Збигнев Ненацкий - Новые приключения Самоходика

— Дело только в методе, — скромно сказал я. — Мой метод убеждения оказался эффективнее вашего.

А когда мы, наконец, сели на траву и ребята уставились в машину, — я спросил Телля:

— Ты не видел Мужчину с рубцом?

— Нет…

Теперь вздохнул я, потому что неприятно узнавать в очередной раз, что мудрые расчеты и предсказания не исполнились.

Я рассказал им о Вацеке Краватике, Бородаче, Романе, о таинственной рыболовной карте. Описал происшествие, которое произошло по дороге из Илавы и закончилось запиской Лисьей Шкурки.

— Решить загадку этой карты для меня так же важно как для вас справиться с хулиганами на Озерище. Вы поможете мне заглянуть в ту карту, а я помогу вам обуздать отряд.

— Согласны! — Воскликнули они в один голос. — Вместо одного будут два приключения. Может, в той карте действительно кроется какая-то великая тайна? Они хотели дать за нее пять тысяч злотых, это же подозрительно.

Телль по-деловому спросил:

— Какое наше конкретное задание?

Немного подумав, я ответил:

— Я приеду к вам завтра и мы вместе отправимся на Плоское озеро.

Мы попрощались, сказав друг другу: «Будь готов», и гарцеры вернулись в лагерь, а я к самоходу.

Через минуту я плыл озером до мыса Судака.

Наступал вечер — теплый, тихий. Озеро казалось мертвым. На нем не было ни волны. Вода застыла как огромная лужа растопленного олова и там, где падал луч заходящего солнца, оно пылало как жар.

Но до ночи было еще далеко. Поэтому я решил хоть на несколько минут вплыть на Плоское озеро и посмотреть, какой оно имеет вид. Никогда еще я не был на нем, знал его лишь из подробной карты.

Почему его назвали плоским? Разве бывают озера не плоские, а холмистые или наклонные? Вообще, зачем его считали чем-то отдельным, хотя оно соединялось с Озерищем перешейком шириной сто метров?

Следуя Озерищем на Плоское озеро, кто не осведомлен с картой, вообще бы не заметил, что оказался на другом озере. Вот Озерище вдруг сузилось на коротком отрезке, так же как не раз сужалось у Илавы, а затем снова разлилась широкая водная гладь со многими островами и островками. На каком-то из них был лагерь Романовой шайки?

— Осторожно, там сетки, — сказал Черный Франек, когда я хотел повернуть к восточному берегу. — Порвете их или испортите винт.

Это были не сетки, а огромная мережа. Воткнутые в мелкое дно ветки отмечали ее конец, на воде лежало несколько буйков, которые удерживали ее на определенной глубине.

Я обошел ловушку и повернул к перешейку. А потом еще раз взглянул на Плоское озеро. В легкой вечерней мгле, со своей незыблемой, слегка золотистой поверхностью и деревьями на островах оно казалось таинственным. Может, из-за его пустынности? Нигде на озере не видно ни лодки и ни паруса, не слышно тарахтения моторок. Неприступные заросли и болотистые берега не манили туристов, и озеро здесь было дикое, волшебное.

Туристы из Буковца или Семьяна редко заглядывали сюда.

«Хитро сделала ватага, поселившись именно в этой местности», — подумал я, заплывая в пролив, на западном берегу которого стоял одинокий домик — лесная сторожка из красного кирпича. Севернее сторожки рос густой лес, тянувшийся до первых домов села Ежвалда. И на несколько километров в глубь острова земля была покрыта буйным лесом. Часами можно бродить в нем, не встретив человека. Там были только небольшие лесные озера. Чудесный край для тех, кто не хотел встречаться с посторонними.

