Руслан Белов - Бег в золотом тумане

— Ну, братцы, как дела? Не пустые? Нашли золото? — спрашивал Суворов, волнуясь и хватая нас за рукава.

— Нашли, факт! До вашего здесь чудесного появления килограмм по тридцать на каждого было, — прищурившись, ответил ему Житник.

— Ты это брось! — ткнул его я локтем в бок. Это Толик, мент всамделишный. С его удостоверением мы мигом проскочим от Зиддов до города, и остановки на постах будут секунд по десять, не больше. Он еще и на колесах, наверное.

Толик с интересом рассматривал Юрку, и, казалось, совсем меня не слушал.

— Конечно. У меня внизу классный боксик с решетками на окнах. Мы, хлопци, веников не вяжем. Все зробим как надо. Пошли скорее в лагерь ваш. Видите, Лешка едва на ногах стоит, как бы с копыт не свалился.

— Да ладно тебе! — окрысился Суворов.

— Гутарил ему в Зиддах: "Подожди в чайхане, пока я смотаюсь!" — продолжил Зубков, не обращая на него внимания. — А он: "Мне эта чайхана без розлива еще на практике надоела! Целыми днями, — говорит, — вместо маршрутов в очко здесь резались…

— А почему вы решили сюда идти? — поинтересовался Житник.

— Ведь мы договаривались, что вы нас в Зиддах ждать будете!

— Там сейчас солдат больше чем на границе… — вдруг посуровев, ответил Анатолий. — Полковник Оманкельдыев вынырнул из Узбекистана, побил в Ходженте тьму людей и идет сейчас на Душанбе… Его передовой отряд уже на Анзобе стоит… Крошат всех подряд…

— А ты как? — спросил его Сергей удивленно. — Ведь всех ваших, наверное, под ружье поставили?

— Да я до всего этого отпуск взял… Мы только в Зиддах обо всем узнали…

— Ну и дела… — покачал головой Сергей, — А у нас здесь тоже сплошная престидижитация.

И он кратко рассказал друзьям о наших злоключениях.

— Жалко меня с вами не было, — посерьезнев, сказал Зубков. — Кстати, мы коньячку армянского с собой прихватили. Надо выпить за встречу! А то что-то я не всё понимаю… Каторга, Федя летает, Резвон на кол сажает, Бабек стреляет, а какой-то Абдурахманов хочет всё отнять! Выпив и занюхав рукавом, мы пошли к лагерю, описывая в подробностях свою "Одиссею"…

А Абдурахманов со своими наемниками стоял на берегу бушующего Тагобикуля. Ветерок, веявший со стороны зиддинского перевала, доносил до них сладковатый запах арчового дыма. И Абдурахманов знал, что это Чернов и Кивелиди с приятелями устроили привал… И сейчас отмечают свой успех пловом и специально припасенной для этого случая водкой…

"Не буду торопиться… — думал он, с удовольствием втягивая в себя приятный запах дыма.

— Пусть, как следует, повеселятся перед смертью…

— Как переправляться будем, начальник? — прервал его мысли Сафар, боязливо рассматривая бурные воды Тагобикуля. — Убойно здесь…

Не ответив, Абдурахманов снял с себя рюкзак и достал из него бухточку нейлоновой веревки. Через сорок минут все трое были на противоположном берегу. Перекусив лепешкой с рафинадом, они, не торопясь, привели оружие в боевое состояние, и быстрым шагом взяли курс к нам на "плов".

Но не по низу, по долине, а поверху, прячась в складках холмистого водораздела, обрывающегося прямо над нашим лагерем.

У лагеря нас встретили Федя и Бабек. Дастархан был уже накрыт, и они посадили Зубкова с Лешкой на самых удобных местах. Федя тут же сгонял за канистрой, охлаждавшейся в ручье, и бережно поставил ее рядом со мной.

— Жлобы, золотишко — то покажите! Ну, покажите! — взмолился Лешка, переводя просящие глаза с Сережки на меня, с меня на Житника и обратно.

— Хоть кусочек маленький покажите, чтобы я поверил!

— На тебе! — степенно сказал Житник, вытащив из нагрудного кармана самородок, размером с фасолину. — Владей! Твоя доля!

Суворов взвесил самородок на ладони, прикусил зубами, опять взвесил и, передав его сидевшему рядом равнодушному Анатолию, неожиданно заплакал.

— Давай, наливай скорее, — выдавил он сквозь слезы. — Наконец-то! Жизнь моя поганая кончилась, другая начинается! Ох, и погуляем!

— Ну-ну… Вам бы поскорее спустить все, — сквозь зубы бросил в сторону Житник.

В это время со стороны ручья показалась Фатима с Фаридой, В руках у них были миски, полные риса.

— Что? Эти твари здесь? — проворно приподнявшись, вскричал, в момент разгневавшийся Лешка, и, крепко сжав сухонькие кулачки, стремительно бросился к женщинам.

— Убью! Гидры! В порошок сотру! Они, сволочи, ноги мои своими каблуками топтали! Зарежу! Суки!

И он, невзирая на четырехкратных перевес женщин в весе, так бы, наверное, и сделал, если бы не выросший перед ним Бабек.

— Не трогай женщина, Леша! Будь мужчина! Женщина дура, ее нельзя убивать!

— Дура? Да она — Змея подколодная! Она вас всех продаст! В первой же ментуре!

— Леха, кончай! — крикнул я и, едва сдерживая смех, налил ему полкружки коньяка.

— У нас мораторий на членовредительство и вообще, мы все тут так сроднились…

И я рассказал Алексею об обстоятельствах нашего освобождения.

По окончании моего повествования, выражение глаз Лешки изменилось.

Ярость и злоба к Фатиме сменились глухим презрением, чуть — чуть приправленным тайным интересом.

— Вот это другое дело! Пей, ешь, а потом можешь ею заняться! Я разрешаю! Но учти! "Это" будет номер со смертельным исходом! Да не бойся, ей "это" понравится! Вулкан, гейзер, Ниагара! Ручаюсь. Особенно темной ночью после бутылочки "Мартини".

— Зачем женщина обижать? Зачем такой обидный слова говорить? Давай за дастархан лучше сядем, водка будем пить, плов скоро готовый будет! — Обращаясь то к одному, то к другому из нас, предложил, вконец расстроенный Бабек.

— Ты, дорогой Бабек, плохо ее знаешь! Она все равно кого-нибудь в горы ночью утащит. Уже высмотрела, наверное, будущую жертву своими чёрными зенками…

Смеясь, мы все вместе разлеглись на спальных мешках, брошенных рядом с костром. Солнце уже зацепилось эа горы, и теперь над нами всеми оттенками красного цвета полыхали облака.

Мы взяли в руки кружки, и Сергей произнес короткий тост, закончившийся сожалениями о предстоящем распаде нашей компании.

Выпив, Лешка уставился на Фатиму.

— А она и вправду бешеная? — спросил он меня, кивнув в её сторону.

— Ты таких женщин никогда не встречал и не видал в самом кошмарном сне! Ко мне в Захедане знаешь, как ходила? Напоит, а потом пользуется.

Все дружно заржали…

— Совсем не смешно. Смешнее было в Кальтуче, на базе нашей партии.

— А что было-то? Рассказывай, давай! Последний раз, может быть, сидим в этом составе. Ищи потом тебя по Роттер` дамамили Парижам..

— Хохма была классная, — начал я, отерев рукавом губы. Из серии ЖЗЛ. Расшифровываю: Жизнь Знойных Леди. Впрочем, это были не леди, и даже не женщины. Это были разбойницы с большой дороги!