Руслан Белов - Бег в золотом тумане

— А кто такой Вангоген? — вернул меня на землю возникший перед глазами Федя.

— Ван Гог и Поль Гоген. Сокращённо — Вангоген.

— А чем они прославились?

— А надо тебе это знать? Если ты будешь разбираться в искусстве, то потеряешь способность хладнокровно убивать ненужных тебе людей! Выбирай!

Минут пять мы молчали. Я терпеливо ждал Фединой реплики. Наконец он начал говорить:

— Не хочу больше жить в дерьме! Всё! Баста! Хочу стать другим. Хочу приносить пользу! Чёрный, ты мастер гнать гусей! Просвети, как начать жить по-другому! Век не забуду!

Эх, знал бы этот человек, что я сам жил не всегда праведно! Конечно, давать советы — дело несложное. Но с чего — то нужно начинать! Время было, и я решил осветить дорогу, идущему навстречу к новой жизни, Фёдору. А заодно и себе напомнить, что существует прекрасный и вечный мир любви и дружбы, утончённый мир поэзии и музыки, загадочный мир цвета и формы…

Я говорил долго и страстно. За всё время Федя ни разу не перебил меня и не вставил ни одного междометия…

Лекцию я закончил просто:

— Люби себя и ты полюбишь других! Отдавай себя, и с тобой рядом будут люди, нуждающиеся в твоём участии. Обогрей странника и он поведает тебе о мудрости племён, живущих за морями, за горами, за зелёными лугами…

Федя долго думал, потом выдал:

— Хорошо кукуешь! Кстати, когда будем в городе, черкни мне, как зовут того, ну сам знаешь! Помнишь, он написал про то, что Христа распяли в сотый раз!

Я погладил Федю по заживающему скальпу и без всяких примочек сказал:

— Запомни на всю оставшуюся жизнь, крестник! Это Гуго Орлеанский!

Ликбез явно шёл Феде на пользу. Его Душа, уставшая от крови, жадно впитывала в себя простые человеческие истины… Мои уроки, конечно, не повернут его жизнь на 180 градусов, но и не исчезнут, как зерно в " закромах родины"! В этом я был абсолютно уверен!

А в это время санитарный вертолет летел над перевалом Арху. Увидев обгоревшие обломки вертолета Ходжи Насреддина, Абдурахманов испытал радость. Но одного круга над Уч-Кадо было достаточно, чтобы эти приятные чувства улетучились. Наметанным глазом Тимур сразу же увидел опрокинутые ступы, покосившуюся бутару, белые полоски кварцевого шлама, распространившиеся далеко вниз по ручью…

— Это Кивелиди с Черновым! — вскричал он, и начал остервенело биться головой об иллюминатор.

— Они опередили, опередили меня!

Рискуя людьми, Абдурахманов заставил посадить вертолет на небольшой площадке над штольней. Выпрыгнув, из еще не приземлившейся машины, он сбежал вниз и увидел, что штольня обрушена… И сразу же понял, что до оставшегося золота ему не добраться и все, что он может из всего этого выцедить, так это значок "Первооткрыватель недр" от благодарного правительства Таджикистана. Ругаясь, он ходил вокруг бутары и выискивал на земле крупицы золота. Когда набралась полная пригоршня, он сел над ручьем и, уткнувшись лицом в золото, зарыдал…

Первый пилот и наемники нашли Тимура лежащим в ручье лицом вверх.

Покрасневшие глаза смотрели в голубое небо немигающим взглядом.

Наемники вытащили его из воды и посадили под бутарой. Когда Абдурахманов пришел в себя, вертолетчик, виновато улыбаясь, сказал ему:

— Тимурджон, мы должны лететь. В республике опять очень большой тарарам начался. По рации передали, что Оманкельдыев взял Ходжент, захватил Шахристан [49] Шахристан — Перевал Зеравшанского хребта. Через него, как и через Анзобский перевал Гиссарского хребта, проходит стратегическая автомобильная дорога, соединяющая Центральный Таджикистан с Северным. и идет на Анзоб. Очень много убитых и всем вертолетам приказано срочно возвращаться в Душанбе… Пошли в машину…

— Нет! — спокойно и твердо ответил Абдурахманов. — Мы остаемся здесь, чтобы найти этих шакалов!

Чуть не доходя до поворота на Зидды, мы нашли небольшой ручей, звонко булькавший в густой траве. Двадцатью метрами ниже тропы он выбирался из зелени и, резво проскочив между двух желтых скал, каскадами небольших водопадов устремлялся вниз, к Ягнобу. Кругом, то там, то здесь, испуганно вертя головами, стояли у своих нор оранжевые сурки.

— Давайте остановимся у тех скал! — предложила Наташа, завороженная красотой и спокойствием этого райского уголка.

— Здесь так мило!

— Ты это здорово придумала! Одобряю! — согласился я. — Всегда мечтал попить чаю на чудесной поляне под волшебные звуки горного потока. Вот только правая из этих рыжих скал выдает от 1500 до 2000 микрорентген в час… Это, очень опасно! А на самой верхушке левой скалы мой радиометр зашкаливало…

Каждый геолог Министерства геологии СССР обязан был носить в маршрутах радиометрический прибор СРП весом около четырех килограммов, и с датчиком, размеры, которого лишь немного уступают размерам гранатомета "Муха". Хорошо, если у вас есть маршрутный рабочий и можно кинуть все это сокровище на дно его рюкзака…

А если нет, то прибор, висящий на шее на грубом брезентовом ремне, и обязанный постоянно покоится у вас на животе, будет совершать замысловатые движения вокруг вашей вертикальной оси, датчик будет в самые затруднительные моменты выскальзывать из рук, а его метровой длинны кабель будет обвивать все, что только можно обвить. Приборы эти, нуждались в регулярной калибровке, и для этого в полевых отрядах нужно было держать бездельников геофизиков и эталоны. Последние, хранившиеся в тяжелых свинцовых капсулах, легко прорывали днища рюкзаков и постоянно терялись. И тогда весь персонал партии неделями занимался прочесыванием предполагаемого места потери.

Разогрев тушёнку и, вскипятив чай, мы быстро поели и поспешили убраться от радиоактивной скалы. На другой берег Тагобикуля мы пробирались по чуть живому мостику. Несколько раз возникали неприятные моменты, но в итоге — всё обошлось…

Начал накрапывать дождь и мы решили переждать его где — нибудь в сухом укромном месте.

Выбравшись на берег, мы подошли, к сакле, с более или менее уцелевшей крышей. Наташа сразу же стала разглядывать помещение.

— Неужели здесь люди жили? — спросила она Бабека, подняв глаза к заплесневевшему потолку.

— Не только жил, но рожал тоже, — ответил он, показывая на валявшуюся в углу разломанную детскую кровать — колыбельку. Деревянная, когда-то раскрашенная яркими красками, она притягивала взоры и рождала у девушек улыбки.

— А зачем тут отверстие посередине сделано? — рассматривая кроватку, удивленно спросила Наташа.

— Детский попка туда торчит. Маленький матрас, простыня тоже дырка делают. Удобно очень, когда детей очень многа. Ребенок прямо в дырка писает и какает. Маме не нада билье менять. Еще ребенок мало кричит, потому чта он сухой…