Мы добрались до мыса Судака и его песчаной косы. Бронке поручили готовить ужин. Мы вдвоем с Черным Франеком начали устраивать лагерь. Сначала поставили палатку для Бронки и надули для нее матрас. У меня в машине был еще один матрас (я всегда сплю на двух, чтобы не так тянуло от земли). Итак, второй я отдал Франеку. Пригодилась и военная накидка, так называемая плащ — палатка, из двух таких накидок можно сделать шалашик. Воспользовавшись накидкой и куском брезента, которым я во время длинных остановок накрывал самоход, Франек построил себе удобный домик.

Мы поужинали поджаренными с грудинкой яйцами и выпили чаю. Пока еще не совсем стемнело, я походил по лесу, где был шалашик таинственного орнитолога. Однако нашел только место где стояла его палатка, вытоптанную траву и ямки от колышков для палатки. И еще на дереве осталась нарисованная на сосновой коре маска. «Таинственный Орнитолог таинственно исчез», — подумал я.

Бронка сразу же после ужина пошла спать в палатку. Черный Франек взялся ловить угрей. У него в кармане был крючок, леска и поплавок, а удилище он вырезал из орешника. Однако не поймал ничего, хотя просидел до ночи.

Я не ложился спать. Сидел на высоком травянистом берегу озера и следил за медленным перемещением месяца, что выплыл из-за Чаплин — острова и теперь висел над тем местом, где стояла палатка господина Анатоля. Хотя месяц был не полный, ночь стояла ясная.

Франеку надоело рыбачить и он сел рядом со мной.

— Разве так не лучше? Спокойнее и безопаснее? — Спросил я его.

Франек не ответил. Ребята его возраста или слишком быстро и горячо признают свою вину и наводят на мысль, что не поняли до конца и не очень глубоко пережили свои ошибки, или из них надо клещами вытягивать, что именно их мучает. Признаюсь, мне больше нравились вторые, и к ним, видимо, принадлежал Черный Франек.

— Расскажи о себе, — попросил я. — Я спрашиваю не просто так. Может, как-то помогу тебе?

— Не нужна мне никакая помощь. Сам справлюсь, — ответил он.

«Еще хорохорится», — подумал я. А вслух сказал:

— Ну ладно. Но ты можешь что-то рассказать мне о себе? Или твоя жизнь — великая тайна?

Он пожал плечами.

— Вы же знаете, кто я такой. Меня зовут Черным Франеком, как вас — Самоходиком. Вы действительно работаете в музее?

— Показать тебе удостоверение? — Засмеялся я.

— Я хотел бы иметь такую автомашину как у вас. И вообще хотел бы быть в вашей шкуре, а не в своей.

— Что же, ты можешь изменить шкуру. И я хотел бы помочь тебе в этом.

— Э, я справлюсь, — махнул он рукой.

— Сколько классов ты закончил?

— Немного. Неполную среднюю школу.

— Не хотелось учиться?

— Я не ленивый, — возмутился парень. — Это из отца. Потому что мои родители развелись. Двух сестер взяла мать, а меня — отец. Снова женился и имеет в новой семье троих детей. Он работал, но дома была нищета и отец немного выпивает. Поэтому он мне неоднократно говорил, что когда закончу неполное среднее, чтобы шел работать и не сидел у него на шее. Сначала я был курьером. Это мне надоело и я поехал с группой ребят собирать ягоды в Бескидах. Ребята были немного старше меня, тоже своего рода ватага. Мы две недели собирали ягоды, а затем — в «турне» по Бескидам. Обворовывали туристов, ну, вы об этом знаете. Отсидел в исправительной колонии. Когда вышел оттуда, стал учиться на слесаря. Но это не для меня, не привлекает меня такая работа. Мне бы что-то опасное или сложное… Как это сказать… Ну, вот быть моряком или работать в милиции. Но везде надо иметь больше образование и чистую репутацию. А у меня была исправительная колония. Затем работал в столярной мастерской, на строительстве, везде по два — три месяца. Но не из-за лени бросал работу. Просто неинтересно, не удовлетворяет. Только ждал лета, чтобы вырваться с работы и махнуть с ребятами в теплые края, на Озерище. Здесь хорошо.