далеко от трибуны и наблюдали за всем происходящим через гигантские мониторы, установленные повсеместно. Правительственные и дипломатические ложи были не столь многочисленны. Они располагались по обе стороны от трибуны плавным многоярусным полукругом. Каждая ложа имела свой персональный выход в коридор, доступ в который, кроме службы безопасности, всем остальным лицам категорически был запрещен. Никаких костюмеров, психологов, переводчиков или просто зрителей. Круг - это место колоссальной работы, а не развлечения и отдыха.

И вот в зале воцарилась тишина. Начались выступления ораторов. Первый, второй, третий, четвертый... И каждый по десять минут, от первой и до последней песчинки в песочных часах. Томительное ожидание.

Анастасия какое-то время пыталась следить за строкой перевода на своем экране, искренне старалась вникнуть в проблемы мирового сообщества. Но в бегущей строке мелькали лишь незнакомые названия планет да обозначения неизвестных цивилизаций. Мало-помалу и во всем зале появился какой-то монотонный гул. Вроде бы никто конкретно громко и не разговаривает. Служба, надзирающая за порядком, никого не может обвинить в нарушении тишины. Но какая-то возня, шевеление, негромкие перешептывания с соседями губили самые красноречивые и талантливые выступления.

«Это ведь даже не вообразить: насколько мы не одиноки в Космосе! - отвлеклась от речей и Настя. - Сколько существует их: мыслящих, разных, странных инопланетных существ! И у всех у них мы чему-то можем поучиться... Можем, но не хотим. Мы же отчего-то погрязли в своих проблемах! Мы делаем все возможное, чтобы засорить свою среду обитания и развязать какую-нибудь очередную войну с теми, кто послабее нас самих! Отчего же все так печально? Что мешает людям направлять свои силы и средства на создание и развитие всего человечества, а не на увеличение собственного кармана? И сколько людей живет по принципу: «После нас хоть потоп!». Нет, надо что-то делать! Надо как-то меняться самим! Надо менять свое мышление и систему ценностей...».

- Госпожа Анастасия! - негромко позвал девушку пришедший регистратор, приглашая ее пройти за ним к трибуне.

Что ж, следующее выступление будет ее. Сложно предугадать, воспримут ли серьезно ее слова уже порядком уставшие правители, дипломаты и инспектора.

«Но я буду очень стараться и ни за что не сдамся! - решила для себя наследница Вен Ку Доу. - Я спаслась для того, чтобы спасти всех остальных! Лучит в меня верил, и я благодарна ему за эту веру. Ваня в меня верит! В меня верит Диолла! Даже майор Верхоланцев - и тот мыслями сейчас со мной. Я уверена в этом. И я не могу их подвести! Я сделаю это!».

Над пустой трибуной, где длилась четырехминутная пауза, вновь загорелся свет. Микрофоны включились, и регистратор объявил очередного оратора:

- Дипломат от планеты Земля!

Песочные часы перевернулись, и Настя подошла к микрофону. Оглядела весь зал и... замолчала.

«Что толку говорить, если никто не слушает? Каждый на этом громадном стадионе занимается своим делом. А выступления... так, какая-то ненужная формальность!».

Секунда безмолвия, две, три, десять. Песок с легким шелестом пересыпался из верхней чаши весов в нижнюю, а девушка не произносила ни слова и выжидала наступления тишины. Той самой, какая была в начале заседания, той самой, которая бы не позволила ее словам утонуть в гуле усталости и возни на дальних рядах. Бегущие строки на экранах правителей, дипломатов, инспекторов горели лишь синим цветом. А в них - ничего. Молчание!

«Что же это? Знак протеста?».

«Почему Настя молчит? - с ужасом спрашивал сам себя Иван. - Ведь мы с ней такую речь красивую написали. А она и без того длинна, чтобы уместить ее в десять минут! Настя, зачем ты тратишь свое бесценное время???».

«Ну, же, девочка! Давай, говори что-нибудь! - с такой же тревогой глядел в ее сторону инспектор шестой Ладьи. - Только не делай вид, что испугалась или раздумала выступать!!! Ты даже не представляешь, каких усилий стоило мне уговорить регистратора включить тебя в график выступлений! У него на сегодня все было расписано!!! Ну?».

Настя сжала кулаки, продолжая отсчитывать про себя секунды: «Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь... Пусть я потеряю целую минуту своего времени! Но я заставлю их себя слушать! Они все будут смотреть на меня! Сорок три, сорок четыре, сорок пять...».

И данная тактика сработала. По-прошествии минуты на трибуну смотрели уже не только самые первые ряды и некоторые персоны из группы поддержки, переживали не только те, кого речь оратора могла непосредственно коснуться. Но весь зал, затаив дыхание, разглядывал странного дипломата. Ведь на эту сцену обыкновенно выходят говорить, а не молчать!