Антон Кротков - Проект: Клон Гитлера

Теперь они должны были рассчитывать лишь на себя. Перед ними стояла почти неразрешимая задача. Ведь каждый раз, перенося штатив с камерой на новую съёмочную точку, Максим чувствовал на себе пристальный взгляд множество подозрительных глаз. Их буквально держали под прицелом! Стоит им выдать свои истинные намерения, и их убьют прежде, чем они успеют предпринять что-то серьёзное…

Всё время съёмки Саша сидела на полу у стены, обхватив колени руками, и равнодушно следила за происходящим. Когда между делом Макс подошёл к ней с предложением записать умопомрачительный стэнд-ап перед саркофагом Гитлера, она посмотрела на него, как на сумасшедшего, тем не менее, взяла протянутый микрофон и покорно поплелась к указанной ей точке.

— Послушай, Сашок, вспомни, как ты умоляла меня взять тебя с собой в эту командировку. Ты уверяла меня, что не боишься трудностей, мечтаешь о настоящей профессиональной работе — косясь на непонимающих русскую речь охранников, приводил девушку в чувство Прыгунов. — Так вот она — твоя мечта! Сбылась! Это будет твой лучший репортаж. Это я тебе обещаю. Ну давай же, детка, соберись! Плевать, что вокруг рвутся снаряды и разрывы всё ближе, надо уметь в любой ситуации продолжать делать свою работу… Знаешь, иногда надо уметь продолжать репортаж даже с петлёй на шее. Даже книжка такая была в своё время. Поэтому встань, соберись, ведь я рядом! И не из таких передряг вылезали, и на этот раз как-нибудь прорвёмся!

— Хорошо, я попробую — тихо пообещала Саша, отводя глаза. Казалось, ещё немного и на её нежных щеках появятся слёзы. Но слёзы так и не появились, девушка выпрямилась, вскинула голову и стала пробовать говорить на камеру свой текст…

После того, как съёмки были закончены, телевизионщикам предоставили небольшую комнату с самой простой мебелью, чтобы они могли немного отдохнуть и смонтировать на мобильном портативном монтажном комплексе (этот чемоданчик они привезли с собой) пятнадцатиминутный рекламный ролик. Директор дал им на это четыре часа. В комнату принесли еду и напитки, чтобы гости не покидали помещение до окончания работы.

Через несколько часов Саша попросилась в дамскую комнату и ушла в сопровождении местной сотрудницы. Фактически монтировал материал один Макс, потому что Боря постоянно метался по комнате, словно тигр в клетке, а девчонка, хоть и старалась помогать, но, как начинающий репортёр, ещё не имела нужного профессионального опыта. Едва за ней закрылась дверь, Боря бросился к Максу.

— А хозяйка то фазенды нас всё-таки кинула! — признал он очевидное. Чувствовалось, что он до последнего надеялся на её возвращение. — Всё, теперь нам хана?

Макс пожал плечами. Боря вздохнул.

— Да… смонтируем ролик и нас сразу в расход! А я ведь только упаковался по-настоящему: новую тачку взял, за ипотеку полностью расплатился… Господи, ведь у меня в Москве всё было: нормальная работа, трёхкомнатная хата, бабки, классные девки проходу мне не давали! Ну с какой такой нужды меня сюда занесло, а, Макс?

Так как приятель молчал, Боря продолжал:

— Значит, думаешь всё, — последняя остановка, дальше поезд не идёт?

— Сам же говорил, что «будущее каждого из нас, это то, что мы выбираем сегодня» — процитировал финальную фразу подслушанного разговора Прыгунов.

— А, ты об этом… — смутился Боря. — Ну извини, братэлло. Кто же знал, что так всё обернётся… Но ты не думай, я тебя кидать не собирался. Просто твоя девчонка мне приглянулась. Сам должен понимать, когда такая краля рядом, тут хошь не хошь, а изобразишь танец с саблями. Но кстати, она девчонка что надо — кремень! С такой и в разведку идти можно. Веришь? Я её после того разговора сильно зауважал. Мне такие бабы ещё не попадались, всем чего-то от меня всегда было надо и все были готовы продаться за подходящую цену…

Как не оттягивали они окончание работ, но наступило время сдавать готовый ролик заказчикам во главе с директором. Всё происходило в кабинете директора, откуда и началось накануне их проникновение в «Ковчег». Специально для просмотра в кабинет привезли большой монитор на колёсиках. Все пятнадцать минут, пока шёл ролик, присутствующие хранили напряжённое молчание. В это время Макс потихоньку сдвигался по дивану в сторону тяжёлой пепельницы на журнальном столике. Её, как противотанковую гранату, можно было швырнуть в большую голову директора, после чего принять последний рукопашный бой с его заместителями, пока не подоспеет вооружённая охрана.

Но вот экран монитора погас, и хозяин кабинета удовлетворённым голосом неожиданно предложил гостям продолжить их работу:

— На следующей неделе в нейтральных водах должна появиться плавучая лаборатория клонирования, и мы тут подумали, что было бы неплохо, чтобы вы дополнили этот великолепный ролик кадрами нашего первого опыта в этой области… Естественно, что за эту работу вам будет доплачено. Правда там, на корабле, насколько я в курсе, есть специальные дистанционные телевизионные камеры, но мы хотим, чтобы вы, так сказать, художественно для нас ещё поснимали…

После страшной гибели в Дахау Майэра их институт не разогнали, просто в освободившееся кресло его директора сел другой человек. В отличие от несчастного Алекса, ставшего жертвой собственной недальновидности и моральных ограничений, у нового директора Института по изучению и сохранению нордической расы доктора медицины Гюнтера Вернике был идеальный разум для преуспевающего чиновника тоталитарной системы. Он точно чувствовал, что можно и даже необходимо пообещать начальству, а чего брать на себя не следует ни при каких обстоятельствах.

Едва заняв освободившийся директорский кабинет, Вернике сразу заявил о своей готовности немедленно уйти в отставку, если от него в течение ближайших десяти-пятнадцати лет будут требовать представить закреплённый за его институтом препарат «Политрол», иными словами «продлитель жизни». Скорей всего, как серьёзный учёный с хорошей академической школой господин Вернике вообще не верил в возможность получения этого мифического «философского камня» вечной жизни. Правда, публично озвучивать свой скепсис благоразумно остерегался, а, напротив, на приёмах у начальства всегда был готов выразить искреннюю готовность выполнить ответственное задание правительства, но… не раньше, чем к 1955 году. По подсчётам Вернике к этой дате его положение среди ведущих учёных Рейха будет таковым, что многочисленные заслуги перед государством обеспечат ему статус неприкасаемого.

Естественно, что руководству столь отсроченные и туманные обещания не слишком нравились, потому сроки сдачи «Политрола» постоянно изменялись, а попутно институт нагружали более злободневными задачами. Так появилась «авиационная», а позднее и «подводная» темы. «Битва за Британию» показала, что у лётчиков, успевших спастись на парашютах из гибнущего самолёта, но приземлившихся в ледяную морскую воду, всё равно не оставалось ни малейших шансов на выживание, если их оперативно не удавалось поднять на борт спасательных судов. Требовалось срочно разработать эффективные средства сохранения жизни ценным профессионалам в условиях низких температур. Но вначале требовалось определить границу человеческих возможностей. Эксперименты проводились на заключённых концлагеря. Обнажённых людей погружали в ледяной бассейн и часами наблюдали за тем, как долго они смогут прожить.